Луи Буссенар - Необыкновенные приключения Синего человека

• Название: Необыкновенные приключения Синего человека
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1992
• ISBN: 5-86218-002-8

Герой романа коммерсант Феликс Обертен по настоянию своей жены отправляется в Бразилию за товаром. Корабль был задержан, капитан обвинён в незаконной перевозке африканских негров, а Феликс, внешне похожий на разыскиваемого англичанами опасного преступника, приговорен к казни через повешение. Несчастный чудом остался жив, но его кожа приобрела стойкий синий цвет. С этого момента начались необыкновенные приключения Синего человека.

_{Художник А. С. Махов}

---

Жан-Мари прижался к стене и подставил плечи Бенику, который, воспользовавшись этой живой лестницей, с остервенением пилил железные прутья. Через четверть часа они поменялись местами. Понадобился целый час, чтобы распилить решетку.

Наконец главное было сделано. Напильник раскалился, как на огне. У Беника и Жана-Мари руки были стерты в кровь.

Не беда!

Боцман взялся обеими руками за решетку, напрягся так, что суставы хрустнули, и выломал ее.

— Не рано ли? Часы бьют…

— Десять часов!

— Думаю, надо бежать немедленно.

— Как хочешь! Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, не так ли?

— Кто первый?

— Я, — ответил Беник.

— А почему не я?

— Вдруг тебя заметят!

— А тебя? Ну, ладно, старик. Давай! Привяжи ремень к решетке, чтобы я мог подтянуться. Здесь уж никого не останется, чтобы подсадить.

— Конечно.

Жан-Мари помог Бенику, и тот осторожно высунул в окно голову, плечи и в конце концов весь оказался снаружи. Он привязал к решетке ремень и решил уже было прыгнуть вниз. Висеть на стене неудобно, а высота небольшая, всего каких-нибудь три метра. Как вдруг холодный пот залил лицо бретонца и крик ужаса едва не вырвался из груди.

В темноте что-то сверкнуло стальным блеском. Прямо под собой моряк заметил неподвижную фигуру.

«Охранник! — обомлел он. — Боже правый! Мы погибли!»

Человек внизу по-прежнему не шевелился, только свет луны играл на стальном штыке.

Несмотря на все предосторожности, Беник все же произвел некоторый шум.

Решив не испытывать судьбу, он собрался было вернуться обратно, в камеру. Но это оказалось невозможно. Решетка не пускала его.

«Что ж! Тем хуже! Брошусь вниз».

Можно легко представить себе испуг негра-караульного, когда на него, сладко спящего, вдруг сверху свалилось ни много ни мало восемьдесят килограммов живого веса. Мало того! Этот живой вес принадлежал узнику, совершающему побег.

Некоторых людей ужас заставляет замереть. Они столбенеют и немеют. Другие, наоборот, кричат что есть мочи.

К счастью для Беника, охранник принадлежал к первой категории. Он вздрогнул, замер и так и остался стоять как вкопанный, забыв даже крикнуть: «Стой! Стрелять буду!»

Но уже через секунду солдат пришел в себя, прицелился и выстрелил.

Беник распластался на земле и прошептал:

— Вот я и готов!

Но, как ни странно, выстрел не оглушил и не ослепил моряка, он напоминал какой-то жалкий хлопок.

То ли ружье было скверное, то ли оно дало осечку. Во всяком случае, настоящего выстрела не получилось.

Воспользовавшись моментом, боцман бросился на охранника, схватил его за горло и, едва не придушив, процедил:

— Ни слова! Молчи, или прирежу тебя, словно курицу!

Несчастный прохрипел что-то, дернулся еще разок и застыл.

— Вот и хорошо! Умница! Я не желаю тебе зла, старина. Но мне нужно уйти. Так что уж не мешай, пожалуйста!

Беник быстро снял галстук, связал бедняге ноги и посадил в уголок, прислонив к стене.

— Ну, а теперь посмотрим! Где это я оказался? Тысяча чертей! Да это же внутренний двор! Конечно, это он, высоченные стены… Значит, все усилия напрасны. Мы пилили эту чертову решетку, чтобы, словно кролики, очутиться в клетке.

В это время в окне показался Жан-Мари. Беник понял это по шуму, раздавшемуся сверху.

— Матрос, — сказал он тихо, — назад! Мы в ловушке!

— Что?

— Окно выходит во двор!

— Проклятье!

— Брось мне ремень!

— Что ты собираешься делать?

— Надо забрать охранника в камеру. Иначе его найдут здесь, и нам крышка.

— Держи! Привязывай!

— Готово! Тяни!

— А теперь ружье…

— И меня не забудь!

Через пять минут ремень вновь упал сверху. Беник ухватился за него и взобрался по стене, ругаясь шепотом.

Опять проклятая камера.

— Итак, уйти невозможно? — спросил Жан-Мари.

— Ты же видишь!

— Теперь нас здесь трое.

Солдат тяжело дышал и дрожал всем телом.

Кервен успокоил его.

— Не бойся, мой мальчик! Мы тебя не съедим.

— Черт! Тише, — прервал его Беник. Боцман уловил какой-то шум в коридоре.

Двери открывались и закрывались. Шаги приближались. Еще одна дверь отворилась и закрылась.

— Проверка!

— Беник, ложись на койку и не шевелись!

Окошко приоткрылось, и в камеру проник луч света.

Ключ повернулся в замке. Вошли надзиратель с фонарем в руке и вооруженный солдат.

Заметив в углу ружье и связанного часового, тюремщик собрался уже бить тревогу, как вдруг Жан-Мари молниеносным ударом оглушил его. Тотчас подоспел боцман и сбил с ног солдата. Затем они закрыли дверь.

— Нельзя терять ни секунды! Свяжи-ка этого парня, Беник. Не теряй времени, просто заткни ему рот, чтобы не орал! Чудесно!

Надзиратель пришел в себя и стал было сопротивляться. Хотя отставной сержант был против чрезмерного насилия, ему пришлось все же вновь ударить его. Больше тот не двигался.

— Беник!

— Что?

— Раздень этого приятеля!

Оба, солдат и надзиратель, так были напуганы, что не пытались двинуться с места. Придя в себя после удара, надзиратель предпочел не подавать признаков жизни, справедливо рассудив, что третьего удара таким кулачищем ему не выдержать.

Беник уже натянул солдатскую куртку и теперь примеривал кивер[292]. Он укрепил на поясе патронташ[293] и надел на плечи ранец. Затем взял ружье и приладил штык.

Жан-Мари облачился в костюм надзирателя — полувоенное, полугражданское одеяние, состоявшее из широкополой шляпы, куртки с красными обшлагами[294] и воротником, а также ремня, на котором висели кривой тесак[295] и связка ключей.

— Ты готов, Беник?

— Готов!

— Прекрасно!

— Куда мы направляемся?

— Уходим!

— Но куда?

— Пока в дверь! А если повезет, то и дальше. Я сержант, а ты мой рядовой. Понял?

— Ясно!

Жан-Мари спокойно закрыл дверь, два раза повернул ключ в замке и направился по коридору, пытаясь подражать тяжелой походке охранника.

Он не знал, как устроена тюрьма, поэтому приходилось идти наугад. Тем не менее они благополучно добрались до двери, возле которой находился ночной постовой.

Жан-Мари и Беник приготовились пройти мимо сонного солдата. Но тот, увидев двоих мужчин, вскочил и спросил по-испански, куда они направляются.

Матросы растерялись. Они не знали, что в обязанности постового входило спрашивать каждого, кто бы он ни был, если дело происходило ночью.

Дверь закрывалась на простую задвижку, и Жан-Мари, ничего не отвечая, хотел выйти. Однако постовой решил применить силу, он принял беглецов за двух охранников, которым пришло в голову удрать с дежурства и покутить в кабаре[296].

Жан-Мари оттолкнул солдата, пропустил вперед Беника и последовал за ним. Постовой понял, что тут дело неладно.

— Тревога!.. К оружию!

— Я погиб! — прошептал Жан-Мари. — Хорошо, хоть Беник успел уйти.

Со всех сторон сбегались вооруженные караульные. Их набралось человек шесть. Поняв, что его вот-вот схватят и разоблачат, бретонец нахлобучил на лоб кивер и бросился бежать по коридору. Часовые, которые еще ничего не знали, пропускали его без всяких помех, их вводила в заблуждение форма.

Вдруг дерзкая мысль пришла Кервену в голову.

— Ага! — нервно усмехнулся беглец. — Они не хотят меня выпустить, так я им наделаю столько хлопот, что навек меня запомнят!

Недолго думая, он открыл камеру под номером один, где томились двое гаучо.

— Друзья, — сказал он, стараясь припомнить испанские слова, — если вам дорога свобода, спасайтесь! Я такой же узник, как и вы… Охранник заперт в моей камере… Сейчас открою остальным. Объясните им все и бегите вместе к главному выходу. Торопитесь!

Гаучо, для которых потерять свободу хуже, чем расстаться с самой жизнью, все поняли, узнав в солдате одного из заключенных французов…

Держа в одной руке фонарь, а в другой связку ключей, Жан-Мари бежал по коридору, гремел замками, открывал двери. Здесь томились узники всех рас, со всех концов света.

— Вперед, друзья! Вперед! — кричали гаучо. Все были оживлены и радовались нежданному освобождению.

Но бретонцу этого казалось недостаточно. Охранники ни в коем случае не должны помешать заключенным уйти. Жан-Мари разорвал тюфяк, вытащил маисовую солому, грудой свалил ее на пол и, открыв фонарь, полил керосином и поджег. Пламя взвилось. Все вокруг затрещало, засверкало, зашипело.

То же самое повторилось и в других камерах.

Отблески пожара осветили коридор. Отовсюду раздавались возгласы:

— Пожар! Пожар!

Заключенные орали во всю глотку. Солдаты, обезумев от испуга, ничего не видя вокруг, бежали к выходу.

Подгоняемые дымом и пламенем, гаучо быстро оказались у настежь открытой двери.