Кир Булычёв - «Если», 2002 № 12

• Название: «Если», 2002 № 12
• Автор: Кир Булычёв
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2002
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКА
Ежемесячный журнал
Содержание:

Кир Булычёв. ЗОЛОТЫЕ РЫБКИ СНОВА В ПРОДАЖЕ, повесть

Том Пардом. ЗАЩИТНИК ДЕМОКРАТИИ, рассказ

Видеодром

*Писатели о кино

*****Марина и Сергей Дяченко. ВСТРЕЧНЫЕ ВОЛНЫ, статья

*Хит сезона

*****Тимофей Озеров. ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА ЛУЧШЕ

*Рецензии

*Адепты жанра

*****Дмитрий Байкалов. НЕМНОГОСЛОВНЫЙ НАЙТ

Пол Макоули. ПАССАЖИРКА, рассказ

Йен Уотсон. ГОЛОС ДЕРЕВЯННОГО МОРЯ, повесть

Вл. Гаков. ИЭН В ЧРЕВЕ КИТА, статья

Стивен Бакстер. ШИИНА-5, рассказ

Дмитрий Янковский. ТАРЕЛКА КРЕПКОГО БУЛЬОНА, рассказ

Рог Филлипс. ЖЁЛТАЯ ПИЛЮЛЯ, рассказ

Евгений Харитонов. ФОНОТЕКА ИМЕНИ АЙЗЕКА АЗИМОВА [окончание]

Экспертиза темы // Авторы: Владимир Михайлов, Андрей Саломатов, Юлий Буркин

Рецензии

Евгений Прошкин. ПОХОД В НИКУДА, ИДИ ЗАТОВАРЕННАЯ БОЧКОТАРА, статья

Сергей Лукьяненко. АПОСТОЛЫ ИНСТРУМЕНТА, статья

Экспертиза темы // Авторы: Олег Дивов, Александр Тюрин, Г. Л. Олди

Курсор

Геннадий Прашкевич. МАЛЫЙ БЕДЕКЕР ПО НФ, ИЛИ КНИГА О МНОГИХ ПРЕВОСХОДНЫХ ВЕЩАХ, эссе [продолжение]

Personalia

Приз читательских симпатий «Сигма-Ф»

---

— В наши дни поэзия стала иллюзорной, — с пылом сообщает мне мать, словно я прилетел сюда только для того, чтобы это услышать. — Ассоциативный ряд так усилился! И мы знаем, кого за это благодарить.

Меня. Но правда ей не известна.

— «Зеленая фея»! — восклицает она и приступает к церемонии приготовления абсента.

Вскоре они с отцом чокаются.

— Вы не должны рассказывать чужим, — шепчет она. — Не все одобряют эликсир вдохновения.

Похоже, она полагает, что мне уже известно о том, что такое абсент. Резкое снижение угла зрения у его страстных приверженцев; весь мир вращается вокруг новой дозы.

— Вы отказались от путешествий и торговли? — я стараюсь, чтобы в моем голосе не прозвучало упрека.

Да и кто я такой, чтобы их упрекать?

— Мы продали птиц и решили использовать деньги… — она замолкает, а потом оживленно продолжает: — Чтобы купить этот дом. Теперь у нас есть место, где наш разум может воспарить.

Нет-нет. Похоже, дом взят в аренду у муниципалитета. Они все продали, чтобы иметь возможность оплачивать свою пагубную привычку.

Несмотря на пристрастие к абсенту, а также языковой барьер — мне все время приходилось переводить, — моя мать, отец, Ма и Будочка замечательно поладили друг с другом. Все были охвачены огнем энтузиазма. Вот только можно ли считать полыхающий дом положительным фактором? Такое количество улыбок и метафор — чистое безумие. А хорошо ли, когда пылает целый мир?

Птенчик испытывал какое-то беспокойство. Судя по всему, он рассчитывал сразу после знакомства с моими родителями оказаться в седле гигантской птицы.

— Ты не хочешь почитать наши последние поэмы? — спросил отец.

Он порылся среди кипы бумаг и нашел первую, вторую и третью версии.

Мне показалось, что звучит поэма неплохо.

Впрочем, я мало что понял. Слишком много ускользающих намеков. Где ты, Лилл, мне не хватает словарного запаса! Может быть, опрокинув парочку бокалов «Зеленой феи», я смогу оценить стихи по достоинству? Но теперь, когда я сам стал отцом, у меня нет такого права. Малыш что-то бормочет и пускает пузыри. Как скоро он произнесет первые слова? О, какие истории о моих приключениях я поведаю ему!.. Возможно, этого лучше не делать. Тогда у него не возникнет желания устремиться в космос, как в свое время поступил я сам.

Малыш. Малыш. Мой сын.

Если я сумею незаметно проанализировать свою ДНК и узнать, что Лилл проделала со мной при помощи диковинных коктейлей, то мне удастся заинтересовать своим открытием генетически несовместимых родителей… Это будет прибыльным и гуманным бизнесом. Человеческая раса не пострадает.

Правда?

Во всяком случае, я очень на это надеюсь.

Перевели с английского Владимир ГОЛЬДИЧ и Ирина ОГАНЕСОВА

Вл. Гаков ИЭН В ЧРЕВЕ КИТА

________________________________________________________________________

Если опросить американских, а еще лучше английских критиков научной фантастики, кто, по их мнению, в 1970—1980-е годы наиболее ярко представлял ее «серьезную», философскую ипостась, то в первой тройке, скорее всего, окажется Иэн Уотсон. Однако на следующий очевидный вопрос: «О чем же таком он писал, этот автор?» — ответом, вероятно, будет выразительное пожатие плечами: мол, в двух словах не скажешь…

В жизни это человек немногословный, мягкий, говорят, даже застенчивый. Зато в политике, напротив, активист, радикал, в начале 1990-х чуть было не избранный в Парламент от лейбористов! Утверждать, что после знакомства с его книгами этот автор стал мне ближе, понятнее — не возьмусь.

Такие писатели — клад для критиков, литературоведов, филологов-диссертантов. А также для любителей блеснуть эрудицией: тут вам и структурная лингвистика, и семиотика, и культурная антропология, и мифопоэтика, а также метапсихология, теология, квантовая физика, энтропия, мистицизм, «коллективное бессознательное» Юнга, Леви-Стросс и Леви-Брюль… Более чем «полный джентльменский набор!»

Но вот что интересно: пишет-то Уотсон отнюдь не для эстетов и профессоров-филологов, книги его издаются в популярных сериях научной фантастики и не залеживаются на полках магазинов.

Родился писатель 20 апреля 1943 года в Норт-Шилдсе, что в графстве Нортумберленд. Первым фактором, определившим жизненный путь будущего писателя, стал один из самых престижных колледжей Оксфорда — Байолльский, который Уотсон закончил с дипломом филолога-лингвиста. Тогда же обозначился устойчивый интерес молодого ученого ко всем перечисленным выше модным дисциплинам. Правда, Уотсон «влез» в них основательно и надолго, не то что иные верхогляды.

Вторым толчком к будущему литературному труду стали путешествия. Уотсону повезло: его приглашали читать лекции по английскому языку в самые экзотичные страны — от Танзании до Японии. В Токио, где молодой филолог провел три года, он совершенно естественно «заболел» местными языком и культурой, что нашло отражение в позднем романе «Под небесным мостом», написанном в соавторстве с таким же «японофилом» Майклом Бишопом.

По возвращении на родину Уотсон устроился сначала в Бирмингемский политехнический институт, а затем перебрался в аналогичный Лондонский. В обоих он читал курс, которому по досадному недоразумению не находится места в наших вузах: Future Studies, что буквально переводится как «изучение будущего». В лондонском политехе Уотсон прочел и первый в Англии академический курс по научной фантастике.

Писать фантастику он начал в 1969 году, еще будучи в Японии. Правда, первым опубликованным произведением стал нефантастический роман для детей «Япония на кошачий взгляд», вышедший на английском. В том же году Уотсона-писателя узнали и на родине: журнал «New Worlds» напечатал первый «НФ» рассказ дебютанта «Крытый садик под Сатурном».

Знакомая аббревиатура заключена в кавычки сознательно. Ибо признанный мастер британской фантастики Иэн Уотсон, по сути, никакой научной фантастики никогда не писал — по крайней мере, в общеупотребительном смысле. Для читателей-англичан он всегда занимал положение какое-то промежуточное, маргинальное: и не эстет-интеллектуал, как Баллард, но в то же время — не скажешь, что и коммерческий профи-многостаночник типа покойного Боба Шоу или Брайана Стэйблфорда.

Объективное место этому автору отыщется, скорее всего, в компании таких же «принципиально нетипичных»: Брайан Олдисс, покойный Джон Браннер, Кристофер Прист — вот, пожалуй, тот немногочисленный писательский круг, к которому принадлежит и Иэн Уотсон.

Читатель, знакомый с произведениями указанных авторов, сразу же сообразит, что парадоксальным образом объединяет их: как раз отсутствие чего-либо единого, общего! Это все безусловные индивидуальности, бережно, даже ревниво блюдущие собственную творческую суверенность. И вместе с тем нельзя сказать, что они пишут для себя, озабочены только самовыражением: Олдисс успел вкусить сладкого яда «бестселлеризма», отчего все чаще унизительно оглядывается на самого беспощадного и догматичного цензора — на рынок; да и книги Приста и Уотсона продаются и даже награждаются премиями…

Мне кажется, рассказы Уотсона если и подтверждают сказанное выше, то в малой степени. Большинство их объединено в сборники «Очень медленная машина времени» (1979), «Солнечный удар» (1982), «Медленные птицы» (1985), «Слезинки Сталина» (1991) и др. Были среди его новелл настоящие удачи — например, «Очень медленная машина времени» (1978) и «Медленные птицы» (1983), номинированные на «Хьюго» и «Небьюлу». Однако, как уже говорилось, славу писателю принесли не они, а романы, количество которых за тридцать лет творческой деятельности приближается к трем десяткам. Совсем немного по американским стандартам. Но зато у Уотсона почти нет книг проходных, чем мало кто сможет похвастать.

Свой собственный путь он обозначил в первом же романе «Вложение» (1973), который немедленно вывел автора в соискатели престижной Премии имени Джона Кэмпбелла. Спустя два года французский перевод романа завоевал на родине Жюля Верна высшую награду — приз Apollo. Этот яркий пример «лингвистической science fiction» вызывает в памяти плеяду великих предтеч-соотечественников автора, от Льюиса Кэрролла до Толкина.

«Вложение» — это глубокая, многоплановая и притом отлично «организованная» книга о языке. О его силе и ограниченности, неизбежной при попытках адекватно описать все богатство окружающего мира, о его уникальной миссии — служить мостом общения, и о гипотетических возможностях языка творить реальность, а не только ее описывать. Герои, будь то группа детей, в экспериментальных целях изучающих некий искусственный язык, или племя индейцев, с помощью природного психотропного снадобья возвратившихся к забытому исконному языку, а также инопланетяне, стремящиеся понять (а не просто изучить) язык землян с целью установления Контакта, — все они активно вторгаются в реальность, меняя ее, как это делает наблюдатель или прибор в квантовой физике.