Август Дерлет - Маска Ктулху

• Название: Маска Ктулху
• Автор: Август Дерлет
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-47145-4

Г. Ф. Лавкрафт не опубликовал при жизни ни одной книги, но стал маяком и ориентиром целого жанра, кумиром как широких читательских масс, так и рафинированных интеллектуалов, неиссякаемым источником вдохновения для кинематографистов. Сам Борхес восхищался его рассказами, в которых место человека — на далекой периферии вселенской схемы вещей, а силы надмирные вселяют в души неосторожных священный ужас. Данный сборник включает три цикла рассказов и повестей, написанных по лекалам Лавкрафта и во вселенной Лавкрафта его другом, учеником и первым издателем Августом Дерлетом. Большинство из них переведено впервые, остальные публикуются либо в новых переводах, либо в новой, тщательно выверенной редакции.

---

«Уббо-Сатла есть источник, вечное начало, откуда пришли те, кто посмел восстать против Старших Богов, правивших на Бетельгейзе, кто пошел на Старших Богов войной, это они, Властители Древности под предводительством слепого безумца, бога Азатота, и Йог-Сотота, кто Весь-в-Одном и Один-во-Всем, над коим не властны время и пространство и кому служат ’Умр Ат-Тавил и Властители, кто вечно мечтает о том времени, когда вновь воцарятся те, кому по праву принадлежит Земля и вся Вселенная, коей они часть… Великий Ктулху поднимется из Р’льеха; Хастур Невыразимый прилетит с темной звезды, что в Гиадах возле Альдебарана, сияющего, как красный бычий глаз; Ньярлатхотеп будет вечно выть во тьме; Шуб-Ниггурат породит тысячу отпрысков, кои начнут размножаться и станут повелевать всеми лесными нимфами, сатирами, лепреконами и малым народцем; Ллойгор, Зхар и Итакуа будут летать среди звезд, и народ чо-чо, что служит им, будет прославлен; Ктугха будет охранять свое царство на звезде Фомальгаут, а Цатоггуа покинет Н’каи… И будут Они ждать возле врат, ибо близок заветный день, Старшие Боги спят и видят сны, а те, кто знает слова заклятий, наложенных на Властителей Древности, знают также, как снять эти заклятия и как повелевать слугами тех, кто ждет своего часа за Пределом».

Часть этого дня профессор провел в лаборатории на первом этаже, где, кажется, проводил химические опыты, предоставив мне заниматься своими делами, а после полудня объявился, держа в руках мои сверкающие чистотой туфли, и велел отправляться в библиотеку Мискатоникского университета, чтобы переписать страницу 177 из «Некрономикона».

Обрадовавшись, что смогу вырваться из этого дома хотя бы на короткое время, я немедленно бросился исполнять поручение. Текст, написанный на латыни, принадлежал Олаусу Вормию и показался мне столь же бессмысленным, как и все предыдущие, хотя, честно говоря, в глубине души у меня уже начали зарождаться первые подозрения, в которых я боялся признаться даже самому себе, стараясь быть беспристрастным, как настоятельно советовал мне доктор Шрусбери. Текст оказался коротким, к тому же его уже переписывали — он попадался мне на глаза этим утром, — но профессор велел переписать еще раз, поскольку, по его словам, в прежней копии могли оказаться ошибки.

«Ибо в пятиконечной пещере из серого камня, в древнем Мнаре, лежит оружие против ведьм и демонов, против Глубоководных, и дхолей, и воормисов, и чо-чо, и мерзких миго, и шогготов, и валусианцев, и всех тех, кто служит Властителям Древности и их Отродью, но против самих Властителей это оружие бессильно. Тот, кто владеет пятиконечным камнем, сможет подчинить себе всех, кто ползает, плавает, ходит или летает к источнику, откуда нет возврата.

На земле Йих и в великом Р’льехе, в Й’хан-тлеи и в Йоте, на Югготе и Зотхике, в Н’каи и на К’н-йане, на Кадате в Холодной Пустыне и на озере Хали, в Каркозе и на Ибе, везде будет Его власть; но как гаснут и умирают звезды, как остывают солнца, как растет расстояние между звездами, так слабеет власть — заклятие пятиконечного камня, наложенное Старшими Богами на Властителей, и придет время, как уже было однажды, и все узнают, что

Не то мертво, что вечность охраняет,
Смерть вместе с вечностью порою умирает».

Я старательно занимался переписыванием страницы, как вдруг заметил, что за мной пристально наблюдает пожилой библиотекарь, который даже подошел ко мне поближе. Поскольку «Некрономикон» — книга весьма редкая (существует всего пять ее экземпляров), я, естественно, предположил, что старик просто следит за ценной вещью, однако вскоре понял, что его интересует не книга, а я сам; поэтому, закончив работу, я откинулся на спинку стула, предоставив себя в распоряжение старика.

Он с радостью ухватился за эту возможность и первым делом представился, назвавшись старым жителем Аркхема. Не я ли тот молодой человек, что работает у профессора Шрусбери? Я ответил, что да, тот самый. Старик сверкнул глазами; его пальцы задрожали. Видимо, сказал старик, я нездешний, поскольку о профессоре ходят весьма странные слухи.

— Где он провел последние двадцать лет? — спросил мистер Пибоди. — Он вам это говорил?

Я удивился.

— Какие двадцать лет?

— Как, вы не знаете? Что ж, теперь понятно, почему он вам ничего не сказал. Так вот, двадцать лет назад профессор Шрусбери внезапно исчез, словно в воздухе растворился. Три года назад он вернулся — ничуть не изменившись, заметьте, и с тех пор живет, как будто ничего не случилось. «Путешествовал», — вот что он отвечал на все вопросы. Но скажите, как может человек исчезнуть среди бела дня, прямо на улице? Двадцать лет о нем не было ни слуху ни духу, со своего банковского счета он не снял ни пенни, и что же? Через двадцать лет он возвращается как ни в чем не бывало, не изменившись ни на йоту — нет, сэр, в этом есть что-то противоестественное. Если он путешествовал, то на какие деньги? В то время я работал в банке и потому знаю, что говорю.

Старик произнес эту тираду так быстро, что до меня не сразу дошел смысл сказанного. Что ж, нет ничего удивительного в том, что профессор Шрусбери вызывает у местных жителей суеверный страх; старинный Аркхем с его мансардными крышами и подслеповатыми окнами, с его легендами о ведьмах и колдунах был весьма плодородной почвой для всяких слухов и домыслов, особенно если дело касалось таких ученых, как доктор Шрусбери.

— Он мне ничего не говорил, — ответил я, стараясь сохранять достоинство.

— И не скажет. Можете не спрашивать. Это, конечно, не мое дело, только вот что я вам скажу: он никогда ни с кем не общается, просто живет сам по себе, и все.

Мне показалось, что продолжать разговор о профессоре в таком тоне не стоит, поэтому я вежливо, но твердо сказал, что его поведению можно найти вполне логичное объяснение, на что старик, ответив: «Мы их уже все перебрали, и ни одно не подходит!» — отошел в сторону, я же решил ненадолго задержаться в библиотеке. Заинтригованный словами мистера Пибоди, я взял подшивки двух местных периодических изданий — «Газетт» и «Эдвертайзер».

Пибоди оказался прав: доктор Шрусбери действительно исчез, когда шел по проселочной дороге недалеко от Аркхема, где в последний раз его видели сентябрьским вечером двадцать три года назад. Причина исчезновения так и осталась неясной; дом профессора был заколочен до появления претендентов на имущество, но, поскольку таковых не оказалось, налог на собственность пришлось выплачивать адвокатам профессора. Так продолжалось до тех пор, пока однажды, то есть три года назад, доктор Шрусбери не появился в городе, живой и здоровый, но при этом категорически отвергающий все расспросы на тему, где он был. Вновь поселившись в своем доме, он, как и прежде, целыми днями занимался исследованиями — с той только разницей, что они приняли несколько иное направление. Газеты ухватились за эту историю, однако вскоре были вынуждены оставить профессора в покое, поскольку он решительно пресекал все попытки заставить его рассказать о случившемся, и статьи с рассуждениями на эту тему разом исчезли с газетных полос.

Меня это все порядком удивило, хотя если разобраться — разве профессор не имеет права хранить молчание, если считает это нужным? И все же что-то здесь было не так, и после всего прочитанного у меня остался неприятный осадок. Выходило так, что я попал в очень и очень запутанную историю. По-видимому, репутация доктора Шрусбери носила довольно разноречивый характер, и, хотя до сих пор ни один человек не пытался в чем-либо его обвинить, я почувствовал, как во мне начинает расти недоверие.

Когда я вернулся в дом на Кервен-стрит, профессор сидел в своем кабинете, с величайшей осторожностью занимаясь каким-то свертком, лежавшим перед ним на столе. Как только я вошел, он небрежным жестом забрал у меня переписанную страницу и сразу дал мне следующее задание: когда я отправлюсь по магазинам, помимо продуктов купить еще кое-какие нужные ему вещи. Взглянув на список, я изумился — профессору требовались химические вещества, необходимые для получения нитроглицерина; это да еще бережность, с которой он обращался со своим свертком, говорили о том, что сфера интересов профессора могла оказаться значительно шире, чем я предполагал.

— Да-да, все правильно, это мне и нужно. Значит, я не ошибся, — бормотал профессор, внимательно изучая переписанную страницу и время от времени произнося некоторые слова вслух; надо сказать, что человек, который читает, не снимая черных очков, вызывает у меня некоторую нервозность. Через несколько секунд профессор положил листок на стол. — Сегодня я лягу спать пораньше; если хотите, можете работать в кабинете или можете тоже лечь спать. Если же вам хочется прогуляться…

— Нет, не хочется.