Сергей ГОРОДНИКОВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА

• Название: РУССКАЯ РУЛЕТКА
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-85585-189-3

Первый русский детектив, главные герои которого - представители зарождающегося русского национального среднего класса.

---

– Подожди, – сказал я. – Лодка не моя. Позаимствовал под обещание вернуть.

– Оставь! – распорядился усатый, и в голосе прозвучала сталь.

Однако я отступил к лодке, зажал контейнер меж ног и стал сворачивать камеру, удалять из неё остатки воздуха. Подъезжающий мотоцикл заглох за деревьями наверху склона, но оттуда тенью вылетел доберман, с прыжка упёрся лапами мне в грудь и со злобным рычанием оскалился у горла. Я замер, чертыхнулся про себя, что забыл о лае.

– Оставь! – на этот раз равнодушно повторил усатый.

– Лодка не моя, – настаивал я, чувствуя горлом горячее дыхание собаки. – Мне надо её вернуть.

– После подберём.

– Хорошо. Но убери же пса.

Усатый схватил ошейник, оттащил добермана в сторону. Отряхнув грудь, я под их конвоем зашагал по тропе к деревьям склона, где будто притаились прибывшие на мотоцикле. Их было двое. При нашем приближении мотоциклист включил фару и направил свет на ствол осины, чтобы не слепить моего сопровождающего и добермана. Моё внимание сразу привлёк низкорослый парень, который слез с заднего сидения, шагнул нам навстречу. Явно с примесью восточной крови, на беглый взгляд он был неприметным – встретишь такого в людном месте и тут же забудешь. Но я уставился на его кроссовки. Они были небольшого размера. На сырой тропе возле заднего колеса мотоцикла остался их отчётливый след, очень похожий на тот, который я видел у себя на пыльном подоконнике и на рыжем песке у ворот дачи Ивана.

Он заметил, куда я смотрел, и глазки его сузились до щёлочек, стали напоминать колючие змеиные жала. В меня вперились глаза хладнокровного убийцы.

– Забрал у него оружие? – картаво спросил он усатого.

Нет, – раздалось за моей спиной. – Не поздно исправить.

В лопатку упёрся ствол глушителя. Такой поворот событий меня не удивил, просто стало не по себе. Не выпуская из левой руки контейнера, я медленно потянулся к карману куртки, вынул короткоствольный револьвер и бросил в сторону мотоцикла. Низкорослый убийца неторопливо подобрал его с мокрой травы и, осмотрев барабан, направил дулом в меня. Затем вопросительно глянул на мотоциклиста. Тот держался за старшего и до этого молчал.

– Вообще-то он нам больше не нужен, – сказал он, однако не тоном приказа. Так ясно давалось понять моё неопределённое положение.

Давление ствола в позвоночник ослабло и прекратилось. Под ногой усатого треснула сухая ветка, и я понял, что он повернулся к водохранилищу.

– Кто-то прёт сюда, – громко предупредил он сообщников.

После этого и я услышал жужжание, которое разносилось над водой и непрерывно усиливалось. На протяжённой глади несся быстроходный катер. Судя по поведению усатого, тому это не понравилось. Не нравилось это и мотоциклисту. Тот выключил фару, и вокруг разом сгустилась ночная темень.

– Пойди, убери его лодку, – распорядился он, обращаясь к усатому. – Она на виду, привлечёт внимание.

– Спрячу в кустах, – согласился усатый. И позвал пса: – К ноге!

Они живо спустились на пляж к моей лодке.

Низкорослый убийца тоже отвлёкся на катер, который явно приближался, и ступил ему навстречу, неспешно доставая из наплечной кобуры под курткой скорострельный пистолет. В движениях убийцы мне почудилось, пули этого оружия предназначались не для возможных противников. Прежде чем он убрал револьвер Ивана в свой карман, я сделал бесшумный шаг, с размаха стукнул его контейнером по затылку. Удар был удачным, я легко вырвал револьвер, в падении успел взвести курок и на мгновение опередить, выстрелить ему в живот. Тут же пуля скорострельного пистолета чиркнула меня по ребру у правого локтя, и я заметил, как мелькнул ботинок мотоциклиста, едва увернулся, чтобы нос подошвы не попал в висок. Перед глазами вспыхнули звёзды. На голову сорвалась половина небосвода и, как бессильный удержать край неба атлант, я был раздавлен его тяжестью.

Приходил я в себя под дикую трескотню выстрелов. В стороне разорвалась не боевая граната, оттуда потянуло хвостом слезоточивого газа. Меня стошнило и вырвало. Перебарывая слабость, я стал отворачиваться от собственной блевотины, но в шею ткнула морда добермана, который предупредительно заворчал и оскалил клыки. Эта бестия недвусмысленно давала понять, что воспользуется ими, если я продолжу шевелиться. Мотоциклист и усатый разбежались играть в смелых разбойников, и пёс остался единственным свидетелем недавней сцены с моим участием. Хорошо, без своих хозяев он растерял прежнюю самоуверенность. Скосив глаз, я увидел совсем рядом кроссовки на ногах лежащего без движения убийцы. Они больше не напоминали о следах, не вызывали никаких мыслей и переживаний. Иван был отомщён, и я вправе был надеяться, не будет являться мне, как папаша Гамлету. Разобравшись с окружением, можно было сосредоточиться на ране в боку. Она ныла, хотя по всем признакам была несерьёзной и, чувствовалось, покрывалась корочкой моей собственной крови. А своей крови я доверял больше, чем врачам. Она у меня всегда прекрасно сворачивалась и не позволяла ранам гноиться. Так было с детства, и я рассчитывал, так будет и впредь.

Кроме псиных клыков, в беспомощном положении меня удерживали наручники. Запястье правой руки стягивал тугой браслет, а спаренный с ним цепко обхватывал ствол молодой берёзы. Я стал жалким трофеем для победителей затихающей схватки. Попытался взвесить, прикинуть, кому бы предпочёл достаться, но для гудящей головы это была непосильная задача. Да и как решишь, какие из этих мерзавцев отнесутся ко мне с большей снисходительностью? Стрельба прервалась, стало подозрительно тихо. Доберман навострил уши, с явным неудовольствием отвёл от меня морду. И вдруг бросился прочь, словно надеялся принять участие в торжестве или поражении своих двуногих подельников. Я от всего сердца пожелал ему подохнуть смертью героя. Это пожелание исполнилось очень уж быстро. После короткой очереди раздался жалкий визг, который ослабел и пропал. Мужские игры требовали жертв. Надо это знать, раз уж влез в них.

Я получил возможность двигаться и сразу этим воспользовался. Стараясь не бередить рану, присел, привалился спиной к берёзе. Ствол можно было сломать, и так освободиться от связующих нас уз в виде наручников. Однако в том не было смысла, я не видел контейнера, а без него свобода мало что значила. Пальцами левой руки я нащупал под штаниной, вынул из-за стяжки носка кассету и, не долго думая, закопал её в корнях дерева. Подгрёб и разровнял листья на утрамбованной ладонями земле, после чего другими, влажными листьями стёр с кожи все следы земельной работы. Я успокоился, словно с плеч свалился груз тяжкого греха. Стал замечать, от прохлады лесной ночи и голова гудела меньше, и перестало подташнивать. Это вдохновляло на искреннее сочувствие горожанам, которые не сидят под берёзами и не наслаждаются сырыми запахами и видами мрачного водохранилища.

Отвлёк меня шелест травы и листьев. Я повернул голову и не удивился, когда из-за осины обретающей облик тенью появился Эдик со следами боевого крещения. Его плащ был измят и порван, лицо поцарапанное, и на всём пятна грязи. Несмотря на пистолет в руке, он напоминал драного мартовского кота. Я поприветствовал победителя взмахом левой руки.

– Как видишь, ещё жив, – громко сказал я. – Однако не вижу восторга.

Он не ответил. Что-то выискивал, всматривался вокруг меня и задержал взор лишь на трупе низкорослого убийцы. Потом включил фару мотоцикла, отступил, пропустил мотоциклиста и усатого, безоружных и жалких на вид. За ними из темноты вышагивали кавказец и верзила с перебитым носом, оба с короткоствольными автоматами наизготове. У верзилы за спиной болталась знакомая мне винтовка с глушителем. Пока я валялся, она успела сменить хозяина. Я решил, что всё воинство в сборе, но свет притянул ещё одного представителя зондер команды Эдика. Именно он прошлой ночью гнался за мной через сквер и подобрал в кустах чёрную кожаную папочку, которую я ловко выронил. Теперь он ковылял, рукой придерживал себя за разорванный плащ у правого бедра. Судя по разрыву плащевой кожи, доберман не бесславно отдал свою собачью жизнь. Мне даже стало жаль погибшую псину. Морщась от боли, парень глухо предупредил Эдика:

– Спущусь к катеру. Мне нужна перевязка.

– Иди, – согласился Эдик, продолжая осматриваться.

Пленных поставили напротив света. Лицо усатого украсили синяк и в кровь рассечённая бровь. Его сообщник выглядел похуже. Придерживал рукой распухшую челюсть, будто сама по себе она могла отвалиться, а когда решил что-то сказать, издал лишь нечленораздельное мычанье.

– Как вы нас нашли? – вынужден был нарушать субординацию усатый. – Вас же отвлекал вертолёт?

Эдик не удостоил его ответом, подошёл к низкорослому киллеру, перевернул его на спину. Расстегнув на трупе куртку, из неё вынул плоское устройство с крошечной антенной и красным светящим диодом. А, когда выковырял батарейку, диод потух.