Чарльз Диккенс - Лавка древнойстей. Том 2

• Название: Лавка древнойстей. Том 2
• Автор: Чарльз Диккенс
• Издательство: А. С. Суворин
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1893

---

Вотъ этотъ-то добрѣйшій, но и своеобразнѣйшій человѣкъ руководилъ дѣвочкой на первыхъ порахъ при вступленіи ея въ должность привратницы церкви. Мы уже видѣли, какое глубокое впечатлѣніе произвелъ на нее древній храмъ своимъ великолѣпнымъ безмолвіемъ среди чудной оживленной природы. Онъ представлялся ей олицетвореніемъ старости, окруженной вѣчно возрождающеюся юностью. Послѣ же разсказовъ баккалавра, этотъ храмъ казался ей какимъ-то особеннымъ міромъ, мѣстомъ успокоенія, недоступнымъ для горя, чуждымъ всего грѣховнаго.

Посвятивъ ее въ исторію всѣхъ гробницъ, находившихся въ церкви, баккалавръ повелъ ее внизъ, въ подвалъ, бывшій когда-то склепомъ, гдѣ, по его словамъ, въ былыя времена не разъ ночью совершалась служба: зажигали лампочки, висѣвшія у потолка, кадили благовоннымъ ладаномъ, и среди пышной обстановки — мантіи блестѣли серебромъ и золотомъ, стѣны пестрѣли картинами, одежды изъ дорогихъ тканей, усыпанныя драгоцѣнными каменьями, сверкали разноцвѣтными огнями — подъ низкими сводами склепа раздавалось пѣніе старческихъ голосовъ, и колѣнопреклоненные монахи молились, перебирая четки. Возвратившись въ церковь, онъ указалъ ей на самомъ верху низенькіе хоры, по которымъ, бывало, монахини скользили, какъ тѣни — трудно было на такомъ далекомъ разстояніи уловить ихъ мрачный обликъ — кое-когда останавливаясь, чтобы прислушаться къ молитвѣ. Онъ объяснилъ ей значеніе рыцарскихъ доспѣховъ, шлема, щита, желѣзныхъ перчатокъ, висѣвшихъ на стѣнѣ часовни, — разсказалъ, какъ воины употребляли огромные мечи о двухъ рукояткахъ, какъ они убивали людей желѣзными палицами. Все, что онъ ей говорилъ, она хранила, какъ драгоцѣнность, въ своей памяти и иногда, просыпаясь ночью отъ сновъ, навѣянныхъ этими разсказами, она вставала съ постели и спѣшила къ окну посмотрѣть на темную церковь: ей казалось, что она увидитъ освѣщенныя окна храма и что вѣтеръ донесетъ до нея звуки органа и пѣніе человѣческихъ голосовъ.

Старый могильщикъ скоро оправился послѣ болѣзни и сталъ выходить изъ дома, но онъ еще не могъ работать: когда пришлось копать новую могилу, позвали другого старика, а онъ пришелъ только посмотрѣть, хорошо ли тотъ работаетъ. Нелли часто встрѣчалась съ нимъ, и отъ него слышала много разныхъ разностей, но совсѣмъ въ другомъ родѣ. Въ этотъ день онъ былъ особенно говорливъ. Сначала Нелли разговаривала съ нимъ стоя, а затѣмъ присѣла и, повернувъ къ нему свое задумчивое личико, внимательно слушала его разсказы.

Старикъ, замѣнившій его въ этотъ день, былъ немного старше его годами, но гораздо бодрѣе и крѣпче его. Къ несчастью, онъ былъ глухъ: поэтому могильщикъ считалъ своимъ долгомъ, дѣлая ему замѣчанія по поводу его работы, напоминать ему всякій разъ о его немощахъ: «куда, молъ, тебѣ, грѣшному, со мной сравниться!» а самъ онъ часовъ шесть ковылялъ бы одну милю, если бы ему пришлось отлучиться куда нибудь изъ деревни.

— Какъ грустно, что вы опять занимаетесь такимъ дѣломъ! промолвила дѣвочка, подходя къ нимъ. — Я не слышала, чтобы кто нибудь умеръ у насъ въ деревнѣ.

— Покойница жила мили за три отсюда, объяснилъ могильщикъ.

— А что, она была молода?

— Д-да; я думаю ей было не больше, какъ 64 года. Давидъ, ей было больше чѣмъ 64 года, али нѣтъ?

Давидъ въ это время усердно копалъ и не слышалъ вопроса. Могильщикъ не могъ достать до него клюкой, а подняться на ноги ему было трудно безъ посторонней помощи: онъ швырнулъ въ него маленькимъ комкомъ земли и попалъ прямо въ красный ночной колпакъ, который былъ у него на головѣ.

— Въ чемъ дѣло? спросилъ Давидъ, поднимая голову.

— Сколько лѣтъ было Бекки Морганъ? спросилъ могильщикъ.

— Бекки Морганъ?

— Да, Бекки Морганъ, повторилъ могильщикъ и прибавилъ не то сострадательнымъ, не то раздражительнымъ тономъ — ты, Дэви, становишься глухъ, очень глухъ.

Старикъ, не разслышавшій этого замѣчанія, пріостановилъ свою работу и сталъ соображать, очищая заступъ кусочкомъ аспидной доски, которую для этого и принесъ, отъ приставшей къ нему земли, а вмѣстѣ съ ней, Богъ знаетъ, можетъ быть и отъ праха нѣсколькихъ такихъ же Бэкки Морганъ, какъ та, для которой онъ рылъ могилу.

— Постойте, дайте вспомнить; я, кажись, вчера ночью видѣлъ, какъ записывали на гробу ея лѣта… Чуть ли не 79?

— Нѣтъ, не можетъ быть.

— Нѣтъ такъ, стоялъ на своемъ старикъ;- я еще подумалъ: она почти что наша ровесница, добавилъ онъ вздохнувъ. — Да, да, 79.

— Да такъ ли, Дэви, не ошибаешься ли ты? говорилъ тотъ, волнуясь.

— Что такое? повтори, я не слышу.

— Господи Боже мой, какой же онъ глухой, жалобно простоналъ могильщикъ. — Ты навѣрно знаешь, что 79? крикнулъ онъ.

— Навѣрно. Да что-жъ тутъ удивительнаго?

— Какъ онъ въ самомъ дѣлѣ глухъ! Мнѣ кажется, что онъ даже поглупѣлъ отъ старости, разсуждалъ про себя могильщикъ.

Дѣвочка удивилась, откуда это онъ взялъ: тотъ вовсе не казался глупѣе его и, вдобавокъ, былъ гораздо крѣпче его и сильнѣе. Но такъ какъ разговоръ между обоими стариками на минуту прервался, она тутъ же и забыла о его несправедливомъ замѣчаніи и снова обратилась къ нему съ вопросомъ:

— Вы мнѣ говорили, что занимаетесь также и садоводствомъ; а здѣсь вы сажаете деревья?

— Гдѣ, на кладбищѣ? Нѣтъ, здѣсь я ничего не сажаю.

— Я вцдѣла тутъ много цвѣтовъ и кустарниковъ, вонъ тамъ, напримѣръ. Я думала, что это вы ихъ посадили, хотя, надо правду сказать, они плохо идутъ.

— Они растутъ, какъ Богъ велитъ, а Богъ велитъ, чтобы они плохо росли, произнесъ старикъ.

— Не понимаю, что вы хотите сказать.

— А вотъ что. Эти кусты посажены на могилахъ преданными друзьями умершихъ.

— Я такъ и думала, воскликнула дввочка. — Какъ хорошо люди дѣлаютъ, что сажаютъ цвѣты на могилахъ!

— Подойдите, послушайте, что я вамъ дальше скажу. Посмотрите-ка на эти цвѣты. Видите, какъ они опустили головки: у нихъ совсѣмъ нѣтъ силы, они завяли. А почему это, какъ вы думаете?

— Не знаю, отвѣчала дѣвочка въ недоумѣніи.

— Потому что объ умершемъ очень скоро забываютъ Въ первое время друзья чуть не по три раза въ день приходятъ на могилку. Но этого усердія хватаеть не надолго: посѣщенія становятся все рѣже и рѣже: вмѣсто одного раза въ день, они уже навѣщають могилу разъ въ мѣсяцъ, затѣмъ разъ въ годь и наконецъ совсѣмъ не являются. Поэтому-то и цвѣты здись такъ плохо растутъ; бываетъ такъ, что самый нѣжный лѣтній цвѣтокъ ихъ переживаетъ.

— Какъ это грустно, однако, замѣтила дѣвочка.

— Вотъ то же самое говорятъ и господа, что пріѣзжаютъ осматривать нашу церковь и кладбище. «У васъ, говорятъ, хорошій обычай сажать растенія на могилкахъ, только жаль, что всѣ они такія несчастныя, — либо завяли, либо посохли», а я на это имъ обыкновенно говорю:- извините, молъ, господа, а мнѣ кажется, что это хорошій признакъ; значитъ, молъ, люди живутъ счастливо и думаютъ только о весельѣ. Да оно дѣйствительно такъ и есть. Это въ натурѣ человѣка.

— А, можетъ быть, друзья или родные, оплакивающіе умершихъ, днемъ смотрять на голубое небо, а ночью на звѣзды, и думаютъ, что ихъ дорогой покойникъ находится тамъ, а не въ могилѣ, промолвйла дѣвочка своимъ серьезнымъ голосомъ.

— А можетъ быть, кто его знаетъ? съ волненіемъ произнесъ старикъ.

— Ну все равно, дѣйствительно ли это такъ, или нѣтъ, а я займусь этими растеніями, подумала дѣвочка, — это будетъ мой садъ. Ничего дурного не выйдетъ, если я стану ихъ поливать каждый день; мнѣ же это доставигь удовольствіе.

Могильщикъ, конечно, не замѣтилъ, какъ зардѣлись на минуту ея щеки и отуманились глаза. Онъ опять окликнулъ Давида. Ясно было, что вопросъ о лѣтахъ Бэкки Морганъ очень его безпокоилъ. Для Нелли это безпокойство было непонятно.

Три раза надо было окликнуть глухого старика, чтобы онъ услышалъ. Но вотъ онъ облокотился на заступъ и приставилъ руку къ уху:

— Ты меня звалъ? спросилъ онъ.

— Я все думаю о ней, Дэви, и онъ указалъ на могилу. — Мнѣ кажется, что она была старше насъ обоихъ.

— 79. И старикъ съ грустью покачалъ головой. — Я тебѣ говорю, что видѣлъ собственными глазами цифру 79.

— Видѣлъ! повторилъ тотъ. — Да развѣ ты не знаешь, Дэви, что женщины никогда не говорятъ своихъ настоящихъ лѣтъ.

— Это правда, согласился старикъ и глаза его внезапно сверкнули;- можетъ быть, она и старше насъ.

— А я такъ увѣренъ, что старше. Вспомни только, какой старухой она выглядывала: мы съ тобой казались мальчиками передъ ней.

— Это правда, это правда. Она выглядывала совсѣмъ старухой, повторялъ тотъ.

— Ты только вспомни, съ которыхъ поръ она выглядывала такой старухой! такъ можетъ ли быть, чтобы ей было всего 79 лѣтъ, столько же сколько и намъ. съ тобой.

— Да; она, по крайней мѣрѣ, лѣтъ на пять была старше насъ, кричалъ глухой.

— Лѣтъ на пять! Что ты, что ты! На десять, вотъ это вѣрно. Ей было добрыхъ 89 лѣтъ! Теперь я припоминаю, когда умерла ея дочь. Такъ, такъ! Ей навѣрно 89, а все-таки хотѣлось, чтобы ее считали десятью годами моложе насъ. О, суета суетъ!