Татьяна Шипошина - Дыханье ровного огня

• Название: Дыханье ровного огня
• Автор: Татьяна Шипошина
• Издательство: Благовест
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005

В сборник вошли повести и рассказы современной писательницы, бесхитростно описывающей окружающих нас простых людей — врачей и больных, военных и штатских, их горести, радости, ошибки, и духовные искания. И почти в каждом из персонажей читатель может узнать самого себя…

---

— Я спрятала. С собой теперь ношу, — и Наташка сама обняла Серёжку, и нежно поцеловала его в щёку.

Настя посмотрела на Наташку, встала, и вышла из комнаты.

— Настя, ты куда? — прокричал Серёжка ей вслед.

— Письмо читать. Пора мне мужа искать…

— А, ну давай. Ну, Дмитрий, давай с тобой ещё по одной, пока суд, да дело, — Серёжка вернулся к столу.

Макарова вышла из комнаты вслед за Настей.

Они сели на ступеньки лестницы, и помолчали некоторое время. Письмо застыло в Настиных руках. Она его даже не распечатала.

— Боже, как ужасно, — сказала Макарова.

— А мы-то каковы? Сидим и молчим.

— А что делать?

— Играем роль в этом подлом спектакле. Нет, ну как перестроилась Наташка — налету! Прима, елки-палки. Актриса погорелого театра. Тьфу!

— Может, она ещё скажет ему? Расскажет всё Серёжке? Конечно, мы на неё злимся, но… В конце концов, она имеет право полюбить другого… Только сказать надо, — Настя надежды не теряла.

— Нет, не расскажет. И она не расскажет, и он промолчит. Димка этот. И ты это знаешь. Знаешь, но не веришь. Боишься поверить.

— Боюсь. Как я жить-то дальше буду! Как встречаться с ней? И чего же ещё от людей можно ждать…

— Да, ты права. От людей — много чего можно ждать. А это — предательство. Это называется — предательство.

Макарова точно знала, как это называется.

— Серёжку предала, и нас заодно… размазала… — с горечью сказала Макарова.

— Может, она ещё расскажет ему… Признается во всём… А Димку я и в расчет не беру. И так понятно, что это за птица. Что это за попугай — с павлиньими перьями.

— Почему нам попадаются такие мужики? Почему эти попугаи летают возле нас?

— Да, летают, и каркают. Кар! Кар! Танька Макарова улыбнулась:

— Взвейтесь, соколы, орлами!

— Может, это мы такие непутёвые? Наверно, мы сами виноваты. И Наташка — сама виновата.

Дверь комнаты распахнулась, и Серёжка, в обнимку с Наташкой, подошли к лестнице.

Наташка накинула белую лису на зимнее пальто.

Димка шёл сзади.

— Девчонки, до свидания! Не грустите! Настя, пиши ответ, там по тебе страдают.

— Пока, пока.

Серёжка с Наташкой скатились с лестницы, обнимаясь и смеясь.

Глава 8

«Здравствуй, дорогая Анастасия!

Долго не мог я собраться, и написать тебе письмо. Всё думал. Может, ты давно уже забыла меня. Может, у тебя есть парень. Я не знаю.

Здесь у нас холодно. Посёлок маленький, и офицеры живут в общежитии. И неженатые и женатые некоторые. Я, в основном, — на корабле.

Настя! Если ты меня ещё не забыла, напиши мне ответ, и передай с Серёгой. Знаешь, издалека всё видно совсем по-другому. И я думаю о тебе, думаю и днём, и ночью. А когда засыпаю — ты мне снишься.

Вижу тебя, как в первый раз — в твоей блузке голубой.

Да, я забыл написать тебе, что в начале осени умерла моя бабушка. И теперь ты, Настюха, у меня одна на всём белом свете. Кроме друзей, конечно. И кроме моря.

Напиши мне ответ, только честно.

Остаюсь — твой Костик. Обнимаю тебя, и целую. Даже если на прощанье.

И поздравляю тебя — с наступающим Новым годом. Желаю тебе крепкой и верной любви.

Ещё раз целую. Костя».

Настя лежала на своей кровати и читала письмо при свете настольной лампы. Она прочитала письмо уже раз двадцать.

И не решила пока ничего. Как отвечать, Настя не знала. Знала только, что отвечать надо честно. Только и всего.

Нет, не чувствовала Настя такой любви, о которой мечтала в ранней юности.

Не чувствовала такой любви, о которой читала в книгах.

Нет, не пылало в её сердце никакого «пламени страсти».

Просто горел в её сердце ровный, чистый огонь. Спокойный огонь, похожий на дыхание. Горел — с того самого дня, как Костик появился в дверях комнаты.

Настя знала, что она бы могла прожить целую жизнь с этим огнём в своём сердце. Она знала, что могла бы прожить с Костиком — целую жизнь. И это она знала твёрдо, знала — с самого первого дня их знакомства.

Как же быть? Любовь ли это, если так, без страсти?

Вот что смущало Настю, вот что. Боялась Настя обмануть Костика, боялась обмануть и себя.

Сомнения и неуверенность одолевали Настю, как всегда.

От этого было ей больно.

И ещё одно. Ей казалось, что за всем поведением Костика, и даже за письмом его, ощущалась та же неуверенность, и те же сомнения, что и у неё самой.

«Одинаковые мы с ним, одинаковые! — подумала Настя. — И не только тем, что бабушки растили нас. Мы оба боимся. Себя боимся, наверно. И чувства своего боимся, и не верим себе. Знаем, как быть должно — а оно не так! И мы — боимся… Я-то уж точно — трушу, просто трушу. Не верю в то, что всё будет хорошо. И поделать с собой ничего не могу».

Настя закрыла глаза и представила себе, как она берёт билет, и едет туда, в этот Се-вероморск… Как встречает Костика со службы… Как они ужинают… И дальше… дальше…

«Может, другая девчонка уже давно сделала бы так… Давно бы к нему поехала. А я? Точно, как мы с Макаровой говорили — тормоз я! Я просто — вечный тормоз!»

Что поделаешь! Настя ты Настя, представитель рода человеческого! Нет у нас мудрости — отличать истинное от ложного, и часто, нет у нас терпения — дождаться истинного.

Вот так, в основном, и действуем мы в жизни своей — старым, болезненным методом проб и ошибок. Шишки набиваем…

Так и действуем — потихоньку, с болью и слезами, обучаясь, всё-таки, хоть немного отличать правду от лжи.

Причём не стоит обольщаться — пробы и ошибки бывают у каждого только свои, собственные.

Такие вот невесёлые размышления, насчёт «вечных тормозов», одолевали Настю, пока она не заснула.

Ей приснилась Наташка Поливина, в белой лисе. Наташка стояла и смеялась, указывая пальцем на Настю.

Настя пыталась спрятаться от этого смеха, но никак не могла.

Серёжка же, вместе с Костиком, стояли как бы поодаль. Настя пыталась дотянуться до них, и тоже не могла.

Не могла, не могла… Сон прервался.

Настя проснулась глубокой ночью, что случалось с ней очень редко. Обычно спала она, как убитая. И не видела никаких снов.

Настольная лампа на её тумбочке горела. Девчонки спали. Настя встала и подошла к окну. За окном простиралась зима.

Пожалуй, Настя любила зиму больше других времён года. Любила именно за это — за чистоту и белизну. За снег.

Настя смотрела в окно, и не могла оторвать глаз от того, что там происходило.

В мерцающем свете фонарей падал тихий, волшебный снег. Снежинки летели плотным потоком, и временами казалось, что снег — не падает сверху вниз, а взлетает снизу вверх.

Настя усмехнулась тому, что снег летел снизу вверх.

Какое чудо!

Да, так оно и есть. Чудо!

Очень часто нам кажется… нет, мы просто уверены в чём-то. Особенно, если нам твердили об этом с детства.

Всё должно быть только так, как должно быть!

Мы и представить себе не можем, что, может быть, дело обстоит совсем иначе! И даже — просто наоборот! Нет, говорим мы себе — разве можно сомневаться, что снег падает сверху вниз?

Но почему же я вижу, что снег летит ввысь? Как же всё происходит на самом деле? Вот вопрос, вот в чём вопрос.

Как же больно нам бывает, когда мы узнаём, что в жизни бывает всё так перепутано… и так неожиданно… И совсем не так, как нас учили.

Я твёрдо знаю только одно: правда — она, несомненно, есть. И, несомненно, её следует искать.

Настя написала ответ вечером следующего дня.

«Здравствуй, Костик!

Я долго ждала письма от тебя. Сказать по правде, я ещё писем от парней не получала ни разу. И никакого другого парня у меня нет. Это честно.

Мне очень жаль твою бабушку. Мы с тобой одинаковые. Я даже не могу себе представить, что со мной будет, если вдруг с моей бабушкой случится что-нибудь.

Дорогой Костик! У меня действительно никого нет, только ты. О тебе я думаю, тебя вспоминаю каждый день. И не хочу, совершенно не хочу никого другого искать.

Но я не могу дать тебе ответа — прямо сейчас. Если можешь — приезжай.

Я тоже поздравляю тебя с Новым годом. Я желаю тебе хорошей службы. А нам с тобой — я желаю счастливой и долгой жизни. Знаешь, как в сказках: „Они жили долго, и умерли — в один день“.

Я тоже тебя обнимаю и целую. Твоя Настя».

Утром Настя положила запечатанное письмо на тумбочку к Поливиной и ушла в институт.

С Серёжкой она не простилась. Да и никто из девчонок — не простился.

Счастливый и довольный, Серёжка уехал в свой Североморск. Наташка ничего ему не сказала.

Её роман с Димкой — продолжался.

Глава 9

Пролетели и декабрь, и январь. Закончилась зимняя сессия.

Наташка не поехала к мужу на зимние каникулы, а поехала домой, к родителям. Причина была, что называется, налицо.