Фердинанд Ойоно - Жизнь боя

• Название: Жизнь боя
• Автор: Фердинанд Ойоно
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1979

---

— А его жена? — спросил Птичья Глотка, показывая пальцем на сестру.

Она тоже подняла правую руку. Любовник Софи не дал ей раскрыть рта.

— Ладно, хватит! — заорал он. — Значит, никто не знает Софи, даже ты, а? — продолжал он, смотря на меня.

— Скажи им, тот, кто укажет, где прячется Софи, получит подарок, — приказал Птичья Глотка стражнику, когда мы вышли из хижины.

Стражник хлопнул в ладоши и обратился к уже изрядно поредевшей толпе.

— Если вы хотите получить много денег, — крикнул он, — выдайте Софи… Быть может, вас даже наградят медалью…

— За кого принимают нас эти необрезанные! — буркнул кто-то.

— Превосходно, — процедил Птичья Глотка, смотря на меня. — Знай же, пока идет следствие, тебя упрячут в надежное место. В машину!

Желая показать начальнику, что он хорошо выполняет свои обязанности, Мендим с силой толкнул меня к машине. Возмущенный ропот пробежал по толпе.

Птичья Глотка сел рядом с любовником Софи, который время от времени ударял кулаком по рулю, бормоча: «Вот оно что… вот оно что…» Он дал задний ход и резко рванул машину, вызвав панику среди жителей квартала.

— Дай ему двадцать пять ударов плетью, — приказал Птичья Глотка стражнику, когда мы вернулись на сторожевой пост.

Я лег ничком перед стражником. Птичья Глотка протянул ему плеть из кожи гиппопотама, с которой никогда не расстается. Стражник стал бить меня по спине. Вначале я не хотел кричать. Не надо было кричать. Я сжал челюсти, стараясь думать о другом. Передо мной возник образ Кализии. Ее сменил образ госпожи, затем отца… Все события этого дня промелькнули в моей голове…

Надо мной слышалось прерывистое дыхание Мендима.

— Кричи, кричи же, черт возьми! — орал он на нашем языке. — Они не остановят меня, пока ты не закричишь.

Стражник отсчитал двадцать пять ударов и повернулся к белым.

— Дай сюда плеть, — сказал Птичья Глотка.

Он с силой ударил стражника, который взревел от боли.

— Вот как надо бить! Начинай снова!

Мендим засучил рукава куртки, рот его был перекошен.

— Кричи, кричи же! — молил он, стегая меня. — Слышишь, или уши у тебя замазаны навозом?

— Заткнись! — крикнул ему любовник Софи, ударив меня ногой под подбородок. — Довольно! Довольно… Довольно же! — прибавил он.

Мендим остановился.

— Завтра никакой еды… понятно? — сказал Птичья Глотка, перевернув меня ногой. — Ты приведешь его ко мне в кабинет послезавтра. Бить будешь весь день… понятно?

— Да, начальник, — ответил Мендим.

Белые ушли.

Вот уж никогда не думал, что проведу ночь в хижине Мендима ме Тита. Он дремлет против меня с открытым ртом, похожий в глубине своего старого кресла на узел тряпья.

— Мне кажется, я сделал сегодня что-то такое, чего никогда не забуду, никогда не искуплю… — сказал он, когда мы остались одни.

Его огромные глаза подернулись слезами.

— Бедный Тунди! Бедные мы… — жаловался он.

* * * Вторая ночь на сторожевом посту

Нас человек двадцать заключенных, «людей-в-чем-нибудь-замешанных», которые должны разносить воду данганским белым. Это так называемая водная повинность. Источник находится более чем в километре от европейского квартала, у подножия возвышенности, на которой тот расположен.

Бидон мой течет. Я кое-как замазал его глиной. Вода все же льет мне на плечи. Самое тяжелое — преодолеть подъем, неся бидон на голове, когда стражник идет за спиной и подгоняет тебя плетью. Мы бегом спускаемся к источнику, поднимаемся в гору, и затем все начинается сызнова… В полдень мне показалось, что голова моя пылает. К счастью, волосы у меня жесткие, курчавые, и бидон с водой стоит на них, как на подушке.

Мне было приятно думать, что ни комендант, ни г-н Моро, ни любовник Софи… ни один данганский белый не вынес бы этой повинности…

В полдень посещение Кализии.

Смех, слезы и опять смех. Подарок — пачка сигарет.

Новости из резиденции.

Обо мне больше не говорят. Комендант с женой воркуют или делают вид, что воркуют, как два голубка.

В час дня посещение Баклю.

Дрожащие губы. Немного денег. Новости из резиденции.

Обо мне совершенно забыли. Господа воркуют, как два голубка… но время от времени госпожа смотрит в окно на проезжающие машины. Хочется ли ей видеть, как возвратится в Данган г-н Моро? Ему волей-неволей придется проехать мимо резиденции. Нет другой дороги, которая бы вела к нему домой…

Посещение сестры.

Много слез. При виде ее можно подумать, что она потеряла мужа. Она не мылась с тех пор, как меня арестовали. Следы слез и соплей видны на ее грязном лице. Странный способ выражать горе, вызывая отвращение к себе. Но таков обычай. Своими слезами она будет отравлять жизнь мужу до тех пор, пока меня не освободят; бедняга даже не смеет попросить, чтобы она приготовила ему поесть.

Она принесла мне немного денег, ровно столько, чтобы сунуть в лапищу моего ангела-хранителя Мендима. Она посоветовала мне держаться спокойно, как будто это не лучший способ вывести белых из себя.

Бедная сестра! Она очень напоминает нашу мать: и своими советами, и озабоченным выражением лица, и полными слез глазами. Я все же немного растрогался…

Посещения зятя.

У нас вошло в привычку разговаривать, задавая друг другу вопросы, и отвечать на них новыми вопросами. После первых минут волнения, вызванного тем, что мы встретились в неволе, под охраной стражника, зять напомнил о своем присутствии вопросами: «Куда мы идем?» и «Что мы, в сущности, собой представляем?..» При этом он сильно размахивал руками.

Я не знал, что на это ответить, лишь задал ему тот же вопрос, когда он уходил.

Посещение законоучителя Обебе.

Это маленький, надоедливый старичок, и надо много терпения, чтобы выносить его. Он прочел мне длинную проповедь о крестных муках сына божьего. Видно, принимает меня за новоявленного Христа. Он говорит о всепрощении, о награде и милости божьей, о небе, словно я должен вскоре отправиться туда.

Однако еще с довоенных пор мошенник страдает гонореей, а сегодня не постеснялся разделить наш скудный обед. Он обещал прийти завтра.

Мендим избавит меня от него.

* * *

Водная повинность.

Вода и пот. Побои. Кровь.

Крутая дорога. Смертельный подъем. Усталость. Я не мог сдержать слез.

* * *

Пошла горлом кровь, тело предало меня. Чувствую острую боль в груди, так и кажется, что в легкие вонзился гарпун.

Сегодня утром Мендим отвел меня к Птичьей Глотке, который сначала и слушать ничего не хотел.

— Меня не проведешь, — говорил он, напрягая шею, — меня не проведешь, друзоцек…

Он встал из-за стола и начал вертеть меня из стороны в сторону. Положил влажную руку мне на лоб, поморщился и пощупал мой пульс.

— Ладно, — сказал он, садясь на прежнее место.

Он вынул тетрадь и спросил, как меня зовут. Окончив писать, он протянул тетрадь Мендиму, который щелкнул каблуками.

— Отведи его к врачу, — сказал Птичья Глотка стражнику, — посмотрим, в чем тут дело… А ты, — прибавил он, смотря мне в глаза, — не воображай, что избавился от допроса — мы допросим тебя сегодня вечером, несмотря на болезнь.

Мы вышли.

Я никогда не был в больнице и лишь по дороге на рынок видел ее облезлые желтые стены над живой изгородью из гибискуса. Два места в Дангане наводят ужас на местных жителей — тюрьма и больница, которую все зовут здесь «морильней для негров».

Наконец мы пришли.

Городская больница находится между административной частью и торговым центром. Она состоит из десятка одинаковых домишек, расположенных вокруг лужайки, посередине которой возвышается красно-желтое здание операционной.

Чернокожий санитар увидел нас и двинулся навстречу Мендиму, протянув руку и широко улыбаясь. Я понял по его виду, что он боится. Он боялся Мендима, как и все прохожие, которые лихорадочно обнажали головы при встрече с нами. Санитар угодливо предложил Мендиму сигарету. Огорченный тем, что тот не курит, он порылся в карманах и вытащил орех кола. Расколол его пополам. Протянул одну половину Мендиму, а другую положил себе в рот. Челюсти обоих задвигались одновременно. Санитар скорчил гримасу.

— Что с этим парнем, — спросил он, — симулянт?

Мендим вобрал голову в плечи и перестал жевать. Затем плюнул к ногам санитара.

— Прошу прощения… — проговорил санитар и встал, словно по команде «смирно», — но среди ваших заключенных часто попадаются симулянты…

Мендим опять плюнул, теперь уже на ботинки санитара. Тот пропустил нас.

— Я в… в… от… чая… нии… — бормотал он нам вдогонку.

— Все они такие, все… — сказал мне Мендим. — Знает подлец, не сегодня-завтра мы с ним встретимся… Вот и болтает чепуху…