Ллойд Биггл - «Если», 2002 № 02

• Название: «Если», 2002 № 02
• Автор: Ллойд Биггл
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Ллойд Биггл. КТО В ЗАМКЕ КОРОЛЬ? повесть

Питер Гамильтон, Грэм Джойс. БЕЛОЕ ВЕЩЕСТВО, рассказ

Видеодром

*Адепты жанра

--- Евгений Харитонов. КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПАВЛА КЛУШАНЦЕВА (статья)

*Экранизация

--- Вл. Гаков. ХРАНИТЕЛИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ДОРОГУ (статья)

*Рецензии

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. НЕГР ИЗ КАЛИФОРНИИ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ ЛЕО (статья)

Пол Ди Филиппо. ПОЖИЗНЕННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ, рассказ

Чарлз Стросс. АНТИТЕЛА, рассказ

Дэвид Лэнгфорд. COMP.BASILISK.FAQ (отрывок из статьи в журнале «Нейчур»)

Джо Холдеман. СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬ, рассказ

Кристофер Маккитрик. ПОТЕРЯВШИЕСЯ СОБАКИ, рассказ

Альберт Каудри. «КРУКС», повесть

Владимир Березин. КТО ИДЁТ ЗА «КЛИНСКИМ»? (статья)

Крупный план

*Александр Громов. ГУД БАЙ, АМЕРИКА! (статья)

Рецензии

Крупный план

*Глеб Елисеев. ТРИ ДАРА ЛЕСТЕРА ДЕЛЬ РЕЯ (статья)

Альтернативная реальность

Максим Форост. РАДУГА ПЕРВОГО ЗАВЕТА, рассказ

Эдуард Геворкян. МЕДАЛЬ ЗА ВЗЯТИЕ КАНОССЫ (статья)

Евгений Харитонов. ЖУРНАЛЬНАЯ ЛИХОРАДКА (статья)

Курсор

Персоналии

_{Обложка И. Тарачкова к повести Альберта Каудри «Крукс».Иллюстрации: А. Балдин, А. Юрьева, С. Шехов, В. Овчинников, А. Филиппов, И. Тарачков}

---

Победителем стал москвич Максим Форост. Родился он в 1973 году, в 1996-м окончил Московскую государственную академию печати по специальности «Издательское дело и редактирование». Сотрудничал в местных газетах. Автор неизданного НФ-романа; в данный момент работает над романом-фэнтези на материале русских народных верований. В фантастике автор особенно ценит ее философскую составляющую, а сам творческий метод воспринимает как «социальное моделирование» (Кингсли Эмис).

А теперь за работу, друзья! Свои рассказы присылайте по почте на наш а/я. (Подчеркиваем: по почте, а не через интернет — мы не имеем возможности распечатывать такое количество рукописей.) Объем — не более 20 машинописных страниц. Приветствуются оригинальная НФ-идея и литературная одаренность автора.

Желаем удачи!

Жюри конкурса

Максим Форост РАДУГА ПЕРВОГО ЗАВЕТА

Под окнами стоял монах — в кроссовках, рясе, черной камилавке и с бородой, недавно отпущенной и седой ближе к вискам. Свод первого окна над ним уже побелили, и послушники кистями на длинных ручках подбеливали стыки кирпичей. А во втором окне только-только сложили кирпичный свод и деревянный каркас еще не убрали. В третьем окне каменщик укладывал кирпичи, и раствор часто шлепал со второго этажа наземь. Монах, не отрываясь, глядел через весь двор наверх — кажется, на кресты.

По щебенке прошуршали шины, черная «Волга» встала посреди двора, и из нее вышел человек — тоже в рясе, но в клобуке с черной мантией.

— Отец Валентин! — отчетливо сказал монах.

Настоятель обернулся. Красные глаза сузились, темные мешки под веками набрякли. Опять был трудный разговор в епархиальном управлении; или наоборот, долгое выпрашивание средств у губернских властей и предпринимателей.

— Брат Артемий? — Настоятель не сдвинулся с места. Они были одного возраста и даже роста, но первым полагалось подходить иноку.

— Отец Валентин, — он приблизился, — я прошу, освободите от послушания в келарской. Я больше не смогу там работать. Вы понимаете?.. Компьютер как будто…

Настоятель оборвал на полуслове:

— Он давно устарел. Вы сами такой и просили. Чего же вы хотите? — Видимо, еще сказывались разговоры с руководством.

— Там импульсы, — сбиваясь, заторопился монах. — На передней панельке… мигают лампочки: винчестер, процессор, их исправность… Я же вам исповедывался. Помните?

Отец Валентин вздохнул тяжело и недовольно:

— Мы восстанавливаемся — вы в курсе, брат Артем? — Голос у настоят еля глух и невозмутим: — Приходят средства. Их надо учитывать. Грамотно расходовать. Вы с этим справитесь без оргтехники? — Он подошел ближе. Заглянул брату Артему прямо в глаза и добавил тихо-тихо, почти просяще: — Вы у нас один, кто компьютер знает. У нас же сплошь старики, сами видите. Потерпите, прошу вас. Крест ваш такой.

«Да, отец Валентин», — не сказал и не прошептал, а подумал, про-шевелив губами, брат Артем.

Причуда оптики: в углу демонстрационного монитора проступила радуга с заметными красной, желтой и голубой зонами спектра. Интерференция света. Ее видно отсюда, с дальнего торца стола для совещаний. Оператор за пультом и микрофоном ее видел. Двадцать человек по сторонам стола, наверное, нет. Жужжали кондиционеры. У шефа на лбу бегала жилка. Шли первичные испытания, и оператор должен был им радоваться. Решалась его тема, а ему всего тридцать…

— Вы продолжаете, Всеволод? — («Торопят… Нервничают…») — Шатин, не тяни время.

Шатин нагнулся к микрофону:

— Пробуем разговор о живописи. Модель! Ответь, что для тебя Ван Гог?

— Постимпрессионист XIX века. Крупные мазки, импульсивная небрежность, болезненно-образное восприятие мира. Соответствующий колорит. Работы «Портрет доктора…»

— Неубедительно, — поморщился кто-то. Шатин не помнил его. — Он читает энциклопедию.

— Стоп, Модель, стоп, — оборвал Шатин. — Давай иначе. Художник — ты. Твои краски? Твой колорит? Мы хотим понять твое личное восприятие.

— Красота цвета субъективна и зависит от настроения и ассоциаций. Сравнить зоны спектра и длины волн? Я могу выявить симметрию или «золотое сечение».

— Ты меняешь тему. А нам интересно твое предпочтение. Субъективное.

— Кажется, на аналогичный вопрос я ответил?

Шатин откинулся, отключил микрофон:

— У нас уже свободные аналогии, — протянул он. «А шеф опять недоволен, — подумалось. — Сейчас крякнет и подведет черту».

За столом заерзали, зашуршали бумагами. Шатин косо оглядел всех. Кто-то здесь не из отдела — специалисты со стороны, даже не из Зеленограда и вообще не из Москвы. Кому-то выступать на генеральной демонстрации. Шатин поежился как от озноба.

— Пожалуй так и резюмируем, — заявил тот, которого Шатин не помнил. — Мы наблюдаем отличный пользовательский словарь и свободное, даже вольное построение фраз. Система различает прямые и переносные значения — отсюда иллюзия иронии. Действительно свободные аналогии. Действительно широкие ассоциации. Умеет менять темы и уходить от ответа. Колоссальный энциклопедический массив. Общая оценка… удовлетворительно.

Шатин возмущенно вскинулся, но сумел сдержаться. Только опустил голову и зло сжал губы.

— Видимо, алгоритмировать Интеллект нам так и не удалось, — закончил тот, кто резюмировал. — Но мы над этим работаем. Я правильно понимаю?

Жилка на лбу шефа пульсировала. Он молча перекладывал по столу бумаги. Шатин поднял голову:

— На самом деле, Искусственный Интеллект легко счесть болванкой, когда ему всего лишь не хватает элементарных знаний. И наоборот: разумного болвана можно принять за машину, если он механически сух и мелочно придирчив.

Шеф опять крякнул и скривился. Рецензент, похоже, принял слова на свой счет. Шатин наконец вспомнил: он, кажется, представлял здесь заказчика.

— Мышление, — очень медленно проговорил тот, — не сводится к систематизации фактов и расчету ответов. Наш договор предполагал, что вам это ясно. Оно не логично, не вычисляемо, не алгоритмируемо. Мышление всегда эмоционально. Следовало понять, чем статистическая память не похожа на воспоминания, а осознание целей — на мечтания. Заказчик хотел бы, чтобы Модель чувствовала эти отличия и не отвечала готовыми словарными статьями.

Шатин молчал. Уже потом, после испытаний, когда все разошлись, Всеволод перетащил пульт микрофона ближе к монитору и сел на свободный стул. Серверы с программами Модели были не здесь, а в лаборатории, но так, вблизи, возникала иллюзия откровенной беседы.

— Модель! — позвал он. — Что думаешь?

Монитор потемнел, по черному, как в старом кино, фону потекли резко очерченные белые буквы — реплики Модели. Любые фонемофонные системы раздражают механическим голосом, а синтезировать что-то более живое дорого для первичных испытаний.

— Они волнуются. Им интересно. Они сомневаются. Но хотят, чтобы все получилось.

Шатин покивал, склоняя лоб с залысинами:

— Как ты это понял?

— По модуляциям голоса. По покраснению капилляров на щеках. По повышению температуры и учащению пульса. Так же, как это бессознательно понял бы человек.

Всеволод поднял бровь. Долго смотрел на последнюю фразу.

— Ты мыслишь по-человечески? А, Модель? Ты сознаешь самого себя?

— Я знаю, что включено питание, — появился ответ. — Знаю частоту процессора. В вопросах выделяю ключевые слова и вычисляю ответы. Варианты ответов, — поправилась Модель. — Я умею вычислять ожидаемый ответ.

«Все это заметили», — подосадовал Шатин.

— Что ты чувствуешь, когда я тебя отключаю?

— Чувствую команду прекратить операции, закончить вычисления, высвободить оперативную память…

— Я не просил описывать алгоритм «отбоя», — упрекнул Шатин.

Он поднялся и походил по залу. В конце концов, все время наклоняться к микрофону — лишь дань привычке. Сенсоры у Модели совершенные.

— Модель! — окликнул он, задрав голову и для чего-то глядя прямо в монитор (сканирующие камеры были ниже и в другой стороне).

— Чего ты хочешь? Я спрашиваю, чего ты хочешь, когда нет моих команд и заданий? Тогда, когда в системе все гладко, жесткие диски дефрагментированы, периферия исправна? А?

Шатин вздрогнул. Вздрогнул, потому что Модель ответила не сразу. Была секундная пауза. Даже зеленый индикатор мигнул, показывая работу процессора. Наконец выполз ответ:

— Конфигурация оптимальна для нашей работы. Хотя оптимизация не исключается. Я располагаю информацией о создании в «Интел» двухтерагерцовых процессоров. Они бы вдвое повысили быстродействие.

— Я попытаюсь… — разочаровался Шатин. — Кажется, ты и вправду говоришь не переживая. Модель… Способен ли ты к остроумию?