Академия исторических наук - От солдата до генерала: воспоминания о войне

• Название: От солдата до генерала: воспоминания о войне
• Автор: Академия исторических наук
• Издательство: Академия исторических наук
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-903076-13-0

В настоящем томе публикуются воспоминания советских воинов-интернационалистов Афганской кампании 1979–1989 годов, подготовленные в рамках целевой программы Академии исторических наук. В томе представлены в авторской редакции воспоминания 42-х ветеранов г. Москвы, участвовавших в этой войне.

Эта книга является источником для научных исследований, бесценным материалом при подготовке новых учебных пособий и литературных произведений, а также полезной людям, интересующимся военной историей.

Многотомник является некоммерческим изданием и распространяется по установленному Академией перечню получателей. Первыми получателями являются ветераны-авторы статей и их студенты-помощники, организаторы и преподаватели университета, а также библиотеки университетов, школ и организаций. По четыре экземпляра предназначены для передачи бесплатно в каждый регион России — по одному экземпляру в библиотеки музея, университета, ветеранской организации и главы исполнительной власти субъекта Российской Федерации. Предусмотрены бесплатные экземпляры для библиотек руководителей государств и зарубежных университетов. 100 экземпляров передаются ветеранам для вручения музеям подшефных школ, а также студентам — для вручения музеям учебных заведений, в которых они еще учатся или уже закончили. Начиная с 7-го тома, книга издается в 1000 экземплярах.

На Web-странице www.ainros.ru Академии исторических наук размещаются все тома для бесплатного чтения и копирования.

Издание тома осуществлено на средства Муниципального образования «Басманное» в городе Москве (Руководитель Мороз Ивисталина Васильевна)

---

Командующим нашего батальона был майор, по национальности аварец, также родом из Дагестана. По его приказу никто не носил отличительных знаков — каждая лычка имела у душманов свою денежную цену. Таким образом, чем выше было звание, тем выше был шанс быть убитым «духами».

Основные части армии — пехота, снабжение, артиллерия и прочие, находились в районе Шиндада. Наше же расположение было примерно в 30–40 километрах от главных войск.

С помощью инженерных машин у местной речки сделали запруду, перегородив и расширив русло — образовалось небольшое озерцо, вроде бассейна. Озерцо вскоре стало знаменитым — искупаться приезжали и большие чины, и девушки из санчастей.

Палатки мы устанавливали, немного опуская под землю. Так было и прохладней и безопасней — при возможном обстреле труднее было попасть, хотя по началу местное население никакой агрессии не проявляло. Иногда майор выделял несколько машин на помощь местным — прокопать канаву или помочь с дорогой. Местные благодарили своеобразно: на часть никто не нападал и в целом в районе обстановка была спокойной. В Шиндаде же, куда мы выезжали за продуктами, творился ад, люди были обозлены и резки, повсюду чувствовался страх, а прямо в городе как попало стояли палатки.

Хуже было с медициной. Простую воду пить было нельзя, приходилось варить в ней верблюжью колючку, отчего вкус ее становился омерзительным. Многие болели желтухой, некоторые малярией. Ну а раны при жаркой влажной погоде подолгу не заживали и начинали гноиться.

На новом месте службы я был на хорошем счету — солдаты мои питались лучше, чем некоторые офицеры. Из офицерской столовой ходили питаться ко мне, а в последствии я вообще был переведен в офицерскую столовую.

Примерно за полгода до моей демобилизации прислали нового, необстрелянного комбата. За эти полгода под его управлением батальон понес огромные потери — во много раз больше, чем за все полтора года до этого. В это же время участились и случаи самострелов и дезертирства.

Новый командир очень хотел выслужиться, но при этом не отличался особой сообразительностью. Иногда в нашу часть поступала разнарядка на вербовку местного населения. Майор Расулов в таких случаях обращался за помощью к части Афганских войск, находившихся неподалеку. Он говорил им: «Давайте так. Если вам нужна машина с водителем — я предоставлю. Снабжение — без проблем. Ну, а вы в свою очередь проводите агитацию и предоставляйте мне список призывников». Таким образом, вербовка проводилась мягко, с помощью местных жителей. Правда, в Афганской армии платили мало, и когда мы спрашивали афганских солдат: «Куда вы пойдете после армии?» Ответ был всегда один и тот же: «В бандиты. Там платят больше».

Новый начальник не был осведомлен о местных обычаях и поступал по другому — в назначенное время в афганскую деревню прибывали солдаты и забирали всех призывников по алфавиту. Он пытался показать себя в любой операции: за два месяца до демобилизации он вышел перед строем и сказал, что те, кто сейчас пойдут на очередную боевую операцию, после нее сразу будут демобилизованы. Из тех, кто согласился, четверо не вернулись.

Служба в Афганистане в Советской армии оплачивалась чеками — специальными квитанциями, каждая из которых была равна трем рублям. В Афганистане их принимали в каждой чайхане, а в СССР — в валютных магазинах — «березках».

Было и другое оправдание возросшим потерям нашего взвода в последние полгода. В начале войны у душманов практически отсутствовало снабжение. Бомбой считался глиняный горшок с порохом, взрывавшийся каждый третий-пятый раз. Затем заработали поставки западных стран: американские автоматы и «стингеры», китайские пулеметы, итальянские мины. При осмотре захваченного душманского склада я находил сухое молоко из Японии, новозеландское мясо и сыр, американские крупы и прочие иностранные продукты.

В Великую Отечественную войну советским солдатам периодически выдавали фронтовые 100 грамм. Нам такого не полагалось, а необходимость иногда снять напряжение или помянуть погибших товарищей была. Но выход был найден быстро — гнали брагу буквально из всего.

Наиболее популярной была хлебная водка, но встречалась и брага на фруктах, напитках и т. д. Бывали и необычные случаи. Однажды один мой знакомый прапорщик уехал на неделю в Калининград в отпуск. Из отпуска с собой он привез несколько десятков одинаковых консервных банок — «Сельдь атлантическая». Зачем же селедка в такую погоду? Он в ответ хитро улыбнулся и сказал, что не все так просто. Затем взял одну из банок, открыл — внутри оказалась вишня в спирту.

Рядом с лагерем находилась афганская деревня. В ней была местная чайхана. Афганцы готовят великолепный чай, если, конечно, не обращать внимания на антисанитарные условия. И вот однажды мне и одному прапорщику приспичило среди ночи сходить туда попить чайку.

Входя в дверной проем чайханы, я успел заметить только несколько бородатых лиц местных жителей. Прапорщик сказал, чтобы я прикрыл, но я не понял и подумал, что нужно закрыть дверь, повернулся закрывать и в то же мгновение прапорщик уже тянул меня на улицу.

«Слушай, стрёмно мне, там все лица бородатые, это душманы наверняка — пойдем лучше к тебе чай пить, а?»

«Да там всегда лица бородатые! К тому же у меня только краснодарский».

«Наплевать, все равно пошли к тебе».

На утро, во время построения командир взвода вышел и объявил, что вчера ночью в чайхане, в соседской деревне, проходил совет командиров местных бандформирований. На наши с товарищем бледные лица косились, но ничего не спрашивали.

Еще одним развлечением во время жизни в лагере была рыбалка. Ловили мы сетью оглушенную динамитом рыбу. На «рыбалку» я ходил с одним лейтенантом, который очень любил такие вещи.

Работа сапера крайне сложна. Часто начальство приказывало переустанавливать мины в других местах — но как это сделать, если боекомплект мин только один и уже поставлен по изначальному плану? Из нашего взвода один лейтенант подорвался так — пошел снимать собственные мины. После этого случая солдаты категорически отказывались снимать мины (впрочем, переустановка мин в принципе запрещена техникой безопасности). Майор Расулов на задания минирования отпускал неохотно, в частности, меня: «Бойко, ты хороший повар. Что я буду делать без хорошего повара?». Но вскоре все же я был отправлен в составе группы из 30 человек на охрану перевала.

Горная стража

На перевал меня отправили в начале февраля 1980 года. Через месяц, когда там начались открытые боевые действия, нас заменили десантники. После нашего ухода там шли кровопролитные бои.

Я же во время службы на перевале исполнял свои обязанности именно как повар, то есть готовил завтра, обед, ужин. Плита была на обычной солярке, воду и продукты привозили из батальона. Так как, приготовив еду, обязанностей я больше не имел, график моей работы был ненормированным: появилась «плохая» привычка, не спать по ночам (так как днем я отсыпался) и от скуки проверять посты.

Моим помощником по кухне был Алик — по национальности киргиз. Он выполнял черную работу — подготавливал плиту, носил воду, следил за продуктами. И вот в один солнечный день с одной стороны прервала, внизу, мы заметили стадо баранов. Алик, приметив стадо, хитро улыбаясь, заметил: «Смотри Бойка, шашлык пасется».

Немного подумав, решил — а почему бы и нет? Когда мы начали спускаться вниз, мне пришло в голову — как же мы затащим барана на гору? На такой вопрос Алик ответил: «Эй, ара, никто тащить и не будет. Шашлик сам дойдет!»

Но вскоре выяснилось, что расстояние мы не рассчитали. Автомат оттягивал плечо, солнце пекло, а стадо начало удаляться. Поняв, что спускаться далее бесполезно, мы прилегли отдохнуть на склоне.

В это время мимо проезжал пассажирский автобус, и в какой-то момент я заметил вспышку фотоаппарата. Сначала мы не придали этому значения, но, когда автобус уже чуть отъехал, в воображении возникла обложка иностранного журнала с подписью «Русские вояки отдыхают на войне!» и нашей фотографией… Что-то крича, мы бросились догонять автобус, о тот уже проезжал наш КПП.

Добежав до заставы, мы доложили лейтенанту. Тот, не переставая ругаться, объявил тревогу — чтобы догнать автобус, он приказал завести старый грузовичок, на котором мы ездили за продуктами. Но несчастный «Урал», немного поворчав, заглох.

Впрочем, на следующей заставе автобус все-таки задержали, по нашему звонку. После задержания выяснилось, что фотографировал нас какой-то француз, причем не только нас, но и несколько соседних пропускных пунктов.

Застава наша состояла из нескольких постов, расположенных по периметру перевала, и центрального штаба, где располагалась и моя кухня. И вот, однажды, на одном из дальних постов, на котором в тот момент был Алик и еще один солдат, случилась тревога. Напали ли тогда на заставу «духи», или нет — неизвестно. Известно только, что, испугавшись подозрительного шороха в кустах, Алик с товарищем решили пальнуть «на шорох» из гранатомета. И пальнули — вверх. Когда к посту прибежали мы, Алик встретил меня фразой: «Ара, отпуск на хрен улетел!»