Джеймс Блиш - «Если», 2002 № 06

• Название: «Если», 2002 № 06
• Автор: Джеймс Блиш
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Джеймс Блиш. БИ-И-ИП! рассказ

Вл. Гаков. МИССИОНЕР (статья)

Джин Вулф. ПОДМЕНЫШ, рассказ

Шон Макмаллен. БАШНЯ КРЫЛЬЕВ, рассказ

Мэри Терзиллоу. ДЕСЯТАЯ ЖИЗНЬ НЕФЕРТИТИ, рассказ

Видеодром

*Рейтинг

--- Дмитрий Байкалов. ЭЛОИ ПРОТИВ МОРЛОКОВ (статья)

*Премьера

--- Тимофей Озеров. УДАР ПО КАРМАНУ (статья)

*Рецензии

*Экранизация

--- Вл. Гаков. ЧУЖАК В СВОЕЙ СТРАНЕ (статья)

Алексей Калугин. РАССВЕТ ПОТЕРЯННЫХ ДУШ, рассказ

Раджнар Ваджра. ДЖЕЙК, Я И ЗИППО, рассказ

Святослав Логинов. ДОЛИНА ЛОРИЭН, рассказ,

Алексей Зарубин. КРАСОТА ОПЛАЧЕННОГО ДОЛГА, повесть

Кэрол Карр. И ВАМ ЕЩЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО У ВАС НЕПРИЯТНОСТИ? рассказ

Дмитрий Володихин. КАРАУЛ УСТАЛ (статья)

Сергей Питиримов. МОРЕ ВОЛНУЕТСЯ РАЗ… (статья)

Рецензии

Олег Дивов. БЕЛЫЙ КВАДРАТ НА ЧЕРНОМ ФОНЕ (статья), стр. 280-291

Владислав Гончаров. ДО АПОКАЛИПСИСА ЕЩЕ ПОЖИВЕМ! (статья)

Виталий Пищенко: «ПРИЯТНО НАЙТИ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ»

Курсор

Personalia

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Алексея Зарубина «Красота оплаченного долга».Иллюстрации: А. Балдин, В. Овчинников, А. Филиппов, Т. Филиппова, С. Голосов, С. Шехов, И. Тарачков.}

---

Скромная такая, но стильная месть обществу, обществу победившего глобализма, где сквозная интерактивность всего и всех — лишь производная от полицейского характера государственности.

Обществу, где декларировано всеобщее единение, где никто формально не одинок и в то же время одинок так, как нам и не снилось — ведь каждый с раннего детства привыкает к мысли, что его в любую секунду могут просканировать. А естественная защита в таких условиях — некоторое, как бы сказать, внутреннее омертвение. Человек, вроде бы накрепко повязанный со всем человечеством, на самом деле становится абсолютным, запредельным эгоистом. Этот диссонанс провозглашенного и реального писатель очень четко подметил.

Естественно, от такого автора, как Алексеев, склонного к фиксации на мелочах, «зависающего» на частностях даже в ущерб читабельности и поперек всякой композиции, трудно ожидать, что он забудет подвести солидную базу под то или иное фантастическое допущение. С въедливостью научного работника Алексеев заныривает в предысторию и выдает десятистраничный трактат о том, каким образом на нашей планете сформировался именно такой мир. Нудно, зато убедительно — если забыть об индивидуальной психологии и оперировать исключительно подходами современных политтехнологий. Ваш покорный слуга, откровенно говоря, тяготеет к неоромантизму и в любом уроде старается разглядеть хотя бы рудименты живой человеческой души. Согласно же Алексееву и ему подобным, человеки жестко делятся на три категории — тупое жвачное большинство, страшно далекие от него интеллектуалы (менее процента) и правящая верхушка расчетливых сволочей (отвратная помесь интеллектуала со жвачным). Да, и еще прослойка из бесхребетной обслуги (к коей и Шуша относился). Симпатии автора, естественно, на стороне интеллектуалов, которые в любом геополитическом безобразии — единственная безвинно пострадавшая сторона. Даже если безобразие закручивается с их подачи. Ибо чего умного интеллектуал ни выдумает, олигархическая сволочь обязательно возьмет это на вооружение и низведет до состояния безобразия. Логично?

Логично в рамках искусственно заданного подхода, художественного метода. Для антиутопии в самый раз. Но «Белый квадрат» нисколько не антиутопия. Это, скорее, крик о помощи. Манифест технократа, пребывающего в жестоком экзистенциальном кризисе. Злая и едкая сатира. Жалоба на несправедливость судьбы. И вынесенная на бумагу острая боль от осознания того, что фантастическое предвидение может реально сбыться. Предпосылки-то вот они, налицо. По Алексееву, мир рушится в пучину тотального безразличия, за которым последует всеобщая некомпетентность, которая, в свою очередь, доведет безразличие до полного абсурда. Гигантские корпорации, правящие миром, внешне такие крепкие, на самом деле находятся в состоянии внутреннего распада. Рвутся горизонтальные и вертикальные связи, левая рука не ведает, что творит правая, а главное, не особенно и хочет знать. Феерические по задумке глобальные программы идут по инерции, постепенно вырождаясь в полную свою противоположность. Все усилия тратятся на поддержание видимости жизни в рассыпающемся колоссе — хотя какие там усилия, колея накатана, колеса вертятся. И рухнет это дело обязательно, да с адским грохотом, но когда рухнет, черт его знает, и дата обрушения всем до лампочки. Однова живем. Сатира, сатира. Кляуза Господу Богу, ибо больше жаловаться уже некому. А знакомо как! Киберпанк, говорите? Особый жанр, самая-самая научная фантастика? Вот полностью аналогичный продукт от гуманитариев — толстовская «Кысь», герой которой с упорством запойного алкоголика механически считывает тексты, совершенно не понимая их смысла. Это ли не знак полного распада — распада всего? Просто Толстая, извините за невольный каламбур, тоньше. Алексеев такими метафорами не владеет, но от этого его текст лишь «народнее», доходчивее в своей жути, ибо автор дотошно и подробно описывает, до какого маразма докатится техноцивилизация, если ее уже сегодня не начать пинать в правильном направлении.

Что интересно: яростно бичуя уродливую псевдотехноидеологию (чтобы было коротко и ясно, «Мир от Гейтса»), автор одновременно пытается защищать «честного труженика науки» и всякие гайки-железки сами по себе. Брезгливо-презрительная интонация, с которой он описывает приключения Шуши и окружающий его мир вообще, неожиданно исчезает, когда речь заходит о конкретных достижениях науки. Возникает гибрид жалобы с манифестом: «Эх, такую бы мощь, да в нормальные руки…»

Но мы отвлеклись. Итак, Шуша с душой в пятках глядит на «Квадрат» и думает, как выкручиваться. Единственное, что приходит ему в голову — немедленно связаться с информационными агентствами и продать им сенсационную новость. Таким образом он заработает неприкосновенность (вряд ли его после этого рискнут убить) и определенную сумму, что на какое-то время оттянет неминуемое падение на социальное дно.

И вдруг он понимает, что сделать так можно! Разрешается.

Это ему японская секьюрити, которая, естественно, засекла, как он возле «Квадрата» с отвисшей челюстью стоит, и решила поинтересоваться, что у парня на душе творится, как бы виртуально кивнула. Давай, мол, давай. Нам все равно. Ничего не изменится. Картина действительно свою маркетинговую задачу выполнила. Да и подзабыли о ней уже, в Сети полная ротация новостей каждые три часа, не к чему будет пристегнуть куцую твою сенсацию.

И в этот момент господин Шульман (это у Шуши фамилия такая) за долю секунды превращается из мелкого ходячего недоразумения в кяассического чеховского маленького человечка. Шуша с неожиданной четкостью и ясностью осознает, что ему совершенно нечего делать в мире, где всем на все до такой степени наплевать. («Закадровый» комментарий от автора: зачем японцы первоначально хотели купить «Квадрат»; как по ходу дела два раза перехотели; как потом долго соображали, зачем они его все-таки купили — если уж японцы докатились до такого маразма… впрочем, «японец» в будущем понятие довольно условное, это скорее принадлежность к корпорации, чем к нации… а тот же Шульман, например, себя называет «московит», причем глазки у него маленькие и слегка раскосые.)

Шуша, в свою очередь, плюет на этот неквадратный «Квадрат». Буквально. После чего поворачивается и твердым шагом уходит, так сказать, в ассенизаторы. Только не доходит. Он совершил противозаконное действие, и теперь его, хочешь-не хочешь, надо задержать и передать в руки полиции. Что и делается, причем Шуша с перепугу спотыкается, падает на стол из небьющегося стекла, колотит его вдребезги (ну записной неудачник, что с него возьмешь) и весь обливается кровью. Свидетелем происшествия становится офонаревший от японских галлюциногенов журналист. Мгновенно раскручивается маховик новостей — московский искусствовед в знак протеста совершил акт вандализма и был зверски избит охраной… Буквально через сутки Шуша, несколько шальной от переизбытка эмоций, но уже четко знающий, как себя вести: а) знаменит на всю планету; б) при деньгах; в) бодро и красочно рассказывает о своей застарелой ненависти к супрематизму, каковая и послужила толчком к тщательно спланированной художественной акции — плевку на саркофаг с «Квадратом»; г) выясняет у адвокатов, стоит идти с японцами на мировую или лучше довести дело до суда, уж больно серьезная компенсация светит за «зверское избиение».

Японцы тоже довольны, потому что «Квадрат» сработал по второму кругу, лишний раз напомнив, какие они богатые, и снова приподняв акции (на самом деле «Мацусита» пошла на уловку, которой еще в XX веке воспользовалась «Мицубиси», купив ван-гоговские «Подсолнухи» — сделала очень хорошую мину при ужасной игре и удержалась от краха).

В общем, все хорошо. Только Шуше во снах начинает являться кошмарный образ «Белого квадрата». Невидимый объект на белом поле, который Шушу очень пугает своей неразглядимостью. И просыпается бедняга с неприятной резью в новеньких, с иголочки, глазах. Впрочем, он довольно быстро скачивает из Сети хороший психотерапевтический софт, и «Белый квадрат» перестает его беспокоить. Мир по-прежнему загнивает, разваливается и катится в пропасть, все счастливы. Ну, туда им и дорога. Автор изливает финальную дозу яда и с заметным облегчением дает занавес. Согласитесь, мощно. Роман наконец-то дает однозначно правильные ответы на два навязших в зубах вопроса — «Что делать?» и «Кто виноват?».

Какие ответы? А можно мне чуть позже, ближе к концу? Сейчас настало время уже рецензенту капнуть ядом. В одном интервью Алексеев признался, что у «Белого квадрата» изначально была совсем другая концовка. Шуша действительно уходил в ассенизаторы и там, под Москвой, обнаруживал альтернативную жизнь. В городских коммуникациях действовало нечто вроде Сопротивления, там сплоченная команда несогласных ваяла революционные технологии и готовила всеобщий переворот к лучшему. Научный энтузиазм, чистота помыслов, вера в светлое будущее и т. п. Позитив. Что интересно, в резиденции главаря повстанцев висел «правильный», квадратный «Квадрат», на который Шуша все-таки, не удержавшись, плевал… И так далее. В общем, проглядывала надежда. «Но я решил, что такая концовка будет натянутой», — сказал Алексеев.