Лори Ли - Сидр и Рози

• Название: Сидр и Рози
• Автор: Лори Ли
• Издательство: Деан
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-93630-144-3

Впервые российский читатель имеет возможность познакомиться с творчеством одного из известнейших писателей XX века, чьи произведения переведены на многие языки и неоднократно переиздавались в Европе и Америке. Предлагаемый роман «Сидр и Рози» был удостоен литературной премии и выбран в качестве образцового текста для системы высшего образования США.

Моим братьям и сестрам

— они часть меня и весь я.

---

Иногда случались путешествия на целый день, например, в Шипскомб, чтобы навестить родственников — четыре мили пешком, что для наших коротких детских ног казалось большим расстоянием, так что нам для похода требовался целый день. Мы вышли рано, с подъемом солнца, когда долина была укутана туманом…

— Вероятно, будет жарко, — сообщила Мать весело, и, как обычно, оказалась права. Мы медленно поднимались к Бычьему Перекрестку, обследуя кусты на предмет птичьих гнезд. Порой останавливались, чтобы раскопать нору, или покататься на старых, скрипящих воротах, пока Мать любовалась открывшимся видом. «Какая чудесная картина, — шептала она. — Какая изумрудная зелень… И этот мак, красный, как пурпур». Туман тянулся к вершинам деревьев и поднимался дальше, в небо. Внезапно нас залил океан голубого воздуха.

В противоположной долине раскинулся белый Пейнсвик, как скелет погибшего мамонта. Звуки рабочего утра — скрип повозок, визг пил, крики и стук молотка — клочками долетали до нас. Узкая тропка, которая вела к Шипскомбу, круто повернула направо. «Ну-ка, прибавьте шагу, молодежь», — весело прикрикнула Мать. Она начала разучивать с нами новый гимн; плач о потерянном рае, из тех, что звучат потрясающе с тамбурином. Я никогда не слышал его прежде (и никогда после), но он удивительно подходил к нашему походу — далекая, заросшая долина, куда мы направляемся, запах нагретой травы и шиповника, простор, жара и ручьи, и долгое, на целый день, путешествие, в несколько нетрудных этапов, к загонам для овец наших веселых родственников.

Они уже ждали нас с теплым имбирным пивом и обедом из фасоли с беконом. Тетушка Фэн сказала: «Анни, заходи в дом, тебе нужно уйти с солнца. Ты сейчас упадешь». Мы вошли в дом и поздоровались с дядей Чарли, который рубил бекон топориком. Кузина Эди и два ее странных братца, казалось, обдумывали вопрос, раскроить нам головы сразу или не стоит. Из ближнего коттеджа в гости пришел сосед в блекло-зеленом вельветовом костюме. Мы уселись за стол и поели, причем кузены пихали нас под столом ногами, скорее от возбуждения, чем по злобе. Потом мы играли с их хорьками, плевали в колодец, немножко подрались друг с другом, повалили забор. Потом нас позвали кузены и слегка поколотили, потом все вместе мы залезли на дерево у выгребной ямы. Эди влезла выше всех, кто-то укусил ее за ногу, она повисла вниз головой и громко кричала. День оказался наполненным, веселым, интересным. Спустились сумерки, и мы попрощались.

Назад по тропинке в густой, горячей темноте мы брели в полудреме, ботинки тянули, как гири. Из леса и садов ползли ночные запахи — сладкий мускус и острая кислота зелени. Жирные звезды на небе прыгали вверх-вниз ритмично, в такт нашим шагам. Светляки, ярче, чем лампы или свечки, пронизали поля своими зелеными огоньками, а огромные, рогатые жуки выныривали из темноты и вслепую гудели вокруг наших голов.

Затем появился Пэйнсвик — морская звезда расплывшегося вдали света. Мы поспешили пересечь пустырь и вышли наконец наверх, к нашей долине. Родной водопад был все еще в миле отсюда, но мы уже слышали его прохладное, знакомое бормотание. Мы приближались к дому, мы уже почти на месте: Мать начала выражаться стихами. «Я помню, помню дом, где был рожден…» Она повторяла и повторяла строку, а я семенил за ней, наблюдая, как деревья в небе уходят назад…

Первый выезд Хора, который мне запомнился, это поездка в товарном вагоне в Глочестер. Только теноры, басы и дисканты были включены в ту исключительную поездку. Позднее, с уходом эпохи лошадей и появлением автомобилей, в мероприятиях стала принимать участие вся деревня. С появлением нового, мощного автобуса мы стали выезжать даже за пределы своего округа, с грохотом добираясь до самого края земли, в Бристоль, а то и дальше.

Один год состоялся выезд в Вестон-над-Маре. Мы несколько месяцев копили деньги, чтобы позволить себе эту поездку. Весь последний вечер мы собирали одежду в дорогу, девочки поднялись чуть свет, чтобы приготовить бутерброды. Первое, что я сделал, спустившись вниз этим утром, — вышел на улицу взглянуть на погоду. Небо было черным, а за туалетом стоял Тони и истово молился, сложив ладошки у груди. Заметив, что я вижу его, он начал чесаться и насвистывать, но все равно, это был очень плохой знак.

Завтрак оказался несъедобным, каша напоминала гравий; поэтому мы с Джеком помчались на берег посмотреть, что там происходит. Семьи уже начали собираться к автобусу, поэтому мы пулей полетели домой. Девочки были уже готовы, и Тони был готов. Мать же шуровала под пианино палкой от швабры.

— Быстрее, Мама! Они уедут без нас!

— Мне осталось только найти корсет.

Наконец она нашла искомый предмет, потом очень тщательно стала его мыть, как перья утка, у которой целое лето впереди. Мы стояли вокруг на пределе нервного срыва и ныли.

— Бегите, вы мне мешаете — толчетесь тут под ногами.

Мы выскочили из дома, оставив ее, и галопом помчались к автобусу. Теперь уже ждала вся деревня; матери с ведрами, набитыми всякой всячиной для пикника, отцы в пузырящихся плащах, под которыми угадывались позвякивающие бутылки. Крохотная миссис Тулли, нервно подергивая щекой, собирала деньги за проезд. Тут были: и мистер Вик, владелец магазина, сложивший все ключи в корзинку; и две портнихи в простеньких платьях; и Лили Нельсон, сбежавшая от своего братца, которая твердила всем подряд: «Пожалуйста, не говорите Арнольду — он убьет меня». Старый садовник Сквайра принес с собою корзину с голубями, которых он хотел выпустить с пристани. И почтальон, которому некому было передать письма и пришлось взять их с собой, тоже уже пришел.

В свете раннего утра лица казались бледными. Мужчины сопели и поглядывали на небо. «Не очень-то впечатляет, верно?» «Не могу сказать, что нам повезло». «Чертовски темная туча над Строудом». «Хотя, может быть, и разойдется…» Они поджимали губы, с сомнением покачивали головами; мне стало плохо от неизбежности надвигающегося.

Пришел викарий — проводить нас — из-под его плаща выглядывала пижама. «Там есть одна очень милая церквушка около Променада… Я уверен, вы все найдете время…» Он подарил каждому мальчику из хора по шиллингу на обед и отправился домой досыпать. Последним появился Герберт, могильщик, с чем-то странным в мешке. Последним, если не считать моей Матери, которой еще не было видно даже вдали.

Но вот подошел автобус, и все бросились занимать места, стараясь обогнать друг друга. Мы не стали ждать Мать и забрались в автобус тоже, чувствуя себя жалкими и виноватыми. Автобус был высоким, с широкими сидениями и со складным брезентом сзади, на котором нам, мальчикам из хора, разрешили расположиться, чтобы свободно падать и ломать себе шеи. Наконец, все расселись, некоторые закутались в одеяла, взревел клаксон — мы были готовы. «Все здесь?» — спросил хормейстер. Сжавшись от стыда, мы с Джеком промолчали.

В этот момент, как всегда, появилась наша Мать — спешащая вдалеке фигурка, — крича и весело размахивая сумочкой, чтобы нейтрализовать могущее возникнуть у людей раздражение. «Поторопитесь, мамаша Ли! Мы чуть не уехали без вас!» Сияя, она влезла в автобус. «Мне пришлось быстренько простирнуть шарфик», — кокетливо объяснила она, привязывая его на ветровое стекло, чтобы высушить. Там он и развевался, как струящееся знамя, когда мы в конце концов выехали из деревни.

Колонной из пяти автомобилей, моторизованной армией, мы с шумом на скорости перевалили через холмы, и с высоты машины долина обрела новые размеры; леса стремительно исчезали сзади, поля проглатывались, как глоток воздуха. Мы становились унесенными ветром благодаря движению. Нас распирало от гордости, нас радовало все вокруг, и животные, и птицы. Мы отпускали тяжелые, иронические насмешки тем несчастным, которые все еще работали на полях. Мы сохраняли это настроение и тогда, когда с ревом мчались через Строуд, но затем мы въехали в неизвестную нам страну. Тут на прохожих не производило никакого впечатления, что мы Ежегодная Экскурсия Хора. Поэтому мы постепенно успокоились, развернули сэндвичи и начали обсуждать фермы, мимо которых проезжали.

Равнинность долины Северн казалась нам скучной после наших довольно высоких холмов, а красноватый, как семга, песчаник Клифтон Горджеса — слишком ярким по сравнению с нашим мелом. Все выглядело странным и комичным для нас, мы вскрикивали при виде необычной формы стога сена, смеялись над жалкой худобой коров — «она не протянет долго, только гляньте на ее колени». Мы с любовью начали поглядывать друг на друга, таких знакомых, сдвигаясь плотнее перед лицом этой чужой стороны. Волны обожания и доверия окутали нас. Мы устроили перекличку через головы. «Гарри! Эй, Гарри! Смотри лучше, Гарри! Все в порядке там у тебя? Эй, Берт! Как там, Берт? Как дела, старый болтун? А где Уолт? Эй, там, Уолт! Ты у нас впередсмотрящий!»