Валентин Бадрак - 7 пар, очаровавших мир

• Название: 7 пар, очаровавших мир
• Автор: Валентин Бадрак
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-966-03-5219-3

Эта книга откроет вам путь к применению успешных практик в построении семейных отношений. Она поможет сформировать оптимальную стратегию отношений с противоположным полом, ориентированную на создание семьи.

---

Характерно, что даже при чтении книги Горбачева «Жизнь и реформы» бросается в глаза, что, описывая свою подругу жизни молодой женой или студенткой, Михаил Горбачев неизменно называет ее по имени и отчеству – Раиса Максимовна. С одной стороны, тут обнаруживается его зажатость – следствие многолетней политической настороженности, ожидания подвоха отовсюду, что вызвало к жизни суровый официоз во всем, имеющем хоть малейшее отношение к двойным трактовкам. Естественно, личная жизнь политика советской эпохи столь крупного калибра однозначно подлежала ретушированию. Кстати, именно поэтому в своей книге «Жизнь и реформы», выпущенной в 1995 году, он ни словом не обмолвился о проблемах в семье дочери, которая вскоре после свадьбы развелась с мужем. Но с другой стороны, в официальном обозначении жены мелькает и нечто личное, связанное с истинным положением вещей в семье. Действительно, Раиса Максимовна играла гораздо большую роль в становлении политического лидера, нежели просто верная подруга, которая безропотно подчиняется воле судьбы. Переезды, сложный быт, постоянные командировки и выезды, безразмерный рабочий день и вечное ожидание мужа… Подкупает откровение Горбачева относительно ключевого в его карьере момента, когда после смерти Черненко и перед судьбоносными заседаниями Политбюро и Пленума ЦК КПСС он вернулся домой к четырем утра и все время до рассвета провел в серьезном обсуждении положения вещей с женой. Главное в жизни решение освятила и благословила она. Но, кажется, она больше подбадривала своего мужчину, вселяла в него уверенность в окончательной победе, чем он призывал ее к терпению. Кажется, благодаря ей Михаил Горбачев всегда сохранял небывалую осторожность, особую гибкость и мягкую поступательность продвижения к цели, исповедовал отказ от форсированных методов, влекущих за собой большие риски. Лишь после смерти любимой женщины экс-президент обрел раскованность и спокойствие человека, который уже ничего не в силах изменить и в отношении которого уже принципиально ничего не изменится. Его лицо как бы смягчилось и приобрело в глазах миллионов обычный человеческий вид. Он стал проще, начал без оглядки на политику и масс-медиа давать оценки прошедших лет, и в том числе личной жизни. И стал чаще называть ее Рая…

По поводу роли Раисы Горбачевой существуют самые разные рассказы, которые уже невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. К примеру, в публицистическом исследовании Бориса Новикова «Цирк уехал…» можно отыскать интересный пассаж, связанный со становлением Горбачева, записанный со слов некоего полковника ГРУ ГШ СССР. В частности, осведомленный представитель советской военной разведки утверждал, что Раиса Титаренко «имела родственников в семьях важных особ в столице: в семьях первого зама председателя Госплана СССР Сабурова и первого же зама министра иностранных дел Громыко». «Вместе с рукой и сердцем Раи Миша получил возможность проводить выходные на дачах в Серебряном Бору на реке Москва, куда уже вселялись многочисленные потомки пламенных революционеров», – полагал опытный «гээрушник». В общем-то, нельзя исключать, что высокопоставленные партийцы снабдили молодого человека многочисленными полезными инструкциями в отношении продвижения по карьерной лестнице. Ибо, в самом деле, многие моменты его карьеры вызывают недоуменные вопросы. Отчего так легко удался судьбоносный поворот от работы в прокуратуре (после окончания юридического факультета МГУ) к комсомольско-партийному направлению? Как удалось при довольно острой критике и имевших место конфликтах с руководителями быстро и легко продвигаться к вышестоящим должностям? В свой книге Михаил Горбачев также косвенно упоминает эпизод, из которого следует, что «его вели» по иерархической лестнице строго вверх. Так, при разрешении напряженной ситуации с одним из своих ставропольских руководителей Ефремовым он привел следующий диалог, не нуждающийся в комментариях:

«– Поедешь в Москву, – с явным неудовольствием ответил он [Ефремов].

Оказалось, что вопрос о моем выдвижении на пост второго секретаря уже предрешен. Ефремов тут же собрал бюро крайкома, и оно… единодушно высказалось в поддержку моей кандидатуры.

– Езжай в Москву, – вот и все, что я услышал от него [после бюро крайкома. – В. Б.].

– Куда? К кому? Какие рекомендации?

– Сам знаешь куда – в орготдел ЦК. Там твоих заступников хватает».

Несколько позже и пост секретаря ЦК по сельскому хозяйству Михаил Горбачев получил, перепрыгнув сразу несколько карьерных ступенек иерархической лестницы. В самом деле, почему именно он после внезапной смерти очередного члена ЦК в Кремле оказался бесспорным претендентом на то единственное кресло, для которого Горбачев с его узкой сельскохозяйственной специализацией являлся «проходным», и не была ли тут жена гораздо больше, чем помощницей?! Четкого ответа на этот вопрос нет, но важно, что и тут Раиса дополняла его, придавала целостность его образу. Ведь в партийные времена как раз жена могла ненавязчиво сделать своего бурно растущего спутника карликовым деревцем. Не секрет, что вся партийно-кабинетная жизнь напоминала хитросплетения интриг, перерастающие порой, когда у кого-то сдавали нервы, в сложные баталии с неожиданными развязками, более удивительными и впечатляющими, чем на реальных полях сражений. Также не секрет, что Горбачев, вступив в борьбу за место под теплым партийным солнцем, фактически сел за карточный стол – играть в бесконечную игру в покер, азартную, захватывающую, но и леденящую кровь перспективой полного банкротства. Горбачев играл, никому не доверяя и мало веря в победу логики. При всей своей кажущейся (или выплывающей из его книг) принципиальности и уверенности в отстаивании позиций он заигрывал с властью и никогда глубоко не зарывался, если только не был твердо уверен в могучей поддержке со стороны. Один из многочисленных примеров, доказывающих невероятную гибкость позиций будущего генсека КПСС, он приводит сам. Когда один из преподавателей Ставропольского сельхозинститута издал противоречивую книгу, Горбачев по сигналу из Москвы накинулся на него, как бескомпромиссный бульдог, и враз вместе с «партийными товарищами» раздавил неугодного. Горбачев продемонстрировал тут и напускное отсутствие человечности, и хитроумное сплетение суждений. Уж если что делал, так с душой! Несчастный автор, едва удержавшись в партии, был вынужден уехать в другой город. И это несмотря на признание Горбачевым важности идей, высказанных в работе, и на симпатии его к автору. «По существу, Садыков сформулировал ряд идей, которые стали находить свое решение лишь с началом перестройки. Но до перестройки надо было еще прожить более пятнадцати лет», – без всякого намека на эмоции рассказывал Горбачев. Он научился скрывать свои истинные мысли и быть скользким, словно борец, намазавший тело жиром. Хладнокровию и выдержке этого рьяного партийца мог бы позавидовать и удав. И как кажется, его многосторонние таланты аппаратчика проявились далеко не без участия супруги. С самого начала борьбы она стала не только спасительным клапаном для выпуска накопившегося во время работы пара, но и очень неплохим регулировщиком, указывающим верное направление движения. Взирая на ситуацию со стороны и вместе с тем будучи в курсе событий, хорошо разбираясь в людях, она нередко давала весьма ценные советы. Кроме того, пришло время, когда многие важные решения принимались во время непринужденных встреч семьями. Например, Горбачевы были тесно связаны с Андроповыми. И поэтому неслучайно эти женские, бурлящие внутри, как в котле, переживания вылились в инсульт Раисы Максимовны во время заговора ГКЧП. Этот факт – еще одно подтверждение того, что она всегда находилась рядом с мужем, буквально пропуская через себя его проблемы.

И все же карьерный рост лишь косвенно связан с отношениями внутри семьи. Несомненно, невидимый пресс всемогущей руки присутствовал во всей партийной жизни Горбачева – иначе и быть не могло. Но эта внешняя установка необходимости не иметь никаких проблем в семье тесно увязывалась с внутренним комфортом, с Раисой. Да, все что происходило на людях, являлось игрой, данью необходимости, но был и другой уровень отношений, о котором сам Горбачев рассказал после смерти супруги: «Если сначала была молодая страсть, то потом добавились сотрудничество, дружба, когда мы друг другу могли сказать все. Мы оказались единомышленники во взглядах на жизнь». Если выдавалась свободная минута, они старались не расставаться. Походы на природу, непрерывные поездки по городам (особенно после переезда в Москву на работу в ЦК) и странам – уже в качестве первого лица государства – все это объединяло их внутренний мир, роднило, обогащало, дарило наслаждение общения. Они спешили жить и всегда ценили каждую прожитую минуту. Последнее совместное турне Горбачевы совершили в далекую Австралию – за месяц до того, как у Раисы Максимовны обнаружили неизлечимую болезнь, и за три до окончания ее земного пути. Но, слишком увлеченные жизнью, они не подозревали, что это уже элегия мягкой, задушевной осени перед расставанием навсегда, лирическое подведение итогов в преддверии вечного сна…