Луи Буссенар - Необыкновенные приключения Синего человека

• Название: Необыкновенные приключения Синего человека
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1992
• ISBN: 5-86218-002-8

Герой романа коммерсант Феликс Обертен по настоянию своей жены отправляется в Бразилию за товаром. Корабль был задержан, капитан обвинён в незаконной перевозке африканских негров, а Феликс, внешне похожий на разыскиваемого англичанами опасного преступника, приговорен к казни через повешение. Несчастный чудом остался жив, но его кожа приобрела стойкий синий цвет. С этого момента начались необыкновенные приключения Синего человека.

_{Художник А. С. Махов}

---

— Никого! Башмаков не будет. Анта не пришел.

Антой, или маипури, туземцы называют тапиров. По своим размерам эти крупные животные были бы вполне сравнимы с быком, если бы не уступали ему в росте. У них большая голова с высоким затылком, а морда заканчивается мускулистым наростом и слегка напоминает свиное рыло, только гораздо длиннее. С виду тяжеловесные, тапиры на деле очень ловки и подвижны. По натуре они осторожны, недоверчивы и хитры, хотя внешне весьма простодушны. Индейцы очень ценят эту дичь. Подумать только: триста килограммов живого мяса! Поймав одного тапира, можно набить брюхо и долго потом бездельничать.

На сей раз Генипу волновало не столько мясо, сколько шкура животного — прочная, мягкая, непромокаемая. Однако Знатоку кураре не везло. Не проходило дня, чтобы не встречались следы тапира. По берегам многочисленных рек и речушек их было множество. По ночам путники слышали, как животные часами плескались и фыркали в воде. Но, по словам Генипы, а это был настоящий охотник, тапиры слишком хитры, и охота на них имеет свои особенности.

Снова и снова слышали французы от огорченного друга:

— Анта убежал, башмаков не будет.

На восьмой день надежда оставила беглецов. Они с ужасом разглядывали свои босые, красные от крови ноги, как вдруг из лесной чащи раздался топот. Ветки зашевелились, задрожали.

— Анта бежит! — прошептал индеец, схватив лук и сделав знак, чтобы все оставались на месте.

Слышно было, как животные ускорили бег. Затем прозвучало громкое, протяжное мычание, очень похожее на коровье. В нем угадывалась какая-то непонятная тревога. В ту же минуту шагах в двадцати от места, где остановились путники, появился могучий зверь. Что-то странное было в его облике. Он вертелся вокруг своей оси, слепо натыкался на стволы деревьев. Можно было подумать, что он взбесился. На спине тапира виднелся причудливый горб.

Генипа настиг тапира и вонзил в него отравленную стрелу.

— У вас есть башмаки! — закричал Знаток кураре и издал победный клич.

— Что случилось? — в один голос спросили четверо.

— Анта!

— Тапир?!

— Да-да!

Между тем животное сделало еще несколько нетвердых шагов, наткнулось на острые ветки, упало на поросшую мхом землю и затихло.

Позабыв о боли, Беник, Синий человек, Жан-Мари и даже Ивон сломя голову бросились за индейцем. Подбежав, они увидели… роскошного ягуара, который извивался у их ног. У него был сломан позвоночник.

Четверо друзей разом вскрикнули. Беспомощный ягуар все же ощерился, сверкнул желтыми глазищами и зашипел по-кошачьи.

— Кот! — пренебрежительно бросил Беник. — А как же наши башмаки?

— Ты не видел тапира?

— Мне казалось, что я его вижу.

— Так вот почему тапир бился о стволы деревьев. Горб — это ягуар, которого бык хотел скинуть на землю. Ему это удалось, как видите.

— Да, вполне…

— Во всяком случае, кости он ему переломал.

— И тут же попался под руку Генипе с его стрелой.

— Неужели ты думаешь, что малюсенькой стрелки достаточно для такой громадины?

— Без сомнения! Послушай, нас зовет Генипа.

С расстояния метров в двести — триста действительно послышались крики:

— Идите сюда! Это был ваш последний день босиком.

Оставив ягуара, путешественники побежали на зов индейца и нашли гордого охотника у поверженного огромного животного.

Необыкновенных размеров тапир походил на поросшую шерстью гору.

— Браво, Генипа!.. Браво, дружище!

— Анта бежал! Стрела летела быстрее анты! — сообщил Генипа. — Анта успел убить ягуара. Он умер. Беник, посмотри на эту стрелу.

— Тысяча чертей! — воскликнул восхищенный боцман. — Эта булавочка бьет как разрывная пуля!

— А как с обувью? — осторожно поинтересовался бакалейщик. Его ступни были особенно чувствительны, и он страдал больше остальных.

— Сейчас, месье! Сейчас! — ответил Знаток кураре и взялся за дело.

Генипа имел острый нож и твердую руку. За несколько минут он очень искусно снял кожу с ног тапира, так что получились ботинки.

— Это для Ивона. Надень!

— О! Как в них тепло и уютно!

— Теперь их надо высушить.

— А вам, месье, задние ноги.

— С радостью, друг мой!

— Ивон, — обратился к нему Беник, — тебе удобно?

— Еще как, дядя! Генипа настоящий волшебник. Я обут лучше любого моряка на всем флоте!

— Поглядим, что будет, когда они подсохнут.

— Поглядим, дядя! Поглядим!

— Послушай, отстань от мальчишки, — прервал разговор Жан-Мари. — Когда эти ботинки высохнут, все будет прекрасно.

— Это еще не известно…

— Известно!

— Откуда?

— Когда мы окажемся в Аргентине, а я надеюсь, что это случится довольно скоро, ты увидишь множество людей, обутых как Ивон и месье Феликс.

— Кто они?

— Гаучо! Пастухи. У них нет своих сапожников. Зато лошадей — видимо-невидимо. Такие ботинки там делают в каждой семье.

— Ну и что?

— Черт тебя побери! Что, что? Они делают все так же, как только что сделал Генипа. Получаются башмаки точь-в-точь как у Ивона и месье Феликса. Кожа высыхает, приобретает форму ноги. Понял?

— Понял, матрос. Но нашему тапиру надо бы иметь восемь ног, чтобы обуть четверых.

— Генипа убьет другого. А пока мы можем смастерить отличные сандалии, которые будут держаться на веревках.

— Вот именно! — Знаток кураре продолжал обрабатывать шкуру, но слышал все, что говорилось вокруг.

Через час все четверо были обуты. Не сказать, чтобы их обновки отличались особой элегантностью. Однако, и это важнее, они были прочны и удобны. Исстрадавшиеся ноги могли отдохнуть. Все благодарили Генипу, выражали ему свое восхищение, и индеец решил, что он и вправду искусный сапожник. И это была сущая правда…

Когда все немного угомонились, то почувствовали, что не прочь перекусить. К счастью, мяса было хоть отбавляй. Генипа отложил в сторону язык и филейную часть — это для белых. Паталосам достались куски похуже. Они тут же насадили их на вертел и спустя несколько минут стали жадно глотать полусырое мясо, рвать его зубами, словно охотничьи псы.

— Куда вы торопитесь! — крикнул им Беник. — Хоть бы распробовали! Ей-богу, вы же подавитесь! Жуйте!

— Легко сказать — жуйте, — смеялся Жан-Мари. — Тут нужны стальные челюсти.

— Да, жестковато!

— Все равно что наши ботинки!

— У меня зубы попорчены цингой[230]. Я этого не осилю.

— Терпение!

— И что будет?

— Я берусь через двадцать четыре часа сделать из этой подошвы мягчайшее мясо, как у пулярки[231].

— Глупости! Не может быть, Жан-Мари!

— Может, Беник.

— Любопытно будет посмотреть.

— Через двадцать четыре часа! А пока съедим язык.

Если мясо молодого тапира нежное и вкусное, то у старого оно жесткое и требует специальной обработки. В данном случае Генипе попался старый самец, может быть, самый старший в стаде.

Жан-Мари, отчаявшись разжевать мясо, сорвал несколько пальмовых листков, завернул в них куски мяса и оставил лежать до завтра, уверяя, что оно станет мягче.

Беник, который обычно во всем сомневался, на этот раз с доверием отнесся к заявлению своего приятеля. И оказался абсолютно прав. Пальма, с которой Жан-Мари сорвал листья, известна своей способностью размягчать мясо. Путешественники часто используют ее сок, чтобы сделать вырезку только что убитого зверя удобоваримой. Главное, не передержать, чтобы не получился обратный эффект.

На следующий день Беник признал, что эксперимент удался: мясо стало мягче и нежнее, однако приобрело неприятный привкус. Моряк не решался признаться в этом своим друзьям, но дичь, добытая с помощью отравленных стрел, все же не слишком ему нравилась. В глубине души он мечтал поесть жаркое из животного, убитого самым обыкновенным способом — пулей.

Случай не заставил себя долго ждать.

Беглецы вновь пустились в путь. Вот уже два часа, как им приходилось пробивать себе дорогу среди густых зарослей. Паталосы шли впереди и в полном смысле слова прорубали чащу, размахивая саблями. В остальном же друзья чувствовали себя неплохо. В новой одежде было не жарко, а об удобстве обуви и говорить не приходилось. Они и думать забыли о своих недавних босоногих мучениях.

Внезапно послышался шум, и индеец, шедший во главе колонны, велел остановиться. Уаруку навострил уши и встал в стойку, готовый в любую секунду ринуться вперед. Генипа поднял лук, Беник зарядил ружье и лязгнул затвором. Боцман заметил, как метнулась в кустах тень, и выстрелил в тот самый момент, когда Генипа крикнул ему на ухо:

— Не стреляй, Беник! Не стреляй!

Вдали раздался невообразимый шум.

— Настоящий залп, — оценил бретонец.

Затем все услышали душераздирающий крик, как будто визжал поросенок, которого режут.