Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 10

• Название: Собрание сочинений в 15 томах. Том 10
• Автор: Герберт Уэллс
• Издательство: Правда
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 1964

Жена сэра Айзека Хармана (переводчик: Виктор Хинкис)

Билби (переводчики: Р. Померанцева, Эдварда Кабалевская)

---

— Вот тебе за шоколад, — злобно прошипел Уильям.

Уильям проделал это дважды, и тогда Билби предпочел слезть с козел и идти рядом с фургоном; Уильям хлестнул белую лошадь, и та пустилась вскачь, побивая рекорды; зазвенела посуда, а он все нахлестывал, пока не вмешалась миссис Баулс…

Вдобавок Билби услышал разговор о возможном появлении «наших мужчин». Все началось с того, что путешественницы заехали за письмами на деревенскую почту; кроме писем, здесь была телеграмма; миссис Баулс читала ее, твердо упершись в землю ногами в гетрах и наклонив голову набок.

— Тебе не терпится узнать, что тут, а я не скажу, — озорно бросила она мисс Филипс.

И взялась за письма.

— Какие-нибудь новости? — спросила миссис Гидж.

— Да так, кое-что, — ответила миссис Баулс, но больше они ни слова от нее не добились…

Но после завтрака она закурила сигарету (Билби вертелся тут же, подбирая шкурки от бананов и другие остатки десерта) и сказала:

— А теперь слушайте новости. Назавтра, как наступит ночь и мы доедем без помехи в Уинторп-Сатбери, появятся наши мужчины.

— Но Том вовсе и не думал приезжать, — заметила миссис Гидж.

— Он просил меня через Тима предупредить тебя.

— И ты молчала целых два часа, Джуди!..

— Для вашей же пользы и спокойствия. Но теперь тайна разоблачена. Едут наши мужья, твой и мой. Они притворяются, будто жалеют нас, а на деле просто не могут без нас обойтись. Эти себялюбивые чудовища, разумеется, будут жить в какой-нибудь шикарной гостинице — в Королевской гостинице «Красное озеро», как он пишет, на холме, что над Уинторп-Сатбери. В Королевской! Этим все сказано. Представляете, мои милые, на террасе плетеные кресла. Банкетки. В другой гостинице они, конечно, жить не могут, — и вот, не угодно ли, приглашают нас туда насладиться — как это у них называется? — благами цивилизации, а фургон пусть подождет.

— Но Том обещал мне, что я буду кочевать, сколько захочу, — заметила миссис Гидж, меньше всего походившая на кочевницу.

— Ну, они считают, что мы уже накочевались, — сказала миссис Баулс.

— Похоже на то.

— А я, право, век бы так ездила, — продолжала Джуди Баулс. — Муж, дом и все эти заботы меня угнетают. Женщине нужен фургон…

— Так не поедем в Уинторп-Сатбери, — предложила Мадлен. (Наконец-то, Билби услышал разумное слово!)

— Ну да! — лукаво бросила миссис Баулс. — Как знать, может, и тебя там поджидает какой-нибудь друг-приятель. Ну хоть кто-нибудь?

(Что за неуместная шутка!)

— Никто мне не нужен.

— Ну да!

— Что значит твое «ну да»?

— То и значит.

— Что именно?

— А ничего.

Мисс Филипс внимательно посмотрела на миссис Бауле, а та на нее.

— Джуди, — сказала актриса, — у тебя что-то на уме.

— А хоть бы и так? Тебе не скажу! — ответила миссис Баулс. И тут же, к полному возмущению мальчика, добавила: — Ты что, не собираешься мыть посуду, Дик? — И она глянула на него с тайным лукавством поверх своей сигареты. Надо было тут же доказать ей, что он не подслушивает. Он собрал последние тарелки и пошел к ручью на то место, где всегда мыл посуду. Пришлось уйти, так и не узнав продолжение разговора.

Возвратившись за мылом, он уловил конец фразы:

— Ну и отправляйтесь к своим мужьям, дорогие мои! А нам с Диком и вдвоем будет неплохо. И нечего говорить загадками!

На что миссис Баулс таинственно заметила, что ей «кое-что известно». Слава богу, хоть что-то услышал! Только вот что это ей известно?..

Прибывшие мужчины оказались совсем не так страшны на вид, как ожидал Билби. К тому же, по счастью, их было только двое, и каждый приехал к жене. Правда, упоминали еще о каком-то третьем — Билби толком не понял, о ком, — но если кто-то и должен был появиться, пока его, во всяком случае, не было. Профессор Баулс был оживлен, а мистер Гидж корректно сдержан; они поцеловали своих жен, хотя и вполне пристойно, и какое-то время у них шел общий разговор, а Билби между тем шагал рядом с фургоном. Они двигались по открытой дороге, шедшей по гребню холма над Уинторп-Сатбери; мужчины вышли навстречу фургону из своей гостиницы — Билби не понял, из какой именно, и добрались сюда полем для гольфа. Джуди говорила за всех и все добивалась от мужчин, чего ради они навязываются трем независимым женщинам, которые, право же, чудесно без них обходятся. Профессор Баулс слушал все это очень спокойно; по-видимому, жена вообще-то очень ему нравилась.

Он был маленький, плотный, очень волосатый, в очках со стеклами, наполовину выпуклыми, наполовину плоскими; на нем был костюм из мягкого твида, такого ворсистого, что казалось, профессор весь утыкан колючками, широкие гольфы с застежками под коленом, грубые шерстяные носки и самые подходящие для горных прогулок ботинки. И хотя он был плотный, маленький и подвижный, в нем чувствовалась привычка командовать, и было ясно, что жена при всей своей напористости всецело ему подчиняется и не очень с ним спорит.

— Я нашел вам отличное место для привала, — объявил он.

А она-то предлагала устроиться совсем по-другому! Вскоре он оставил дам и поспешил за фургоном, чтобы распорядиться.

Он был явно очень распорядительный человек.

— А ну слезайте, — сказал он Уильяму. — Бедному животному и без вас тяжело.

Уильям заворчал, но профессор прикрикнул: «Что-о!» — да так грозно, что Уильям прикусил язык раз и навсегда.

— А ты откуда взялся, мальчик? — вдруг спросил он.

Билби поглядел на миссис Баулс, предоставляя ей ответить.

— И что за нелепый высокий воротничок, — продолжал профессор, перебивая жену. — Мальчик твоего возраста должен ходить в шерстяной рубашке. Вдобавок он грязный. Сними его, мальчик. Он тебя душит. Разве ты не чувствуешь?

Потом он поднял шум по поводу того, как у Уильяма запряжена лошадь.

— Ну что эта за упряжь?!. Смотреть тошно, — объявил он, — хуже, чем в Италии…

— Ага!.. — вскричал он вдруг и помчался по траве некрасиво, но очень быстро и как-то странно вскидывая голову, чтобы глядеть то через плоскую, то через выпуклую половину очков. Под конец он нырнул в траву и, стоя на четвереньках, порылся в ней, замер на секунду, а потом встал и вернулся к жене, учтиво протягивая ей что-то, трепетавшее между большим его пальцем и указательным.

— Уже третий сегодня, — сообщил он победоносно. — Прямо кишмя кишат. Миграция.

Затем он опять стал придирчиво осматривать снаряжение фургона.

— Этот мальчик все еще не снял воротничка, — объявил он вдруг, искоса глянув через очки.

Билби выставил на обозрение наименее сокровенную часть своей шеи и спрятал воротничок в карман…

Мистер Гидж, казалось, не замечал мальчика. Это был господин с орлиным носом — большим, как руль; он нес свою физиономию, точно секиру во время торжественного шествия, и выступал с достоинством, подобающим джентльмену. Сразу было видно, что он джентльмен. Такой он был несгибаемый и непоколебимый. Вы чувствовали, что в любую минуту, будь то пожар, землетрясение или железнодорожная катастрофа, когда все мечутся и хлопочут, он по-прежнему останется джентльменом. Его принимали за сэра Эдварда Грея[8], и это не столько тешило его тщеславие, сколько льстило его гордости. А сейчас он выступал со своей супругой и с мисс Филипс позади спорящей четы Баулсов и витийствовал звучным и низким голосом о пользе пребывания в целебных местах и о том, что в душных городах можно задохнуться.

Когда наконец они достигли места, выбранного для привала, профессор развил бурную деятельность. Билби было дважды приказано «пошевеливаться», а Уильяма точно классифицировали по его видовым и родовым признакам. «Этот тип — законченный идиот», — объявил профессор. Уильям лишь сверкнул на него глазом.

Вид отсюда и вправду открывался чудесный. Поросший травой склон холма огораживали с севера и юга тисовые кусты, а дальше виднелся край мелового карьера, окаймленный буком; рядом пролегала дорога, которая круто, с бесстрашной решимостью, свойственной дорогам холмистой южной Англии, сбегала к Уинторп-Сатбери. Сверху казалось, что вы можете выплеснуть остатки своего чая прямо на улицу Уинторп-Сатбери или прыгнуть вниз и остаться на церковном шпиле, как бабочка на иголке. Вправо и влево выгибались лесистые холмы и уходили к западу длинной ровной грядой, которая терялась на горизонте в синей дымке, где, как утверждал профессор Баулс, можно было различить «сапфировый блеск» воды. «Пролив», — пояснил профессор для вящей убедительности. Только мистер Гидж отказывался видеть море даже в столь уменьшенном виде. Может, там и мерцала какая-то синяя полоска, но мистер Гидж явно не склонен был думать, что это — море, пока не мог поплескаться в нем и проверить его всеми известными ему способами…

— Господи! Что еще вытворяет этот болван?! — вскричал профессор.