Ф. Гвинплейн Макинтайр - «Если», 2002 № 11

• Название: «Если», 2002 № 11
• Автор: Ф. Гвинплейн Макинтайр
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Ф. Гвинплейн Макинтайр. В НЯНЬКАХ У КОТИКА ШРЁДИНГЕРА, рассказ

Олег Дивов. ПАРАНОИК НИКАНОР, рассказ

Вернисаж

*Вл. Гаков. ПО ШОМБУРГСКОМУ СЧЕТУ (статья)

Чарльз Шеффилд. НЕЗАКОННАЯ КОПИЯ, рассказ

Родриго Гарсиа-и-Робертсон. СУДОВЫЕ КРЫСЫ, повесть

Сергей Дерябин. КОМПЬЮТЕР В ГОЛОВЕ (статья)

Андрей Саломатов. ПОСТОРОННИЕ, рассказ

Марина и Сергей Дяченко. СУДЬЯ, рассказ

Видеодром

*Тема

--- Дмитрий Караваев. НАШЕСТВИЕ ЧЛЕНИСТОНОГИХ (статья)

*Рецензии

*Экранизация

--- Вячеслав Яшин. РОК-Н-РОЛЛ ИЗ СКЛЕПА (статья)

*Дебют

--- Андрей Щербак-Жуков. ПОДОЖДЕМ ЛЕТ ДЕСЯТЬ (статья)

Уолтер Йон Уильямс. МИР ПАПОЧКИ, рассказ

Майкл Суэнвик. ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ БРОНТОЗАВРА, рассказ

Дмитрий Володихин. ХУТОРЯНЕ (статья)

Рецензии

Валентин Волчонок. ГАПОЛОГИЯ (статья)

Экспертиза темы // Авторы: Игорь Нагаев, Владислав Крапивин, Эдуард Геворкян

Владимир Борисов. СЫН НЕБА (статья)

Курсор

Personalia

_{Обложка Игоря Тарачкова к повести Родриго Гарсиа-и-Робертсона «Судовые крысы». Иллюстрации: А. Балдин, С. Голосов, А. Филиппов, И. Тарачков, В. Овчинников, О. Дунаева, А. Шомбург}

   

 

---

— К нам приехал наш любимый, Дмитрий Александрович да-ра-гой!

Самолетовых обступили со всех сторон, и десятка два актеров и режиссеров хором затянули:

— Митя, Митя, Митя…

Этот дружелюбный и такой русский застольный ритуал так тронул Дмитрия, что в горле у него образовался комок и повлажнели глаза. Чтобы справиться с собой, он одним махом опорожнил бокал шампанского, лихо шваркнул его об пол и, раскрыв объятия, пошел обниматься и целоваться со всеми, кто вышел ему навстречу. Он уже не замечал ни Анны, которая занималась тем же самым, по очереди прикладываясь своей персиковой щечкой к таким же розовым от возбуждения щекам знакомых дам, ни сияющего, как яйцо Фаберже, роскошного банкетного зала. В ушах у него все еще звучало: «К нам приехал наш любимый…», а сумбурное кратковременное ликование в душе сменилось тихой радостью и благодарностью ко всем этим замечательным, симпатичным людям — его друзьям.

Изъявление признательности затянулось надолго. Самолетов переходил из рук в руки, от одной компании к другой, приветствовал старых и знакомился с новыми коллегами, с каждым непременно выпивал фужер шампанского, рюмку коньяку или водки и болтал, болтал, болтал. Он рассказывал анекдоты, удачно острил, направо и налево сыпал замысловатыми комплиментами… В общем, блистал. Но фонтанировал Дмитрий лишь до тех пор, пока не ощутил, что больше не в состоянии ни пить, ни говорить. Более того, Дмитрий давно заметил, но все никак не мог сконцентрироваться на этой мысли, что его давно никто не слушает. При встрече Самолетова фамильярно хлопали по спине, вежливо улыбались и, сказав какую-нибудь дежурную фразу, отходили. Некоторые удалялись заранее, лишь угадав его намерение подойти. Другие быстро отводили взгляд или отворачивались. И Дмитрий наконец понял, что опять здорово набрался.

После этого неприятного открытия Самолетов вдруг почувствовал, что смертельно устал. Сияние зала померкло, люди сделались ему неинтересны, как, впрочем, и все, что здесь происходило. Ему захотелось вернуться в гостиницу и забраться в постель.

Дмитрий поискал глазами жену, но не нашел. Перед глазами все двоилось, троилось и четверилось, словно мир распадался на простые составляющие. То, что он видел — совершенно посторонние кучкующиеся люди, — вызывало в нем непреодолимую скуку и желание закрыть глаза.

Самолетов качнулся было к выходу, но именно в этот момент к нему подошел Березняков, который сильно опоздал на празднество. Директор, он же генеральный продюсер крупнейшей в стране кино-компании, поздоровался, похлопал Дмитрия по спине и насмешливо произнес:

— Я никогда не видел памятника Вене Ерофееву, но, по-моему, он выглядит именно так. Что ж ты так нажрался?

— Вожжи выронил, — мрачно ответил Самолетов.

— Не пей больше, — осматриваясь по сторонам, сказал Березняков. — Завтра вручение. У тебя очень большие шансы.

— Больше не буду, — покорно проговорил Дмитрий. — Поеду в гостиницу. Ты Анюту не видел?

— Я только вошел, — ответил Березняков. — Кстати, я. договорился, Анюте дадут одну из главных ролей в «Дневнике вора» по Жану Жанэ. У Козлова уже готов сценарий. Так что ей повезло, Козлов снимает только стильное кино. А с тобой мы еще завтра поговорим. Есть очень интересное предложение.

— Спасибо, — равнодушно поблагодарил Самолетов.

— Из спасиба платья не сошьешь, — рассмеялся Березняков.

— Из моего можно, и не одно. Извини, я в сортир хочу. Где он здесь?

— Выйдешь из зала, направо, — ответил Березняков и добавил: — Не пей больше. Анюту я сейчас найду и пришлю сюда.

— Присылай, — сказал Дмитрий и, не удержавшись, рыгнул.

— Фу! — махнул рукой Березняков и поморщился. — Ну, ты и скотина. Прямо мне в лицо. Не пей больше.

Березняков медленно удалился, а Самолетов выбрался из зала и некоторое время пытался сориентироваться, в какой стороне находится туалет. Затем свернул направо, подошел к двери и взялся за ручку. Только после этого он поднял глаза и посмотрел на надпись. На двери висела табличка: «Посторонним вход воспрещен».

Надпись почему-то возмутила его.

— Это кто здесь посторонний? — набычившись, пробормотал Дмитрий, но ломиться в дверь не стал. Здравый смысл, остатки которого едва теплились в нем, подсказывал, что этого делать не стоит. Он лишь пнул дверь ногой и пошел дальше.

На обратном пути Самолетов снова набрел на злосчастную дверь с табличкой, отшатнулся от нее и выругался.

Когда Дмитрий вернулся в зал, Анна уже ждала его у дверей. Она выглядела утомленной, но вполне счастливой и еще поэтому не стала читать ему мораль. К тому же Самолетов был настолько пьян, что упрекать его было совершенно бесполезно.

— Машину поведу я, — сказала Анна.

— Не возражаю, — с трудом выговорил Дмитрий. На прощанье, не глядя, он помахал рукой в пространство, и они отправились к выходу.

Всю дорогу до гостиницы Самолетов спал, уронив отяжелевшую голову на грудь. Сон его был темным и душным, как и сама субтропическая ночь. Иногда Дмитрий тихонько стонал во сне, и тогда Анна поворачивала к нему свою красиво слепленную головку и смотрела на него странным отрешенным взглядом, в котором не было ни осуждения, ни досады, ни хоть какого-нибудь признака чувств. Она смотрела на него, как на предмет, чем он, собственно, сейчас и являлся.

У гостиницы Анна позвала на помощь служителя, и тот помог ей вытащить Самолетова из машины. Пока Анна получала у портье ключ, дюжий парень довел мировую знаменитость до лифта, и только когда открылись двери, Дмитрий проснулся. Он отпихнул от себя помощника, зашел в лифт и, не оборачиваясь, проговорил:

— Я сам.

Они с Анной поднялись на третий этаж.

Номер Самолетовых находился метрах в десяти от лифта. Дмитрий довольно крепко держался на ногах, и Анна немного обогнала его, чтобы открыть дверь. По дороге она уронила пластиковый ключ, затем приложила его к замку не той стороной. В общем, замешкалась. Дмитрий же, держась за стенку, медленно брел по коридору. В какой-то момент рука его соскользнула в дверной проем, и он взялся за ручку. Подняв глаза, Самолетов увидел табличку «Посторонним вход воспрещен». Неизвестно, что больше возмутило Дмитрия, то, что его, всенародного любимца, считали здесь посторонним, или сам запрет входить в эту обыкновенную, ничем не примечательную дверь.

Анна не успела ему помешать. Она бросилась к мужу, но Самолетов уже повернул ручку и настежь распахнул запретную дверь. То, что Дмитрий увидел, вначале озадачило его. В небольшой комнатке, нашпигованной всевозможной аппаратурой, в двух рядом стоящих креслах полулежали мужчина и женщина с поразительно знакомыми чертами лица. Самолетов не сразу догадался, что это они с Анной. А когда понял, стал стремительно трезветь. Головы у обоих были облеплены металлическими пластинами из тусклого металла. Глаза у двойников были закрыты, словно бы они спали. Выражение лица близнеца Самолетова было напряженным и каким-то туповатым. У двойника Анны на лице внезапно отразилось отчаяние. Последнее, что Дмитрий услышал у себя за спиной, это слова жены:

— Что ты наделал?!

После этого свет в его глазах померк, и Самолетов провалился в темноту.

2.

После того как Дмитрий с Анной очнулись в лаборатории Института мозга, испуганная немолодая лаборантка позвонила руководителю проекта, доценту кафедры виртуального взаимодействия полов, и сообщила, что испытуемые пришли в себя. Вместо южного солнца за окном все так же моросил холодный осенний дождь, который не прекращался вот уже несколько месяцев. На обоих Самолетовых были голубые комбинезоны с бахилами, и те восемь с небольшим лет звездной жизни, что они за каких-нибудь две недели пережили в состоянии гипнотического сна, сохранились в памяти лишь в виде необыкновенно яркого, пронзительного воспоминания.

И Дмитрий, и Анна восприняли пробуждение чрезвычайно болезненно, хотя физически чувствовали себя прекрасно. В первые минуты их состояние можно было сравнить с рождением, когда ребенка, помимо его воли, неведомая сила выталкивает из утробы матери на свет, хотя и Божий, но такой холодный и враждебный, что хочется кричать. Когда же Самолетовы освоились, вспомнили, кто они и что здесь делают, оба ощутили огромной силы разочарование и горькую обиду.

В лабораторию резко вошел руководитель проекта профессор Парамонов и, не глядя на Самолетовых, обратился к лаборантке:

— Вы получили уайтспирит?

— Да, — кротко ответила женщина.

— Смешайте один к одному со спиртом, — распорядился Парамонов и только после этого кивнул Дмитрию и Анне на дверь. — Идите за мной.

В кабинете руководитель проекта даже не предложил Самолетовым присесть. Тем не менее они устроились на диванчике и застыли в ожидании неприятного разговора. О том, что разбирательство будет крайне неприятным, легко было догадаться по выражению лица Парамонова — оно было злым и даже каким-то брезгливым. Ученый муж едва сдерживался, чтобы не сорваться и не наговорить этой парочке гадостей.