Генри Каттнер - Ярость

• Название: Ярость
• Автор: Генри Каттнер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1992
• ISBN: 5-7001-0001-0

Впервые рассказы Генри Каттнера (1915–1958) появились в русских переводах к концу шестидесятых годов и произвели сенсацию среди любителей фантастики (кто не помнит потрясающий цикл о Хогбенах!). Однако впоследствии выяснилось, что тогдашние издатели аккуратно обходили самые, может быть, главные произведения писателя — рассказы и романы, которые к научной фантастике отнести нельзя никак, — речь в них идет о колдовстве, о переселении душ, о могучих темных силах, стремящихся захватить власть над миром… Пожалуй, только сейчас пришла пора познакомить с ними наших читателей. В американской энциклопедии фантастики о Генри Каттнере сказано: «Есть веские основания полагать, что лучшие его произведения будут читаться столько, сколько будет существовать фантастическая литература».

Сборник, который Вы держите в руках, — лишнее тому доказательство.

СОДЕРЖАНИЕ:

Ярость Роман

Источник миров Роман

Темный мир Роман

Жил-был гном Сборник фантастических рассказов

Серия «Осирис» выпускается с 1992 года

Художник: А. В. Вальдман

---

Открытой земли под куполом не было видно. Вся поверхность была покрыта пластиком. Защита от растительности? Возможно. В больших гидропонических бассейнах росли сады, несколько резервуаров содержали стерилизованную воду и почву. Люди неторопливо работали. Похоже на систему.

Сэм пошел по дороге, следуя указателю «Администрация». Всю жизнь он провел под прозрачным куполом, зная о лежащей сверху толще воды. Теперь сквозь прозрачный купол пробивались лучи солнца, и это освещение не было искусственным, хотя казалось плохой имитацией ламп дневного света в башнях.

Мозг Сэма напряженно работал. Он тщательно рассматривал все увиденное, оценивая и классифицируя факты и впечатления в ожидании момента, когда все это понадобится. На время он отодвинул в сторону Сари и Харкеров. Пусть эти идеи созревают. Самый важный вопрос теперь — кто предстанет перед Робином Хейлом? Сэм Рид или его сын? Он не считал, что чем-то обязан Хейлу. Сэм никогда не мыслил такими категориями. Единственное, что его занимало, — выгодно ли это Сэму Риду. Колония все еще казалась многообещающей.

Девушка в розовом халате, склонившаяся к резервуару с растениями, взглянула на него, когда он проходил мимо. Любопытно было видеть, какое воздействие производит даже рассеянный солнечный свет на жителей поверхности. Кожа ее была смуглой, а не молочно-белой, как у Сари. У девушки были короткие каштановые волосы, глаза карие, отличающиеся от глаз жителей башни. Империумный купол тоже закрывал ее всю жизнь, но через него пробивался свет солнца, а к воротам рвались джунгли — голодные живые джунгли, а не мертвая толща морской воды. По ее глазам было видно, что она сознает это. Сэм слегка замедлил шаг.

— Где тут администрация? — спросил он.

— Вам сюда, — у нее был приятный голос.

— Вам здесь нравится? Она пожала плечами.

— Я здесь родилась. В башнях, должно быть, удивительно. Но я там никогда не была.

— Вы бы даже не заметили разницы — ее нет, — заверил ее Сэм и пошел дальше с беспокойными мыслями в голове. Она родилась здесь. Ей больше двадцати лет. Хорошенькая, но не совсем в его вкусе. И тут в голову ему пришла мысль, что, если в ней есть хотя бы часть качеств, которые ему нравятся в женщинах, он может подождать ее дочери или внучки — надо только тщательно выбирать родителей. Бессмертный может выращивать людей, как смертный выращивает породу элегантных кошек или породистых лошадей. Можно создать себе целый гарем не только в пространстве, но и во времени. Должно быть, это прекрасно.

Губернатор колонии должен был быть занят. Однако не был. Через минуту после того, как Сэм сообщил свое вымышленное имя, дверь открылась, и он вошел в кабинет Робина Хейла.

— Джоэль Рид? — медленно произнес Хейл. Взгляд у него был проницательный, и Сэму потребовалась вся сила воли, чтобы встретить его уверенно.

— Да, Сэм Рид был моим отцом.

— Садитесь.

Сэм смотрел на Хейла. Будто они виделись только вчера. Хейл изменился, но очень мало, почти незаметно для глаз. По-прежнему худой, загорелый, спокойный человек, привыкший к терпению, за годы, оставшиеся позади, предвидя столетия, лежащие впереди.

Изменение тем не менее было реальным. Не было спокойного энтузиазма в голосе и манерах, которые помнил Сэм. То, к чему он стремился с такой надеждой, когда они расстались, теперь осуществилось, но окончилось не совсем так, как он хотел. Впрочем, это лишь кратковременный эпизод в жизни Хейла.

Робин Хейл помнил дни Вольного Товарищества, долгие военные годы, минувшие поколения, когда последние остатки человечества были вольны заселять моря и смотреть в лицо опасности. Тогда это было делом, а не разбойничьей романтикой. Вольные товарищи начали кочевую жизнь, и они были последними кочевниками перед тем, как человечество ушло под защиту башен, в подводную оцепенелость. Башни стали могилой или маткой, или и тем и другим для людей Венеры, которые начали свою жизнь как дикие кочевники на Земле.

— Ты доброволец? — спросил Робин Хейл. Сэм пришел в себя:

— Нет.

— Я не знал, что у Сэма был сын. — Хейл по-прежнему смотрел на него спокойным задумчивым взглядом, который Сэму было трудно выдержать. Неужели бессмертный сумеет увидеть правду, несмотря на маскировку? Возможно. Но к нему это не относится. Он еще не стал бессмертным в том смысле, как бессмертны эти люди. Он не усвоил еще их взгляды на вещи, не узнал еще жизнь так, как знают они.

— Я сам до последнего времени не знал, — сказал он. — После скандала с колонией моя мать сменила фамилию.

— Понятно, — голос Хейла звучал уклончиво.

— Знаете ли вы, что случилось с моим отцом? — Это был опасный поворот. Если Хейл скажет: "Да, вы Сэм Рид", то по крайней мере исчезнет неопределенность. Но Хейл не сказал этого. Впрочем, это не означало, что он не узнал Сэма Рида.

Вольный товарищ покачал головой.

— Он усыплен сонным порошком. Думаю, сейчас он мертв. У него было много врагов, особенно после скандала. Вы… вы должны быть одним из них.

Сэм не собирался открывать свои карты. У олимпийцев есть божественная прерогатива — быть непредсказуемыми. Зевс бросал свои молнии, повинуясь случайным порывам.

Хейл снова покачал головой, слегка улыбнувшись. Невозможно ни любить, ни ненавидеть этих эфемерных короткоживущих. Их разделяет временной барьер — и только.

— Это не была вина Сэма Рида, — сказал Хейл. — Он не мог ни стать мошенником. Это у него врожденное. И во всяком случае, он был только орудием. Я не имею ничего против него.

Сэм глотнул. Что ж, он сам напросился на это. Он решительно перешел к следующему пункту.

— Мне нужен ваш совет, губернатор Хейл. Я лишь недавно узнал, что мой отец был мошенником и банкротом, но правительство отыскало его следы и оплатило все его долги — верно?

— Верно.

— Он ничего не оставил мне — даже доброго имени. Но я произвел расследование. Существует ценное имущество, которым обладал мой отец перед тем, как уснул, и которое не конфисковано у него. Документы на землю. Сорок лет назад правительство выдало ему патент на центральные области Венеры, и этот патент до сих пор сохраняет силу. Я хочу знать, значит ли он сейчас хоть что-нибудь?

Хейл постучал пальцами по столу:

— Почему вы пришли ко мне?

— Отец был с вами, когда начиналась колония. Я считал, что вы знаете. Вы помните, вы ведь бессмертный.

Хейл сказал:

— Я, конечно, знал об этом патенте. И пытался перехватить его. Но он был на имя вашего отца. А такие патенты не подлежат отмене. У правительства есть для этого причины. Колонии на Венере полностью зависят от башен, и в случае необходимости их легко отрезать от источников снабжения. Значит, вы унаследовали этот патент…

— Он чего-нибудь стоит?

— Да. Харкеры немало заплатят Вам за сокрытие этой информации.

— Харкеры? Почему?

— Чтобы я не смог основать новую колонию, — сказал Хейл, и руки его, лежавшие на столе, медленно раскрылись. — Вот почему. Я основал эту колонию после того, как ваш отец… после того, как он исчез. Начинали мы с маленькой группой тех, кто верил в меня. Их мало осталось в живых. Жизнь тут вначале была нелегкой.

— Сейчас она такой не кажется, — заметил Сэм.

— Видите ли… Харкеры пытались мне помешать основать колонию и не смогли. А после того как колония появилась, они не посмели дать ей погибнуть. Они ведь тоже хотят со временем колонизировать Венеру и не желают, чтобы психологический эффект от гибели нашей колонии помешал им. Они не хотят, чтобы мы погибли, но и не дают нам двигаться вперед. Мы тяжело трудились в первые годы. Мы не потеснили джунгли, но начали. Мы расчистили место и построили колонию. Мы сражались за каждый шаг, а джунгли пытались отбросить нас назад. Мы продолжали идти вперед. И когда мы были готовы основать новую колонию, Харкеры помешали нам. Они лишили нас снабжения. Они лишили нас добровольцев.

В соответствии с договором, мы должны давать ежегодную прибыль. Иначе правительство имеет право взять управление на себя. Они не смогли отстранить меня, но зато смогли сделать так, чтобы колония не давала прибыли. Последние тридцать четыре года правительство распоряжается здесь, поддерживая статус-кво.

Они дают нам столько припасов, чтобы мы не погибли с голоду. Но этого недостаточно, чтобы мы могли развиваться. Они не хотят, чтобы мы шли вперед. Они хотят подождать, пока не будет никакого риска. А это время не наступит никогда.

Хейл смотрел на Сэма, и его глаза кипели гневом. Кого он видел перед собой, Джоэля или Сэма? Ясно было одно: он сказал много больше того, что сказал бы случайному посетителю.

— У меня связаны руки, — продолжал Хейл. — Номинально я губернатор. Но все здесь остановилось. Если бы я мог основать другую колонию… — Он замолчал, глядя на Сэма из-под сдвинутых бровей. — Но мне не дадут патента. Понимаете теперь, как важен ваш патент. Харкеры немало заплатят вам за него.