Александр Шокин - Министр невероятной промышленности

• Название: Министр невероятной промышленности
• Автор: Александр Шокин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга посвящена жизни и деятельности Александра Ивановича Шокина, государственного деятеля, инженера, ученого, министра электронной промышленности СССР, возглавлявшего и создававшего ее с момента выделения в самостоятельную отрасль в течение почти двадцати пяти лет. За это время объем выпускаемой продукции увеличился более чем в сто (!) раз, а Советский Союз стал единственным в мире государством, имевшим возможность создавать самые современные системы вооружения, используя только отечественные электронные компоненты.

По мере того, как общество начинает осознавать истинную высоту вершины достижений, на которую оно так долго и тяжело взбиралось и с которой так быстро свалилось, растет интерес к периоду наибольшего могущества нашей страны, и вряд ли исследователи удовлетворятся только краткими биографическими справками из энциклопедий о тех, кто сумел его достичь.

Книга написана на основе документов, писем из личного архива автора, книг и публикаций в периодике, а также личных воспоминаний, содержит уникальные фотографии.

---

Отдых отдыхом, но основная жизнь шла в Москве, и однажды А.И. решился на смену квартиры. В поздние хрущевские времена наряду с "хрущобами" возобновилось строительство "элитных домов". Первый такой дом был построен на улице Станиславского (в Леонтьевском переулке). Некоторое время спустя начали строить еще один на улице Алексея Толстого (Спиридоновке) рядом со знаменитым Морозовским особняком. Мы с отцом часто во время прогулок заходили на стройплощадку, возникшую на месте снесенного старинного дворянского дома, и удивлялись казавшемуся необычным плану фундамента.

Вскоре там вырос кирпичный красавец-дом, и у супруги А.И. возникло желание переехать жить туда. Сам он был не очень расположен заниматься квартирным вопросом, но напору семьи противостоять не сумел и был вынужден начать ходить "по инстанциям". "Инстанция", правда, была одна — Алексей Николаевич Косыгин, новый Председатель Совмина СССР (дело было в 1965 году). Когда А.И. пришел к Косыгину со своим заявлением, тот воспринял его довольно раздраженно:

- Что вы все лезете в этот дом?

- Я живу в своей квартире с тридцать восьмого года и ни разу не обращался с такими просьбами.

- Я тоже живу в своей квартире с сорокового года, — отпарировал было Алексей Николаевич, но просьбу все-таки уважил, и в феврале 1966 года в семье Шокиных состоялось новоселье в трехкомнатной квартире — опять на втором этаже.

В доме 15 по улице Алексея Толстого получили себе квартиры высшие партийные деятели: Мазуров, Кириленко, Пельше, Полянский, Микоян, поэтому дом охранялся "девяткой" КГБ. Самым знаменитым и наиболее для нас интересным соседом был маршал Г. К. Жуков, также получивший квартиру в этом доме. Бывал он там нечасто, проводя большую часть времени на даче, но однажды утром мне довелось увидеть его: небольшого роста, в шинели, он энергично шел по дорожке от улицы, где остановился его ЗиС-110, к подъезду, внимательно оглядывая все, что было впереди (в том числе и меня) суровым взглядом.

К седьмому десятку лет жизни А.И. подошел бодрым человеком, приятным в общении, с широким кругом интересов. Где бы он не был в поездке, он старался выкроить время, чтобы познакомиться с местными достопримечательностями, и любил потом делиться своими новыми знаниями. Как-то мы были вместе в Ленинграде в конце шестидесятых годов и вечером пошли погулять по городу, благо световой день там длинный. Прогулка была незабываемой. Пожалуй, я впервые увидел этот город совсем по-другому — так много он мне нарассказывал.

А.И. вообще был замечательным рассказчиком. Многие из его устных рассказов приведены здесь, но к сожалению только по сюжетам, так как его манера рассказывать, интонации, а иногда и мимика непередаваемы. Многие сюжеты забылись, и если бы кто-то из слушавших их и прочитавший эту книгу что-то вспомнил еще, то автор был бы очень рад получить эти воспоминания для пополнения материалов об А.И.

Рассказы не ограничивались только воспоминаниями из собственной жизни. Детям и внукам он порой сочинял сказки, причем персонажи их и сюжеты с годами менялись. Мне доставляли огромное удовольствие его сказки про черта, дедку Репку и бабку Агапку и запорожских казаков. В основе его импровизаций с продолжениями лежали конечно же "Вечера на хуторе близь Диканьки" Гоголя, но я их по малости лет еще не читал, а когда лет в десять стал читать, то показались они мне скучными и неинтересными по сравнению с лихими приключениями героев А.И… Цикл рассказов для внуков шел уже с другим отрицательным героем — им стал колдун Дун-Дун.

А тогда в Ленинграде, рассказывая о городе, он вдруг сказал: "А ведь где-то здесь убили Распутина".

По-видимому дедуктивным методом он определил, что именно Дом учителя является бывшим особняком Феликса Юсупова. Мы вошли в здание, где гремела музыка — шел бал учителей. Его депутатский значок вызывал уважение и местным начальством нам было подтверждено, что да, здесь, вот тот самый "шестигранник", откуда Распутина провели в подвал вместо комнат и т. д…

Еще в детстве А.И. увлекся футболом — новой тогда, модной игрой — и частенько гонял с товарищами мяч во дворе или на плацу Чернышевских казарм. Повзрослев, стал ходить на расположенный неподалеку, на Калужской, стадион Замоскворецкого клуба спорта посмотреть на хозяев поля — лучшую в двадцатые годы московскую команду. Но однажды он увидел на поле игроков другой команды — братьев Старостиных с Красной Пресни — и был восхищен. Покоренный на всю жизнь их игрой А.И. в результате стал болельщиком московского "Спартака". Правда, на стадион в пятидесятые-шестидесятые годы не ходил, предпочитая смотреть игры дома по телевизору, благо такую возможность имел наверное с самой первой трансляции со стадиона.

Когда по телевидению стали показывать еще и хоккейные матчи, то поначалу интерес у А.И. они не вызвали, и сердце его оставалось с футболом. Я в детстве болельщиком не был, но, когда начал учиться в университете, поневоле заразился тогдашним увлечением молодежи хоккеем. Этому наверное способствовало еще и то, что С. Я. училась в школе в одном классе со знаменитым нападающим из тройки Боброва Евгением Бабичем. Я стал по наследству болельщиком "Спартака", начал ходить на игры во Дворец Спорта и постепенно приучил А.И. и к этой игре. Он тоже увлекся и даже стал ходить со мной на стадион, выхлопотав пропуск в ложу "А". Болельщиком он был страстным, но с рассудком, всегда осознавая, что это всего лишь игра. Как-то, находясь в больнице (Кремлевской), он рассказал мне при посещении, что накануне с одним из его больных коллег в результате просмотра матча случился инфаркт. С А.И. такого быть не могло, хотя при его горячности давление от болельщицких страстей могло и подняться.

Все его увлечения так или иначе были частью огромного стремления к новым знаниям, которое было характерно для А.И. на протяжении всей его жизни и с годами не только не уменьшалось, а скорее еще и увеличивалось, далеко выходя за чисто профессиональные рамки (с огромным интересом прочитал он, например, книгу В. Шкловского "Вселенная, жизнь, разум" сразу после ее выхода в шестидесятые годы). Основным источником пополнения знаний были научно-популярные журналы. Сначала это было "Знание-сила", какое-то время "Природа", затем к ним добавилась "Наука и жизнь", которую он прочитывал едва ли не от корки до корки. Еще позже для внуков он стал выписывать журнал "Квант" и переводной вариант американского Nature, но прочитывал их главным образом сам.

К этому надо добавить, что интенсивное чтение специальной литературы и ежедневных закрытых сборников ТАСС, рассылавшихся по списку, вовсе не исключало чтение художественной литературы. Ее А.И. тоже читал всегда много, и всех авторов перечислить невозможно. Предпочитал русскую литературу, хотя иногда читал и зарубежную классику и даже современных авторов. Многое было привито ему со школьных времен. Он любил, например, читать наизусть из "Евгения Онегина". При высказываниях жены или кого-либо еще о знакомых девушках или женщинах в подходящем месте мог процитировать:

Грустна, печальна, молчалива,

Как лань лесная боязлива… и т. д.

Любил Пушкина всего, так же как и Гоголя, и перечитывал. В домашней библиотеке были прекрасные издания их сочинений: Пушкина 1937 г. и дореволюционный однотомник Гоголя с прекрасными иллюстрациями, к сожалению украденные с дачи в Мурашках. Собирательство домашней библиотеки велось систематически и в ней были практически все подписные издания писателей русской классической литературы. И не просто были, а читались и перечитывались. Очень любил А.И. юмористические рассказы Чехова, предпочитая их его более серьезным произведениям, а тем более пьесам. Но вот Зощенко ему нравился не очень — он считал его пустым. Очень ценил язык прозы, поэтому любил читать Толстого, Горького, а с шестидесятых годов любимым его автором стал Бунин. Он приобретал по мере выхода все издания его собраний сочинений, находя все новые произведения. Высоко оценил он и язык Паустовского, прочитав по моему совету "Повесть о жизни". Мы читали по очереди приходившие тома подписного издания и обсуждали прочитанное. Мой юношеский восторг был несколько охлажден отношением А.И. к герою этого произведения (да и к автору) как к миросозерцателю с уклоном в безделье, но книга ему понравилась.

Еще одним любимым произведением стал прочитанный в "Новом мире" "Театральный роман" Булгакова. Здесь в восприятии А.И. переплелись и любовь к литературе, и любовь к театру и к хорошо узнаваемым персонажам этой книги. К "Мастеру и Маргарите" он отнесся без особого восторга, зато с удовольствием прочитал в конце шестидесятых самиздатовское "Собачье сердце", которое я принес ему от друзей-студентов. Выборочно читал он и современных авторов: от "Затоваренной бочкотары" Аксенова и книг Солженицына, включая запрещенные "Раковый корпус" и "В круге первом" до "Любови и ненависти" Шевцова… Нельзя сказать, чтобы он очень увлекался детективами, но в круг чтения они входили тоже. Фантастику не любил, возможно потому, что ему на работе хватало фантастических идей, которые нужно было воплощать в жизнь.