Александр Лопухин - Толковая Библия. Том 4

• Название: Толковая Библия. Том 4
• Автор: Александр Лопухин
• Жанр: Религия

---

Глава 9. 1-11. Божественная Премудрость как устроительница Царства Божия на земле. 12-18. Противоположная тому деятельность нечестия, олицетворяемого в образе блудницы

1-3

Если в гл. VIII говорилось об участии Премудрости в деле миротворения и промышления Божия (ст. 27-31), и люди вообще призывались к послушанию Премудрости, то здесь в гл. IX говорится - под образом основанного Премудростью дома (ст. 1) - об устроении Ипостасной Премудростью Царства Божия или Церкви среди людей для их духовного питания, просвещения и освящения, и все люди нарочито приглашаются в этот дом Премудрости на приготовленную Ею трапезу. Премудрость божественная - эта великая художница или строительница (Притч. VIII:30) с момента начала миротворения, - в исторические времена основала на земле великий дом Свой (там же ст. 34), который, конечно, вместе есть дом Божий (Пс. LXXXIII:11). Дом Премудрости Божией есть, очевидно, Царство Божие или Церковь, основание которой Божественным Домостроительством было положено еще в раю; это Царство Божие, затем во многообразии священных библейских событий и лиц, теократических установлений и учреждений, под руководством Закона и пророков, раскрывалось в течение всего Ветхого Завета вплоть до явления Христа Спасителя, когда оно сменилось новозаветной Церковью или новозаветным Царством Божием (1 Тим III:15; Евр. III:6; Апок. III:12). Дом премудрости основан на семи столбах (ст. 1), т. е. согласно общему библейскому значению числа 7 в смысле полноты, законченности, совершенства (Быт. IV:24; Пс. XI:7; Мф. XVIII:21-22). Царство Божие или Церковь Премудростью Божией снабжена многоразличными дарами и дарованиями - всем, что нужно для ее благоустройства, процветания и славы. Толкование числа семи столбов в точном значении дало большею частью неудачные опыты, таково древне-иудейское толкование - в смысле 7 небес, с которых сошла Тора и дарована людям (Midr. S. 25), еще менее в смысле 7 свободных искусств (Heidenheim) или 7 первых глав книги Притчей (Hitzig), наконец, 7 свойств вышней мудрости по исчислению Иакова (Иак. III:17). Заслуживает лишь внимания христианско-церковное толкование семи столбов в смысле семи даров Св. Духа (Ис. XI:2-3, сн. Апок. I:4, 12; III:1; IV:5), затем - семь таинств и под.

Блага царства Божия, основанного Премудростью, изображаются здесь (ст. 2) под образом приготовленной Ею трапезы мяса мирной жертвы (евр.: тебах, LXX: qumata, Vulg.: victimas) и растворенного - водой или пряностями - вина (ср. Ис. V:22; Притч. XXIII:30), как и в Евангелии Господь изображал блага Царства Божия на земле и Царства Небесного под образом трапезы (Мф. XXII:1; сл. Лк. XIV:16; сл. XXII:30). Частнее, при свете Нового Завета, под этой трапезой Премудрости, можно разуметь Евхаристию или таинство тела и крови Христовой. К этой Божественной трапезе Премудрость призывает людей через посланных Ею рабов (ст. 3), как и в евангельских притчах о званных на царскую вечерю гости приглашаются через рабов царских (Мф. XXII, сл.; Лк. XIV:16 сл.). Под этими рабами-глашатаями надо разуметь всех когда-либо посланных Богом и Его Премудростью - проповедников истины Божией для созидания среди людей Божественной теократии, в Ветхом Завете - пророков, в Новом Завете - апостолов (Ис. LII:7; Рим X:15-18).

4-6

Люди, к которым обращается призыв посланников Премудрости, именуются здесь (ст. 4, 6) неразумными или скудоумными - не в абсолютном смысле, а в относительном - в смысле ненаученности высшим истинам и, главнее, нравственной неустойчивости и бесхарактерности (ст. 6, ср. VII:7; XIX:25; XXI:11). Такие люди, каких особенно много среди юношей, еще доступны научению и педагогическому воздействию (ср. Пс. XVIII:8; CXVIII:130). А во время насаждения христианства именно такие, простые умом и сердцем люди, оказались особенно восприимчивыми к проповеди Евангелия (Мф. XI:25; Лк. Х:21; 1 Кор. I:27). Потому-то Премудрость и призывает их на свою духовную трапезу (ст. 5), в свет истинного разумения и благочестия.

7-9

Здесь делается вводное замечание, имеющее целью ограничить круг людей, к которым обращена проповедь посланников Премудрости: бесцельно и напрасно учить мудрости людей, презрительно издевающихся над истиной, ненавистно относящихся к ней и к ее проповедникам (ср. Мф. VII:6). Вместо бесполезной и небезопасной траты слов на вразумление кощунника, проповедник лучше должен обращать свое внимание на мудрого, т. е., по крайней мере, стремящегося к мудрости, которому проповедь мудрости всегда принесет существенную пользу (ср. Мф. XIII:12). Понятно, впрочем, само собой, что и указанное ограничение, ст. 7-8, имеет лишь относительное и условное значение: им внушается не безусловное запрещение учить нечестивых истине, а лишь осмотрительность в обращении с хулителями истины. Любовь, высшее начало истинной жизни, обязывает всех обладателей истины всюду распространять добро и истину, заботясь о спасении всех, по образцу Самого Бога, хотящего спасения всех, не исключая и грешных (Иез. XVIII:32; XXXIII:11; 2 Пет III:9; 2 Тим II:4).

10-11

Речь Премудрости заканчивается указанием того главного основания, на котором зиждется серьезное искание мудрости (ст. 10), - и благодатных плодов или спасительных последствий истинной мудрости для стяжавшего ее (ст. 11).

Началом мудрости является страх Божий (10а, сн. I:7) и благоговейное познавание Бога: "познание Святаго - разум" (10б). (Этот перевод следует, по закону параллелизма, предпочесть греческому LXX: Βουλή αγίων σύνεσίς, слав.: совет святых разум. Скорее можно бы принять перевод Вульг.: scientia sanctorum prudentia); LXX, слав. в конце ст. 10 имеют добавление: τό γάρ γνω̃ναι νόμον διανοίας εστίν αγαθη̃ς; слав.: разумети бо закон помысла есть благаго. Добавление это отсутствует во многих греческих кодексах (23, 68, 106, 109, 248, 252, 295 у Гольм., в Альд. Алекс., у Климента Александр.), не имеется и в Вульгате: по-видимому - позднейшая глосса, хотя и отвечающая контексту речи. Ст. 11 представляет одно из нередких в Книге притчей обещаний долголетия за исполнение уроков мудрости (сн. III:2, 16, 21; IV:10, 15; X:27).

Рассмотренный отдел Притч. IX:1-11 читается в храмах в качестве паримии на Богородичные праздники, поскольку здесь предизображается Ипостасная Премудрость не в предвечном бытии Своем, а в состоянии воплощения; мысль же о воплощении Сына Божия неотделима от мысли о Богоматери, послужившей орудием воплощения Сына Божия (см. у еп. Виссариона, с. 103-104).

12

В качестве побуждения к исполнению наставлений мудрости и к избежанию (изображаемых ниже) соблазнов безумия и распутства, Премудрый указывает здесь на то, что полезные следствия мудрости имеют силу собственно для самого держащегося мудрости, а не для Бога (мысль, аналогичная выраженной в Иов XXII:2-3), и не для ближних. LXX, слав., однако, добавляет: καί τοι̃ς πλησίον, и искренним твоим. Кроме того LXX и еще имеют трехстрочное добавление к ст. 12, имеющееся также в сирск. и арабск. переводах, а также в славянск. и русск. синод. (в последнем эти добавления заключены в скобки). По-видимому, это позднейшие глоссы, хотя имеющие признаки происхождения из еврейского подлинника, перенесенные сюда из других мест кн. Притчей и других свящ. книг.

13-18

Для усиления впечатления от увещаний Премудрости здесь подробно изображаются соблазны неразумия, идущие от жены распутной. По внешности призыв последней напоминает призыв мудрости, но отличающие жену распутную дерзость, безрассудство и подобные отрицательные качества (ст. 13-17), а главным образом гибельный конец увлекающихся ее соблазнами (ст. 18, сн. VII:27), должны, по мысли Премудрого, раз и навсегда предохранить ученика его от всяких увлечений распутства и безумия, как бы ни были подчас велики соблазн и искушение следовать им. - В конце ст. 18 у LXX имеется добавление, имеющее характер позднейшей глоссы (ее нет в Комплютенск. изд.).

Глава 10

С гл. X начинаются "Притчи Соломона" (X:1) о характере общем содержании, назначении и цели которых было сказано в начале книги Притчей (гл. I, ст. 2-6). Если в гл. I-IX развитие мысли о значении мудрости шло последовательными и связными периодами, то отселе с гл. X по XXIX включительно идет ряд приточных изречений разнородного содержания, так что почти каждый стих есть самостоятельное целое, отдельная притча, не имеющая видимой связи ни с предыдущим ни с последующим. По содержанию своему эти приточные изречения относятся ко всевозможным отношениям и условиям жизни. Пред взором читателя, в свойственном жизни человеческой разнообразии здесь проходят попарно: богатый и бедный, мудрый и глупый, прилежный и ленивый, благочестивый и нечестивый, отец и сын, муж и жена, господин и раб, царь и подданный и под. Относясь каждая к отдельным явлениям жизни, все притчи в совокупности, однако, выражают цельное воззрение на жизнь, законченное мировоззрение свящ. писателя. По форме своей притчи эти образуют двухстрочия, обе части которого находятся обыкновенно в отношении противоположности (в гл. X-XV) - исключительно или представляют собой так называемый антитетический параллелизм, в котором одно полустишие выражает обратную сторону истины выражаемой в другом (см. напр., еще в Пс. II:6; Еккл. II:14)