Ллойд Биггл - «Если», 2002 № 02

• Название: «Если», 2002 № 02
• Автор: Ллойд Биггл
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Ллойд Биггл. КТО В ЗАМКЕ КОРОЛЬ? повесть

Питер Гамильтон, Грэм Джойс. БЕЛОЕ ВЕЩЕСТВО, рассказ

Видеодром

*Адепты жанра

--- Евгений Харитонов. КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПАВЛА КЛУШАНЦЕВА (статья)

*Экранизация

--- Вл. Гаков. ХРАНИТЕЛИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ДОРОГУ (статья)

*Рецензии

*Хит сезона

--- Дмитрий Байкалов. НЕГР ИЗ КАЛИФОРНИИ ПРИ ДВОРЕ КОРОЛЯ ЛЕО (статья)

Пол Ди Филиппо. ПОЖИЗНЕННОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ, рассказ

Чарлз Стросс. АНТИТЕЛА, рассказ

Дэвид Лэнгфорд. COMP.BASILISK.FAQ (отрывок из статьи в журнале «Нейчур»)

Джо Холдеман. СЛЕПАЯ ЛЮБОВЬ, рассказ

Кристофер Маккитрик. ПОТЕРЯВШИЕСЯ СОБАКИ, рассказ

Альберт Каудри. «КРУКС», повесть

Владимир Березин. КТО ИДЁТ ЗА «КЛИНСКИМ»? (статья)

Крупный план

*Александр Громов. ГУД БАЙ, АМЕРИКА! (статья)

Рецензии

Крупный план

*Глеб Елисеев. ТРИ ДАРА ЛЕСТЕРА ДЕЛЬ РЕЯ (статья)

Альтернативная реальность

Максим Форост. РАДУГА ПЕРВОГО ЗАВЕТА, рассказ

Эдуард Геворкян. МЕДАЛЬ ЗА ВЗЯТИЕ КАНОССЫ (статья)

Евгений Харитонов. ЖУРНАЛЬНАЯ ЛИХОРАДКА (статья)

Курсор

Персоналии

_{Обложка И. Тарачкова к повести Альберта Каудри «Крукс».Иллюстрации: А. Балдин, А. Юрьева, С. Шехов, В. Овчинников, А. Филиппов, И. Тарачков}

---

Потом закурил, и наркотик притупил все — и боль, и голод. Помог забыться. Во всем мире только киф был милосерден. Неудивительно, что киф стал его религией.

К полуночи Стефу немного полегчало. Спал он долго, несмотря на кошмары, от которых обливался потом. На утро он уже настолько оправился, что сумел вымыться (к этому времени он смердел похуже темнооборотника) и одеться. Затем связался с Ямой по своей масшине, надеясь, что полисаи прослушивают его звонки. Им следовало напомнить, что у него есть могущественные друзья.

— Стеф? Что стряслось?

— Я просто хотел сообщить вам, что ваш приятель Катманн пригласил меня в Белую Палату. Теперь я работаю и на него.

— Сукин сын! И сильно он тебя измордовал?

— Да, это был не сахар. Но мне приходилось и хуже.

— Я знаю, что ты из тех, кто выживает. Пожалуй, нам теперь придется делиться всем, что мы узнаем, с Землей Центральной. Однако я повидаю Катманна и предупрежу его: если он снова тебя сцапает, я пошлю Олеария к самой Хиан. У тебя что-нибудь сломано? Кости целы?

— Кажется, да.

— Что же, этот вонючий подонок обошелся с тобой милосердно.

Потом Стеф позвонил в соседнюю бабабку-гриль и заказал обед.

После чего отыскал свой пистолет, убедился, что он заряжен, и снова взял трубку.

Он курил на балконе и обдумывал способ убить Катманна. Теперь в его списке значились двое. Дьева, потому что она намеревалась уничтожить его мир, и Катманн за то, что он… нет, не пытал Стефа: произошедшее было слишком обыденным, чтобы заслужить название пытки.

Не впервые в жизни Стефа унизили и напугали. Но этот раз, решил он, будет последним. Он прицелился из пистолета в стену и сказал:

— Пфут!

После Дьевы на очереди Катманн.

В этот вечер профессор Ян вновь стоял перед своей масшиной, настроенной на передачу и запись. Запоминающий кубик уютно угнездился в бороде. Лампы, расставленные его прислужником, озаряли Яна на фоне старинных книг, запечатленных на стене с помощью процесса дигитального переноса изображения.

Бдительно следя за индикатором интереса, Ян начал вторую лекцию своего курса «Оригин Наш Мир». На этот раз темой служила реакция на Бедствия: медленное новое заселение Земли людьми и возрождение сотен видов вымерших животных, ДНК которых, к счастью, сохранилась для изучения на Луне в условиях малой силы тяжести.

Он говорил о первых неуверенных попытках проникновения в Дальний Космос и о том, как на протяжении трехсот лет экспериментов и дерзкого колонизирования человечество мало-помалу выбралось из кокона Солнечной системы. Он говорил о новой морали, порождении Времени Бедствий, об экозаконах, которые ограничивают численность семьи и предписывают плотность населения в одного человека на тысячу гектаров суши для любой обитаемой планеты. (Высокая численность населения ведет к политической нестабильности, не говоря уже об эпидемиях.)

Он вещал о Великой Диаспоре, о рассеивании человечества среди звезд, благодаря чему катастрофа, чуть было не разразившаяся в прошлом, уже никогда не произойдет. Он говорил о биологическом виде, ставящем во главу угла безопасность и порядок, не забыв указать, какое это благо, что люди против обыкновения сумели извлечь урок из прошлого, дабы им не пришлось пережить подобное снова. Он говорил о ликвидации демократии и объяснял, что этот малопонятный термин восходит к греческому слову, означающему «власть черни». И в заключение он сказал несколько теплых слов по адресу дружественных инопланетян, вроде темнооборотников, которые теперь стали частью движения человечества к еще более гордым высотам стабильности и процветания.

По всему городу студенты записывали его лекцию. Как и люди, которые студентами не являлись, но стремились к знаниям. Стеф слушал ее у себя в квартире, так как еще не пришел в себя после пережитого в Палате, а больше заняться ему было нечем. Предлагаемая Яном версия истории вызывала у него сардонические смешки.

— Напыщенный старый глупетс, — проворчал он.

В другой убогой квартирке с видом на трущобы, носившие название Дворы Иисуса и Будды, Куйли (чье настоящее имя было Ананда) и красавица Диан (чье настоящее имя было Айрис) тоже слушали Яна. Но вызывал он у них не столько смех, сколько презрение.

— Особенно мило звучит это высказывание о темнооборотниках, — заметил Ананда, перебирая четки. — Скопище вонючих варваров, которых наши владыки и господа используют в качестве наемников для подавления человеческих свобод.

— Ты совершенно, совершенно прав, — согласилась Айрис, выключив компьютер. — Как я его ненавижу!

— Ну, он всего лишь профессор, — снисходительно возразил Ананда. — Чего от него ждать? Послушай, на этой неделе будет собрание?

— Не знаю. Нас должна оповестить Лата, ведь верно? Никого из наших знакомых не арестовали. Возможно, все обошлось бурей в стакане воды, — добавила она оптимистично.

— Мне показалось, что Зет перепуган.

— Так он же старик. А старики собственной тени боятся.

Она улыбнулась и села на подлокотник его кресла. Ладонью свободной руки Ананда принялся массировать ее гладкую спину. Далеко не в первый раз в истории заговор стал завязкой романа. Сближение началось с рассуждений: изменить прошлое, вернуть жизнь жертвам Бедствий и одновременно бесследно стереть этот мир жестокости и несправедливости.

Ни Ананда, ни Айрис даже мысли не допускали, что они сами могут перестать существовать, если прошлое будет изменено; в них жило неколебимое убеждение: каким-то образом для них ничего не изменится, а если изменится, то только к лучшему.

Став любовниками, они открыли друг другу свои настоящие имена. Это был решающий шаг, исполненный смелого доверия с легкой примесью страха — ну, совсем как их объятие, когда они в первый раз разделись. О том, что Ананда в прошлом открывал свое имя другим девушкам и пытался вовлечь их в «Крукс», Айрис ничего не знала.

Да и сам Ананда забыл о них, окунувшись в новую любовь, точно муха в мед. Среди хаоса этой квартиры, в окружении использованных дисков, смятых простыней и пары-другой бездомных кошек, к которым Ананда питал братскую нежность, Айрис — воплощение романтичной красоты — наклонилась и коснулась губами губ уродливого юноши с четками у пояса.

— Мне пора, — прошептала она. — Лаборатория.

Ее тон сказал ему: заставь меня остаться.

— Минуточку, — прошептал Ананда, крепче сжимая девушку в объятиях. — Уйдешь через минуту.

В двух-трех улицах оттуда в менее убогой студенческой квартире, где жили вместе четыре девушки, масшина все еще была включена и теперь, даже после лекции Яна, однако показывала коммерческую программу.

Одна из девушек твердила, что ей необходимо немедленно позвонить, но остальные три смотрели историю о сексе среди звезд под названием «Дальняя сторона неба» и большинством голосов отказали ей.

— Подождешь, Така, — твердо заявили они.

Така заспорила, но тут передачу прервало официальное сообщение.

— Но теперь хотя бы я могу… — начала она, но что-то в сообщении пробудило ее интерес. — Заткнитесь, — потребовала она, потому что остальные громко возмущались тем, что зрелище прервано.

Когда сообщение закончилось, Така задумчиво ушла в свою спальню, села на пол, изящно поджала точеные ноги и потянулась к своему компьютеру. Компьютер передавал информацию через масшину в соседней комнате, но обеспечивал ей уединение для работы.

— Письмо, — сказала девушка, — адресованное…

Но кому? Она немного растерялась. Папочка научил ее строго соблюдать законы, но никогда не обращаться к полисаям, потому что они, по его выражению, подонки, грязь. Так как же она передаст информацию, обойдясь без кода, вспыхнувшего на экране по ходу сообщения?

— Профессору Яну, исторический факультет, — начала она и по памяти отбарабанила код университета: — Отправь без обратного адреса!

— Я жду, о женщина трансцедентальной красоты, — ответил компьютер. Така сама научила его этой фразе, а теперь пыталась научить хихиканью.

— Досточтимый профессор, я отправляю это вам, как тому, кого почитаю, перед кем преклоняюсь, — начала она, не скупясь на лесть.

— Я всегда была законопослушной гражданкой, а сейчас узнала, что полисия просит сообщить все известное о террористической группе, называемой «Крукс». Так вот, студент по имени Ананда, когда пытался влезть на… убери это… заняться со мной любовью месяца два назад, заявил, что состоит в этой группе, и делал вид, будто она — что-то жутко важное, хотя тогда я о ней даже не слышала. В любом случае, мой родной диалект — английский, и потому я знаю, что «круксы» — это мошенники, и я очень рассердилась, что кто-то пытается заманить меня в преступную шайку. В надежде, что вы передадите эту информацию по инстанции, я остаюсь одной из ваших студенток, предпочитая не раскрывать своего имени.