Феликс Люкнер - Морской Чёрт

• Название: Морской Чёрт
• Автор: Феликс Люкнер
• Издательство: Редакционно-Издательский отдел Военно-Морских сил РККФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1925

Среди всего многообразия военных событий на море, имевших место в империалистическую войну, похождения немецкого парусного крейсера ― несомненно красочная страница. В эпоху напряженного развитии техники, гигантских военных кораблей, подводных лодок и самолетов, идея вернуться к первобытным средствам морской войны и снарядить в качество крейсера, для нанесения ударов морской торговле противника, деревянное парусное судно ― уже сама по себе заслуживает интереса и исключительного внимания.

---

Люкнер слишком страдает от ревматизма, чтобы убежать. К тому же на моторной лодке имеется запас бензина всего на один день.

Наконец, комендант всё же решил сообщить по телефону в Окленд о случившемся. Телефон не действовал! Дело становилось серьёзнее. Телеграф, оказалось, тоже не действует. Пробовали войти в связь с Оклендом световыми сигналами, но из этого ничего не получилось. Время шло, и только в половине первого ночи в Окленде обратили внимание, что не был дан сигнал с острова, обычный полуночный сигнал по телефону.

Скоро весть о побеге распространилась по всем фортам. Были снаряжены в погоню моторные суда и небольшие пароходы, вооружённые пулемётами. К ним присоединились многие спортсмены со своими судами. Началась общая суматоха и беспорядочная гоньба судов в заливе Хаураки. Между тем, «Жемчужина» с беглецами уже давно вышла в открытое море и преспокойно отстаивалась в отдалённой, укрытой от глаз бухте. Все утешались мыслью, что «Жемчужина» не сможет далеко уйти, и вскоре распространился слух, что лодка опрокинулась в море, и все немцы утонули.

Для нас ― беглецов ― было нелёгкой задачей без морской карты и компаса находить правильный путь в обширном заливе Хаураки. Погода была скверная, ночь ― тёмная. После часу ночи залив стал освещаться лучами прожекторов из Окленда, что дало нам возможность исправить наш курс. К утру мы бросили якорь в хорошо укрытой бухте острова Ред-Меркьюри и оставались там спрятанными весь день, чтобы дать улечься первому пылу наших преследователей. С устроенной на берегу замаскированной вышки мы наблюдали за морем. Пароход прошел близко мимо острова, но не заметил нас. Прождав два дня, мы вышли из прибрежных вод в море. Не успели мы покинуть остров, как около него показался правительственный пароход «Леди Робертс». Пароход высадил команду, которая тщетно обыскала весь остров. Отходя от острова, пароход задел винтами за грунт, должен был прекратить дальнейшие попытки и вернуться в Окленд. Мы направились обратно в наше убежище и продолжали спокойно отстаиваться здесь.

Захват шхуны «Моа».

На третий день мы увидели в море две шхуны. Решено было захватить их обоих. Но когда мы пошли на приступ, поднялся свежий ветер и одной из шхун удалось ускользнуть. Это сыграло для нас, как мы узнали впоследствии, роковую роль. Пришлось ограничиться захватом второй шхуны.

Мы подошли полным ходом к борту шхуны, и взяли ее на абордаж. С немецким флагом и оружием в руках мы вскочили на палубу «Моа» (так называлась шхуна) с громкими криками:

― Судно захвачено, вы под немецкой властью!

Команда судна была поражена, как громом.

― Не убивайте нас!

.Мы быстро успокоили людей. На палубу выбежал кок и стал на ломанном английском языке объяснять нам:

― Я кок, я рус-рус, мир с Германией.

Оружие, провиант и радиоприёмная станция были перенесены на шхуну. «Жемчужина» взята на буксир. «Моа» было прекрасное судно, но очень плоскодонное, всего три фута осадки, и при этом с большой парусностью. Под свежим ветром мы пошли к островам Кермадек, где предполагали воспользоваться запасами продовольствия, заготовленными для потерпевших кораблекрушение. В следующую ночь разыгрался шторм. Мы стали штормовать по ветру. Капитан был в большой тревоге. Его судно не было приспособлено для плавания в открытом море, так как не имело киля. По мнению капитана, мы подвергали опасности жизнь всей команды. Пришлось объяснить, что мы должны идти вперед ― на берегу нас ожидала еще большая опасность, чем в море.

Капитан всю ночь не спускался вниз и, чтобы сбить силу волн, выливал в море масло. Буря всё время свирепела, волны с треском разбивались о корму, судно бросало то вверх, то вниз. Пришлось убрать еще часть парусов и сбросить за борт груз леса, принайтовленный на палубе. Он становился слишком опасным. Сорвавшись от качки, доски могли перебить нам ноги и руки и разрушить все на палубе. Провианта у нас запасено было на шесть недель, и мы охотно делились нм с командой «Моа», у которой запасов хватило всего на три дня. Нашу «Жемчужину» оторвало с буксира и разбило волной. Это сильно нарушило наши первоначальные планы. Только через 36 часов буря улеглась.

21-го декабря показался в виду остров Кёртис. Из него подымались большие столбы дыма, которые вблизи оказались гейзерами[25]. Остров, представлявший собой кратер вулкана, был весь покрыт остывшей лавой и не имел никакой растительности. Теплая вода около острова кишела акулами, которые сотнями окружили судно. Была спущена шлюпка, и Кирхгейс с четырьмя нашими людьми отправился к острову. За ними потянулась целая процессии акул ― жуткое зрелище для сидевших в шлюпке. Чем ближе приближались к острову, тем тяжелее давили газы на легкие. На острове оказался сарай, обитый жестью, и в нём значительное число ящиков с продовольствием и бутылей с пресной водой. Часть запасов была погружена на шлюпку и переправлена на судно. Тяжело загруженная шлюпка целый час выгребала к судну, получила в конце концов течь и в полузатонувшем состоянии подошла к борту. Стаи акул окружили её, с нетерпением ожидая добычи. В ящиках оказалось много мяса, масла, сала, затем ― одеяла, одежда, сапоги, лекарства и даже целый запасной парус. Нужно отдать справедливость, что английское правительство на этот раз блестяще позаботилось о беглых военнопленных.

Нам не хотелось высаживать наших пленных на острове, отравленном серными испарениями, и мы решили это сделать на следующем острове Маколей. Предполагалось оставить им провиант и, при проходе мимо ближайшей сигнальной станции, сообщить об их местонахождении новозеландским властям.

В то время, как мы обсуждали этот вопрос, с наблюдательного поста передали, что к северу за островом Маколей виднеется дым.

Срочно была отправлена шлюпка за двумя людьми, оставшимися на острове. На «Моа» были подняты все паруса, и мы понеслись на запад. Пароход стал яснее обозначаться на горизонте и определённо стал нас преследовать. Мы опознали в нем кабельный пароход «Ирис», служивший вспомогательным крейсером. Наш барометр пошел книзу!

Приблизившись на расстояние видимости сигналов, пароход поднял английский военный флаг и какой-то сигнал. Мы, тем не менее, шли прежним курсом со скоростью 10 узлов Начиналось своего рода состязание в скорости. Вдруг заблестела вдали огневая вспышка, воздух огласился свистом, и граната ударилась в воду в непосредственной близости от борта. Безнадежный бой с противником, вооруженным пушками, был бы равносилен безрассудному самоубийству. Мы подняли в последний раз в этой половине земного шара немецкий военный флаг, и вскоре затем наступила горькая минута сдачи врагу.

На пароходе меня встретили люди, одетые в штатское платье, со штыками наперевес. Несмотря на то, что я был в форме, меня подвергли самому тщательному и унизительному обыску. Протестовать было бесполезно. Новозеландцы были, по-видимому, вне себя от радости, что им удалось одержать собственную «морскую победу». Пленение «Моа» было впоследствии торжественно расписано во всех газетах.

Пароход доставил нас в Окленд. На мачте «Моа» поверх немецкого флага развевался английский. «Морская битва у Кермаденских островов» была восторженно отпразднована местными жителями.

Опять в тюрьме.

В Окленде нас сначала препроводили в городскую тюрьму Маунт Эден. Здесь пришлось просидеть в отдельных камерах около трёх недель, после чего мы были распределены по различным лагерям. Меня и Кирхгейса отправили в форт Жерве на острове Ривере около Литтлтона. Это было самое уединенное место в Новой Зеландии. Отведённое нам помещение отделялось дощатым забором от остального крепостного двора. Над забором была устроена площадка для часового. Кругом и даже сверху всё было обтянуто колючей проволокой, так что постройка производила впечатление настоящей клетки. Наша охрана состояла из 45 человек. Комендантом был майор Лиминг, тасманиец, в высшей степени порядочный человек. Он сам себя чувствовал вроде как бы пленным на этом заброшенном острове и, насколько мог, старался облегчить наше положение. 119 дней, проведенных в этой приморской крепости, были весьма тягостны для нас ― моряков. Видеть постоянно морс перед собой, следить за проходящими парусными судами, которые будили в нас воспоминания о былом плавании на «Морском Чёрте», и быть в то же время заключенным в четырех стенах своей камеры!

После четырех месяцев сидения в крепости нас водворили обратно в лагерь военнопленных на острове Мотуихи. Большинство из наших бывших товарищей по заключению встретили нас с большой радостью. Новому коменданту было запрещено иметь моторную шлюпку. Буксирный пароход «Леди Робертс», который дважды в неделю привозил продовольствие, был вооружен пушкой и воинской командой, чтобы предупредить возможность всякой попытки его захватить. При выходе за пределы лагерной ограды мы должны были отмечаться у караульного начальника и то же самое―при возвращении. В шесть часов все должны были быть налицо в лагере. Вокруг жилых помещений была поставлена высокая изгородь из колючей проволоки. Вокруг лагеря ночью зажигались дуговые фонари.