Николай Панов - Морские повести

• Название: Морские повести
• Автор: Николай Панов
• Издательство: Военно-морское издательство Военно-морского министерства СССР
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1951

---

— Там ведь детишки на «Ушакове», — мягким голосом продолжал Снегирев. — И боезапас — на «Енисее» и горючее для фронта. Как не попробовать выручить! Если и невелик наш шанс…

— Уж не так он мал, Степан Степанович. — Ларионов прошелся по рубке, потирая руки. — Слушай мой план. На предельных дистанциях я, конечно, с ним биться не могу. Но на моей стороне условия погоды. Кабельтовов на двадцать пять постараюсь к нему подкрасться. Если не разнесет нас первыми залпами, успеем выпустить торпеды — дело наше сделано.

— Вот красота бы была! — весело сказал Снегирев.

— Это риск, — продолжал Ларионов. — А верно, была бы красота! Победа риск любит. Тут каждый должен отдать все. Если погибнем, то с честью и толком. Так одобряешь решение?

— Одобряю решение, — снова улыбнулся Снегирев. — И командующий наш не осудит тебя. Вице-адмирал умный риск любит… Руку, Владимир Михайлович!

Ларионов крепко сжал ему руку. Оба были взволнованы до глубины души. Но когда открылась дверь, вместе с порывом ветра вошел штурман; он увидел спокойные, улыбающиеся лица.

— Ну что? — спросил Ларионов.

— Ветер четыре балла, зюйд-вест дует нам в правую раковину, — сказал штурман. — Волна три балла. Видимость лучше, но надвигается новый снежный заряд.

— Вот спасибо, штурман! — весело сказал командир. — Вот спасибо, лучше придумать не мог!

Вошел лейтенант Лужков.

— Предварительный расчет залпа, товарищ капитан-лейтенант!

— Давайте, — сказал Ларионов. Он взял листок в руки, глянул на Снегирева. — А ты, заместитель, пройди пока к народу. Времени не так много. Подготовь личный состав.

— Есть пройти к народу, — сказал Снегирев, но он медлил, задержался у двери. — Имею мысль, Владимир Михайлович. Хорошо бы обратиться к личному составу по радио вам лично. Разъяснить обстановку.

— Обратитесь от моего имени, заместитель, — смутившись сказал Ларионов. — Не умею я речей произносить. Сам поздравь их от моего имени, скажи: надеюсь на каждого, как на самого себя.

— Есть поздравить от вашего имени, — торжественно сказал Снегирев.

Он вышел на мостик, открыл шкафчик с микрофоном, приблизил трубку к своему серьезному, взволнованному лицу.

— Внимание! — сказал Снегирев, и его слова разнеслись по всем кубрикам и отсекам «Громового». — Командир «Громового» поздравляет весь личный состав эскадренного миноносца с приближающимся боем. Тяжелый вражеский крейсер «Герман Геринг» обстреливает из орудий Тюленьи острова. Там детишки из семей наших зимовщиков, там, на борту транспорта, боезапас и бензин для нашего фронта. Это будет нелегкий бой, орлы-моряки, но командир надеется на каждого из вас, как на самого себя.

Мгновение он помолчал, как бы собираясь с мыслями, и его голос загремел с новой силой:

— Морским боем поможем наступлению сталинских армий, орлы-моряки «Громового»!

…Звеня каблуками по окованным медью ступенькам, он сбежал с трапа, широкими шагами шел к носовому орудию. Верхняя пуговица его реглана была расстегнута, меховой воротник откинут, уголок ордена Красного Знамени блестел на кителе. Из-под надвинутой на брови стальной, покрашенной белилами каски горели веселые круглые глаза.

Летел тяжелый, мокрый снег, бил захватывающий дух ветер. Матросы проворачивали орудие.

— Смирно! — скомандовал Старостин.

Комендоры смотрели на Снегирева. У всех были воспаленные ветром лица, ярко блещущие глаза.

— Вольно, — сказал Снегирев. Цепким взглядом окинул обсыпанный снегом брезент, прикрывающий прицельные и стреляющие приспособления.

— Ну, альбатросы полярных морей, слышали приказ? Вы первое орудие, так и будьте, как всегда, впереди по меткости и скорострельности. — Он подмигнул с таким заговорщическим видом, что на озабоченных лицах расцвели ответные улыбки.

— Скажу, товарищи, по секрету: кое-где поговаривают, что пора ходатайствовать о присвоении гвардейского звания нашему кораблю. Только боюсь — не потянем пока на гвардейцев. Вот если накроем «Геринга», тогда вопрос ясен. А для этого нужно высшую скорострельность дать.

Эти сказанные по секрету слова прогремели на весь полубак. И комендоры второго орудия, ствол которого круглой заснеженной тенью навис сверху, тоже заулыбались, прислушиваясь к разговору.

— Скорострельность дать можно, — сказал Старостин. Он стоял очень прямо, устремив на Снегирева свои настойчивые, чуть прищуренные глаза. — Только, товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться с вопросом.

— Обращайтесь, Старостин.

— Подпустит ли он нас для артиллерийского боя? У него-то, говорили бойцы, орудия бьют на двадцать миль.

— Ясен вопрос, Старостин, — сказал Снегирев. Он видел с каким вниманием, с каким молчаливым сомнением устремлены на него все глаза. — Вернее сказать: на девятнадцать миль, на сто девяносто кабельтовов.

— А наши орудия… — продолжал Старостин.

— Продолжения не нужно, — перебил Снегирев. — Сейчас отвечу. Только сперва скажите-ка мне: на каком расстоянии «Геринг», при такой видимости, сможет нас обнаружить? Ну-ка, орлы?

— А мы при такой видимости как обнаружим его? — ответил Старостин вопросом на вопрос.

— При хорошей видимости самое большее за десять миль можем мы обнаружить друг друга, — сказал Снегирев. — А в снегопаде и за три мили он нас не рассмотрит со всем своим дальномерным хозяйством. Поэтому штурман ведет корабль по счисленью, вслепую, точно выведет нас к самому «Герингу». И тут уж вы, друзья, не подкачайте: лишь выпустим торпеды — такую скорострельность дайте, чтобы нашими были и первый, и второй, и третий залпы. По мостику ему нужно наводить, по марсу, чтобы ослепить его фашистскую башку. Всем наводчикам слышно?

— Слышно, товарищ старший лейтенант, — весело отозвались из глубины щита.

Теперь Снегирев зашел в подветренное место, сняв каску и оставшись в одном подшлемнике, растирал варежками уши. Из-под бурого меха реглана яснее проступила вишневая эмаль ордена Красного Знамени. Он видел, как в глазах комендоров исчезло недоумение; появились уверенность и увлеченность поставленной задачей.

— Исчерпан вопрос? Других соображений нет? А холодновато, орлы! Ладно, скоро согреемся… — И снова румяное лицо стало серьезным. — Работайте изо всех сил. Бой трудный будет, матросы, каждый человек дорог. И чтобы никакого щегольства с припрятанными бескозырками. Чтобы всем быть в касках.

— Есть всем быть в касках! — разочарованно сказал Старостин. Действительно, за пазухой полушубка он уже держал свою старую бескозырку, мечтая при начале стрельбы сбросить тяжелый шлем, надеть, лихо заломив, бескозырку. А теперь Снегирев, угадав его мысль, проникновенно и строго смотрел на него.

— В порядке партийной дисциплины, Старостин, проследишь за выполнением приказа. Не в бескозырке сила. Русский матрос, если для пользы дела хоть юбку наденет, все равно матросом останется. А дурную голову и бескозырка не украсит.

— Есть проследить за выполнением приказа, — отрезал Старостин.

— И скорострельность, скорострельность не забывайте! — крикнул, уже уходя, Снегирев. — Помните: в морском бою кто первый накроет цель, тот и победил… Да, старшина, еще на два слова… — Старостин подошел к нему ближе. — Помнишь: при обстреле берега ты призывал: «За Родину, за Сталина!» Это хорошо. Еще больше у народа дух поднимает. Так и теперь…

— На то я и агитатор, товарищ старший лейтенант, — просто сказал Старостин.

Снегирев дружески положил пальцы ему на рукав.

— Ну, а с девушкой твоей как у тебя? Поговорили по душам?

— Поговорили по душам… Да пока полной видимости нет.

— Будет полная видимость, старшина. Поверь слову. Увидишь, как она тебя встретит, когда с победой вернемся. Меня на свадьбу позвать не забудь.

— Как не позвать! — улыбнулся суровый старшина.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Снегирев заглянул по пути в артиллерийский погреб, где у элеватора под высокими стеллажами с тускло мерцающими снарядами стоял маленький, юркий хозяин погреба Шилин, обратив вверх свое настороженное лицо. Когда Снегирев заглянул внутрь, Шилин быстро сунул в карман руку с мелком.

— Ладно, Шилин! — добродушно сказал Снегирев. — Подарки надписываешь фашистам? И за меня напиши на снаряде: «За наш родной Ленинград!»

Он побывал в котельных и турбинных отделениях, заглянул в пост гирокомпаса, в маленькую каюту, где, охраняя нежнейший прибор — путеводитель корабля в море, — будет во время боя одиноко сидеть краснофлотец Шапошников, прислушиваясь к разрывам снарядов, к грохоту корабельной артиллерии, но не смея ни на секунду отлучиться, чтобы не нарушилась работа гирокомпаса.

— Ну, штурманский специалист! — сказал Снегирев. — Верти дырочку во фланелевке! Раздолбаем «Геринга» — всех отличившихся представлю к орденам. А твое отличие — следить, чтобы гирокомпас не вышел из меридиана. — Он положил руку на твердое плечо краснофлотца, заглянул в его озабоченное лицо. — Сейчас штурман ведет корабль вслепую. Знаешь,, как при этом должен гирокомпас работать? Главное — не нервничать, брат. Буду сюда заглядывать, новости рассказывать. Я тебя не забуду.