Ирина Веретенникова - Магия в стиле экстрим

• Название: Магия в стиле экстрим
• Автор: Ирина Веретенникова
• Жанр: Фэнтези

На пороге смерти Паулине Назаровой предоставляется выбор: умереть или стать ученицей странного незнакомца. Выбирая жизнь, девушка пока и не представляет, насколько экзотическим и экстремальным окажется обучение у холодного мага Хегельга. С этой минуты существование Паулины превращается в бесконечное выживание, где нет места слабости, жалости, а любая поблажка может стоить слишком дорого. Её новая жизнь − это урок "Умри или познай!", и вместе с главной героиней его проходят целые народы, миры и само мироздание. Хладнокровный учитель не собирается жалеть ученицу и его уроки кажутся Паулине невыносимой жестокостью, пока она не осознаёт, что это единственный способ разбить тесную скорлупу человеческого сознания и стать кем-то иным. Но потерять человечность, значит лишиться прошлого, забыть себя прежнюю и оттолкнуть любимого человека. К борьбе за выживание прибавляется мучительная борьба с самой собой. В решающий момент Паулина осознает, что выиграть можно только забыв всё, чему так тяжело учили, нарушить правила, доверять лишь интуиции, приняв себя такую, как есть. Каждая прожитая минута и преодолённый барьер приближают к ответу на главный вопрос: какова должна быть цель, чтобы оправдать столь экстремальные средства? В сражениях и испытаниях героиня неоднократно подходит к грани своих физических и духовных возможностей, каждый раз переступая через себя. На рубеже жизни и смерти ей открывается чудо рождения вселенной и, наконец, становится очевидным, ради чего пройдены все испытания.

---

— Ты должна была стать огненным источником, судя по внешним признакам, но проявилась, как вода. Как всегда моя ученица полна сюрпризов и противоречий.

Хегельг сделал пару шагов назад и взмахнул крыльями, чтобы размять их. Вот у кого противоречия отсутствовали. Белоснежные перья его крыльев казались посеребрёнными инеем. Я перестала ощущать холод, сопровождающий силу учителя, но сейчас опасалась, что если дотронуться до его оперения, то почувствую дыхание лютого мороза на пальцах.

— Мне страшно, учитель, — проговорила я и с сомнением сделала медленный взмах. — А вдруг забуду, как летать и упаду?

— Паулина, полёт — это как умение плавать, раз научившись, ты не забудешь этого никогда. Тебе нужно только начать движение и довериться телу. Теперь оно само знает и умеет делать то, что нужно для полёта.

— И всё же.

— Просто закрой глаза и взлетай, — настойчиво проговорил Хегельг, усаживаясь на камень.

— Я должна это сделать, просто обязана, — прошептала себе под нос.

А потом закрыла глаза и сделала первый по-настоящему мощный взмах. Тело оторвалось от земли лишь на миг и снова опустилось вниз. У меня не получилось! Да что же происходит? Как же так?

— Выкинь "умные и разумные" мысли из головы. Поверь в себя и пожелай взлететь. Ты умеешь это делать, — голос учителя обволакивал уверенностью.

Я решила попробовать вновь. Но и на этот раз сбилась с ритма, мышцы казались скованными и скукоженными, вновь появилась неуверенность. Колени больно ударились о землю, а нос чуть не пропахал борозду. Я села в траву, охая и потирая ушибленные места. Ну почему у меня не получается взлететь? Знала же, как летать, но опять подводило неверие в свои силы, безотчётный страх перед высотой. Во мне точно какой-то дефект есть!

— А-у! — самоуничижительные стенания грубо прервали свистом кнута возле самого уха, а потом я почувствовала жалящий удар по заднице.

— Вверх! — орали в ответ.

Подскок на месте и разгон с низкого старта. Кнут безжалостно ударил, снова опалив ягодицы острой болью. Я помчалась от взбешённого Хегельга, подвывая от боли. Хотелось оказаться, как можно дальше от этих прищуренных глаз, от раздражённо изогнутых губ мага, потому что подобная мимика обычно выливалась очередным болезненным уроком "на грани". Я получила ещё пяток раз по заднице, пока не оторвалась от преследования и не разозлилась в ответ. Гнев накрыл обжигающей волной, вытиснил другие чувства на своём пути. Зачем снова терпеть побои, расслабилась? Сейчас опущусь и дам сдачи!

— Опущусь? — удивлённо проговорила я и посмотрела вниз.

Метрах в ста под ногами Хегельг довольно улыбался, задрав голову вверх и разглядывая парящую яркую птичку, то есть меня. В его руках змейкой сворачивалась плеть. Учитель вновь оказался прав с мудрой поговоркой: "Ёж птица гордая, не пнёшь — не полетит". Неужели меня можно заставить что-то делать, преодолеть себя, лишь напугав смертельным исходом или хорошенько наподдав под зад? Это печально, стыдно и обидно, но чрезвычайно эффективно! Только магу в своих выводах ни за что нельзя признаваться. Он и так стоит с улыбкой до ушей.

— Обязательно бить? У меня почти получилось, — возмущалась я, как только опустилась рядом с бессовестно ухмыляющимся Хегельгом.

— Почти? По-хорошему не получилось, зато под весёлый свист кнута полетела, как миленькая, забыла страхи и всякие глупости. Кстати, время не резиновое и оно неумолимо идёт. Пора вылетать, если мы хотим успеть вернуться во время, — оборвал поток обвинений маг

— Куда лететь-то? — оглядываясь по сторонам, спросила я.

Кожа на месте ударов восстанавливалась и зудела, мне приходилось растирать её ладонями и охать. Но на учителя это не произвело никакого впечатления. Ни угрызений совести, ни жалости так и не было замечено.

— В сторону гор. Но это приблизительное направление. Очень скоро будет неважно, в какую сторону двигаться. Главное продвигаться вперёд, — как-то туманно ответил маг и расправил крылья.

Хегельг поднялся в воздух и стремительно набрал высоту. Я поймала себя на том, что стою с открытым ртом и наблюдаю за грациозными движениями летящего мага. Белые крылья размеренно двигались, уносили мужчину в высоту. Учитель такой жёсткий и колючий, но, не смотря ни на что, близкий и родной — ему я могла простить многое.

— Паулина, хватит стоять столбом. Что с тобой сегодня такое? Догоняй! — раздалось в голове.

Я встрепенулась и последовала следом, в попытках нагнать удаляющуюся белокрылую фигуру. Хегельг лавировал в воздушных потоках, маг набрал большую высоту и теперь поджидал меня. Он счастливо улыбался, явно наслаждался ощущением полёта. Наконец, удалось догнать его и пристроиться рядом, планируя в тугих струях. Адреналин шумел в крови, и голова кружилась от нахлынувшего восторга. Моя душа приняла и полюбила невероятное чувство единения с ветром, восторг и замирание сердца, когда выше только небо. Глупая, чего же так боялась оторваться от земли? Потому что очень трудно переломить себя и сделать шаг в сторону от всего привычного и обыденного. Сколько шагов я уже сделала и сколько ещё предстоит пройти? На это не ответит, наверное, даже Хегельг, быть может, только Оракулу это ведомо.

Мельком глянув вниз, я больше не заметила зелёного степного разнотравья. На его месте разверзся скалистый провал с острыми краями. Впереди, сколько хватало взгляда, распростерлись белые горы. Этот мир менялся слишком стремительно, будто только и ждал, когда мы взлетим. Там, где ранее ветер играл в сочной траве, теперь раскрыла свой бездонный зев пропасть, а дальше за ней во все стороны начинались скалы, которым не видно конца. Что ж, мир Эбилл продолжал удивлять многоликостью.

Наш полёт затянулся надолго. Сколько мы вот так размеренно машем крыльями, планируем в воздушных потоках, набираем высоту? Трудно сказать, время тут текло по-особенному. Солнца Эбилла сменили положение на небосводе и очертили полукруг. Внизу виднелась та же панорама белых гор, почти одинаковых и сменяющих друг друга. Бесконечные голые вершины на тысячи километров, сколько хватало взгляда. Они становились выше и отвесней, и нам приходилось снова подниматься вверх, чтобы пролететь над ними. Но по мере подъёма, ветер усиливался, переходил в ураганный. Лететь в таких условиях слишком опасно.

— Нужно опуститься ниже и лететь между скал, — раздался голос Хегельга в голове.

Дождавшись моего кивка, он стал снижаться, а за ним и я. Горы, на которые никогда не ступала нога человека, по-своему красивы и величественны. Здесь нет пологих зелёных долин, ни один кустик или деревце не смогли найти приют в царстве белоснежных камней, отвесных обрывов и острых обломков. На высоченных вершинах не формировалось снежных шапок. Только голый камень и голубое небо — прекрасные и безжизненные, застывшие в девственной красоте. Единственными живыми существами здесь оказались мы, и от этого знания по спине бежали мурашки.

Ветер усиливался, и теперь даже на небольшой высоте продвижение оказалось проблематичным. Нас бросало на острые скалы внезапными порывами, как будто кто-то игрался двумя крылатыми фигурками, дерзнувшими нарушить безжизненность этого края. Пролетев над узким и опасным ущельем, я увидела тёмное и плотное облако тумана. Как такое возможно при ураганном ветре, не укладывалось в голове. Почему воздушные потоки не развеяли его, и что удерживало вместе чернеющую мглу? На всеобщем белом фоне она выглядела зловещим пятном и внушала страх.

— Учитель, что это такое? — послала я вопрос Хегельгу.

— О чём ты?

— Там впереди облако странного тумана и оно приближается к нам.

— Я ничего не вижу, Паулина. Это означает, что всё начинается. С этого момента каждый пойдёт по своему пути, — встревожено оглядываясь по сторонам, сказал Хегельг.

— Что нас ждёт?

— Слушай внимательно, девочка. Никто не знает, какова будет его дорога к Оракулу. Только у каждого она своя. Единственное правило здесь — это двигаться вперёд. Как только повернёшь назад, для тебя всё закончится, но и Оракула ты тоже не увидишь. Выбор будет за тобой, и никто кроме тебя не решит, стоит ли идти дальше, — проговорил Хегельг с непонятной тоской.

Ветер трепал его волосы, горькая складка залегла на лбу, а в глазах застыла боль и тревога. Что заставило старого мага так волноваться и горевать? Он словно провожал меня на войну, боялся не увидеть вновь, предвидел что-то плохое и неотвратимое.

А дальше облако тумана настигло нас и скрыло в своих недрах друг от друга. Порывы бешеного ветра кидали меня во все стороны, а я даже не могла понять, куда лететь, чтобы не врезаться в какой-нибудь обломок скалы. Плотная облачность облепила меня, сделала крылья тяжёлыми, неповоротливыми. Она опустилась на плечи давящим грузом, затрудняя движения. Я с ужасом понимала, что перестаю чувствовать тонкий мир, что нити силы становятся невидимыми и недоступными для меня. Темнота обхватила плотной сетью и теперь оказалась полностью непроницаемой для взгляда. Учитель давно потерялся из виду и не отзывался на отчаянный зов.