Джейми Макгвайр - Прекрасная катастрофа

• Название: Прекрасная катастрофа
• Автор: Джейми Макгвайр
• Жанр: Современные любовные романы

Чувственно. Опасно. Захватывающе.

Новая Эбби Абернати — хорошая девочка. Она не пьет и не ругается матом, а в ее гардеробе присутствует одежда, в основном, классического стиля. Эбби верит, что между ней и ее темным прошлым пролегает большая пропасть. Но когда она, вместе со своей лучшей подругой, приезжает в «Восточный Университет», то понимает, что на пути к новой жизни ее ждут нелегкие испытания.

Трэвис Мэддокс, худой и накаченный парень, покрытый татуировками. В общем, один из тех, с которыми Эбби хочет — и должна — избежать знакомства. Он проводит ночи выигрывая деньги на бойцовских рингах, а днем играет роль самого привлекательного парня в кампусе. Будучи заинтригованным безразличностью Эбби к его шарму, он предлагает ей пари на то, что она выдержит его ритм жизни. Если выигрывает Эбби, то Трэвис дает обет воздержания на месяц, если выигрывает Трэвис — Эбби будет жить в его квартире то же время. Молодой человек и не подозревает, насколько достойного соперника он встретил…

---

Мы подпрыгнули от неожиданности, услышав голов Трэвиса. Встретившись с ним глазами, я увидела, что его взгляд больше не излучает счастье. Не сказав ни слова, он вышел в коридор, а Америка грустно посмотрела на меня.

— Думаю, ты совершаешь ошибку, — прошептала она. — Тебе не нужно идти на вечеринку, чтобы познакомиться с парнем, у тебя уже есть здесь один, который сходит по тебе с ума, — сказала она, оставляя меня одну.

Я раскачивалась в кресле, прокручивая в голове все то, что произошло за последнюю неделю. Шепли злился на меня, Америка разочаровалась во мне, а Трэвис… сначала был таким счастливым, каким я никогда его не видела, а потом настолько обиделся, что даже не разговаривал. Слишком нервничая, чтобы забраться к нему в постель, я смотрела на часы, как минуты шли одна за другой.

Прошел час, когда Трэвис вышел из комнаты и прошел по коридору. Я ожидала, что завернув за угол, он позовет меня в постель, но он был одет, а в руках держал ключи от мотоцикла. Солнечные очки закрывали глаза. Прежде чем взяться за дверную ручку, он сунул в рот сигарету.

— Ты уходишь? — спросила я, выпрямляясь в кресле. — Куда ты собираешься?

— Гулять, — сказал он, дернув дверь, и вышел, захлопнув ее за собой. Я чувствуя себя оскорбленной, упала в кресло. Я, каким-то образом, стала главным злодеем, но понятия не имела как.

Когда часы на телевизоре показывали два ночи, я, наконец, сдалась и пошла спать. Постель была такой пустой без него, что мне в голову закралась мысль позвонить ему. Я почти уснула, когда мотоцикл Трэвиса въехал на стоянку. После этого захлопнулись две двери машины, и раздался звук шагов нескольких пар ног поднимающихся по ступенькам. Трэвис неловко повозился с замком и дверь открылась. Он смеялся и бормотал что-то, я услышала не один, а два женских голоса. Их хихиканье было прервано отчетливым звуком поцелуя и стоном. Мое сердце сжалось, и я сразу же разозлилась на себя за это. Я крепко зажмурилась, когда одна из девушек завизжала и следующее, что я услышала звук трех тел падающих на диван.

Я подумала попросить у Америки ключи, но у двери в комнату хорошо просматривался диван, а я не собиралась становиться свидетелем той картины, что, судя по звукам, происходила в гостиной. Я спрятала голову под подушку и закрыла глаза, когда дверь открылась. Трэвис прошел по комнате, открыл ящик прикроватной тумбочки, запустил руку в свою чашу с презервативами, и унесся по коридору. Хихиканье девушек, казалось, раздавалось еще полчаса, а затем стало тихо.

Секундами позже, стоны, крики и скрипы дивана заполнили квартиру. Это звучало, как если бы в гостиной снимали порнофильм. Я закрыла лицо руками и покачала головой. Какие бы границы наших отношений не исчезли или не были размыты на прошлой неделе, непроницаемая каменная стена вернулась на свое место. Я отбросила все глупые эмоции, и сосредоточилась на том, чтобы успокоится. Трэвис был Трэвисом, и мы были, без всяких сомнений, друзьями, и только друзьями.

Крики и другой тошнотворный шум затихли через час и последовали нытье и ворчание отверженных женщин. Трэвис принял душ и рухнул на свою сторону кровати, повернувшись ко мне спиной. Даже после душа, от него пахло так, как будто он выпил достаточно виски, чтобы свалить с ног лошадь, и я мертвецки побледнела от мысли, что он вел мотоцикл домой в таком состоянии.

После того, как исчезла неловкость и ослабла злость, я все еще не могла уснуть. Когда дыхание Трэвиса стало ровным и глубоким, я села и посмотрела на часы. Солнце взойдет через час. Я откинула покрывало и вышла в коридор, где взяла одеяло. Единственным свидетельством групповушки Трэвиса — были две пустые обертки от презервативов на полу. Я переступила через них и упала в кресло.

Я закрыла глаза. Когда я их снова открыла, Америка и Шепли сидели на диване и тихо смотрели телевизор. Солнце освещало всю квартиру, и я сжалась от того, что спина ныла от любых движений.

Внимание Америки переключилось на меня.

— Эбби? — сказала она, устремляясь ко мне. Она осторожно на меня взглянула, ожидая вспышки гнева, слез или какого-либо другого проявления эмоций.

Шепли выглядел несчастным.

— Извини за прошлую ночь, Эбби. Это моя вина.

Я улыбнулась.

— Все хорошо, Шеп. Ты не должен извиняться.

Америка и Шепли обменялись взглядами, а затем она схватила меня за руку.

— Трэвис ушел в магазин. Он… тьфу, не важно, что он такое. Я собрала твои вещи, и отвезу тебя в общежитие до того, как он вернется домой, так что тебе не придется иметь с ним дело.

В этот момент я почувствовала, что плачу: меня прогоняют. Я попыталась овладеть с голосом прежде, чем начать говорить.

— У меня есть время, чтобы принять душ?

Америка покачала головой.

— Давай просто уйдем, Эбби, я не хочу, чтобы ты виделась с ним. Он недостоин…

Дверь распахнулась, и вошел Трэвис, неся в руках продуктовые пакеты. Он прошел прямо на кухню, яростно расставляя банки и коробки в шкафчики.

— Когда Голубка проснется, дайте мне знать, ладно? — сказал он тихим голосом. — Я купил спагетти, блинчики, клубнику и упаковки с этой дерьмовой шоколадной овсянкой, и она любит фруктовые хлопья, я прав, Мер? — спросил он, поворачиваясь.

Увидев меня, он замер. После неловкой паузы, выражение его лица смягчилось, а голос стал милым и заискивающим.

— Привет, Голубка.

Даже проснись я в другой стране, то удивление не могло бы сравнится с нынешним. Ничто не имело смысла. Сначала я подумала, что меня выселили, а потом Трэвис приходит домой с сумками, полными моей любимой еды.

Он сделал несколько шагов по направлению в гостиную, нервно пряча руки в карманы.

— Ты голодна, Голубка? Я приготовлю тебе блинчиков. Или там есть… эм… овсянка. И я купил тебе то розовое пенистое дерьмо, с которым девушки бреются, и фен… и… секунду, они здесь, — сказал он, бросаясь в спальню.

Дверь открылась, закрылась, а затем он завернул за угол, его лицо побледнело. Он сделал глубокий вдох и свел брови.

— Твои вещи собраны.

— Знаю, — сказала я.

— Ты уезжаешь, — сказал он, пораженно.

Я взглянула на Америку, которая сердито смотрела на Трэвиса, будто хотела убить его.

— Ты что, действительно думал, что она останется?

— Детка, — прошептал Шепли.

— Даже не начинай. Не смей его защищать, — кипела Америка. Трэвис смотрел с отчаянием.

— Мне так жаль, Голубка. Я даже не знаю, что сказать.

— Давай, Эбби, — сказала Америка. Она встала и потянулась к моей руке. Треэвис сделал шаг, но Америка направила на него палец.

— Да поможет мне Бог, Трэвис! Если ты попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь!

— Америка, — в отчаянии позвал он.

Я видела, что он разрывается между своим двоюродным братом и любимой девушкой, и чувствовала себя ужасно из-за этого. Ведь ситуация стала именно той, которую он пытался избежать с самого начала.

— Я в порядке, — сказала я, раздраженная напряжением в комнате.

— Что значит «ты в порядке»? — спросил Шепли, с надеждой в голосе.

Я закатила глаза.

— Трэвис привел домой женщин из бара прошлой ночью, ну и что?

Америка выглядела обеспокоенной.

— Да ну, Эбби. Ты говоришь, что с тобой все в порядке после всего произошедшего?

Я посмотрела на всех.

— Трэвис может приводить домой, кого хочет. Это его квартира.

Америка посмотрела на меня так, как будто я сошла с ума, Шепли почти улыбался, а Трэвис выглядел еще хуже, чем до этого.

— Ты не собирала свои вещи? — спросил Трэвис.

Я покачала головой и взглянула на часы: было начало третьего.

— Нет, и сейчас я собираюсь их разобрать. И еще поесть, принять душ и одеться… — сказала я, по дороге в ванную. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней и сползла на пол. Я была уверена, что выходка Америки все испортила, но я дала Шепли обещание, и намеревалась держать слово.

Над головой прозвучал мягкий стук в дверь.

— Голубка? — позвал Трэвис.

— Да? — сказала я, пытаясь придать голосу обычное звучание.

— Ты остаешься?

— Если хочешь, я могу уйти, но уговор есть уговор.

Дверь завибрировала от мягкого удара Трэвиса лбом о дверь.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, но я не буду тебя винить, если ты это сделаешь.

— Ты хочешь сказать, что я освобождена от пари?

Последовала долгая пауза.

— Если я скажу да, ты уйдешь?

— Ну, да. Глупо оставаться, я ведь не живу здесь, — сказала я, выдав смешок.

— Тогда нет, пари все еще в силе.

Я посмотрела вверх и покачала головой, чувствуя, как слезы жгут глаза. Я понятия не имела, почему плачу, но не могла остановиться.

— А теперь, я могу принять душ?

— Да… — вздохнул он.

Я услышала, как Америка вышла в коридор и подошла к Трэвису.

— Ты эгоистичный ублюдок, — прорычала она, хлопнув за собой дверью комнаты Шепли.