Татьяна Дубровина - Заратустра

• Название: Заратустра
• Автор: Татьяна Дубровина
• Издательство: М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство ACT», 1999. — 208 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-7390-0863-8 («Олимп»), 5-237-01916-1 (ООО «Фирма «Издательство ACT»)

Много пророчеств великого реформатора религии Заратустры дошло до наших дней. Его предвидения грядущих конца времен и Судного дня по яркости и глубине не уступают Апокалипсису Иоанна Богослова. Он предсказал приход Христа, Октябрьский переворот в России, Чернобыльскую катастрофу.

Кто же такой Заратустра и где он появился? Что скрывается за понятием «зороастризм»? Когда придут вслед за Христом еще два Спасителя? На эти и многие другие вопросы дают ответы авторы книги, предлагая порой совершенно фантастические гипотезы.

---

И только потом, вырвавшись на свободу, Перун победил дракона.

А былинный Илья Муромец — русская фольклорная трансформация библейского Илии, а следовательно, и громовержца Перуна — сиднем просидел тридцать лет, скованный не недругами, а недугами, но потом встал и победил Идолище поганое. И был он сыном кузнеца: вспомним легендарного авестийского Кея, соратника победоносного Траэтаоны…

Ирий — Илия — Юрий — Арий…

Все возвращается на круги своя. Нет, это не круг, это мистическая спираль духовной истории человечества, его страданий и его побед…

ОТКРОВЕНИЕ

…И он мне грудь рассек мечом,

И сердце трепетное вынул,

И угль, пылающий огнем,

Во грудь отверстую водвинул,

Как труп, в пустыне я лежал.

И Бога глас ко мне воззвал:

«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,

Исполнись волею моей

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей».

А. С. Пушкин

Пламенный странник

Десять лет, уйдя из отцовского дома, бродил возмужавший Заратустра по родным просторам Арьяна Вэджи. Большинство ученых считает, что, поскольку он не покидал в эти годы родину, следовательно, пророк странствовал по территории Ирана.

Но почему же обязательно именно там? Мы уже говорили о том, что точно локализовать место его рождения не представляется возможным, и о том, что арийские племена были разбросаны отнюдь не только между Каспием и Персидским заливом…

Путник Заратустра не мнил себя ни мудрецом, ни тем более пророком, несмотря на то что давно имел жреческий сан и пользовался всеобщим уважением. Наоборот, он продолжал учиться и познавать, хотя, казалось бы, ученический возраст давно остался позади.

Пытливый странник не стеснялся подходить к старикам, жрецам и просто знающим людям и не считал для себя зазорным расспрашивать их: что они считают добром, а что злом, во что верят, каким божествам и высшим силам возносят молитвы и совершают жертвоприношения? А языческие верования были весьма разнообразны.

Во многих арийских поселениях главой божественного пантеона был в то время солнечноликий Митра, хозяин широких пастбищ.

Между прочим, в старину на Руси скотный двор именовался митрией. Уж не там ли, случайно, пролегли пути Заратустры? Б. И. Кузнецов, например, сопоставляет с именем Митры (Михр) наиглавнейшее русское слово, обозначающее основу основ нашей жизни — мир[46]. Ведь этот бог отвечал также за неприкосновенность границ и нерушимость всевозможных клятв и договоров.

Наряду с Митрой древние арийцы почитали Вертрагну (ср. русское ветер) — бога войны и победы, переменчивый вихрь, который бывает как добрым, тихим и теплым, так и разрушительным, сметающим все на своем пути.

Широко распространен был и культ светлой, юной и непорочной Ардвисуры Анахиты, покровительницы вод и плодородия.

Кстати, у армян Анахит — «великая мать» и «мать целомудрия», тоже дарующая урожаи. Она супруга главы пантеона Арамазда, постоянный эпитет которого — ар и, то есть «мужественный». Действовал в армянском дохристианском пантеоне и Михр, и другие божества, аналогичные индоиранским. Предполагается, что эти культы пришли на территорию Армении в VI–V веках до н. э., слившись с древнейшими местными верованиями. Однако единобожие, подобное зороастрийскому, тут так и не утвердилось…

Божества, восходящие к индоиранским, были и у других, не арийских народов, а, скажем, у монгольской расы. Таковы, например, бурятский Хормустахан, тувинский Курбусту, алтайский Уч-Курбустан, маньчжурский Xормусда. Так что, как говорится, «неисповедимы пути Господни» — загадочны и таинственны и пути распространения религий.

На Урале, к примеру, живет народ зыряне — нынешние коми и пермяки. Не родственно ли этническое название слову заря и имени Заратустра? У российских почитателей огня был такой обычай — сообща наблюдать утреннюю зарю, восход солнца.

А головной убор представителей древней уральской ананьинской культуры (от деревни Ананьино в бассейне Камы, где велись археологические раскопки), считавшихся предками зырян, очень напоминает авестийский: это капюшон с падающим на плечи полотнищем, которым можно прикрыть лицо.

К сожалению, о верованиях ананьинцев известно мало, зато мы знаем, что они обносили свои городища валами и рвами, что соответствует описанию легендарной Вары. И расовый тип этой народности, согласно антропологическим реконструкциям, не монголоидный, а арийский…

Путешествующий Заратустра становился свидетелем обожествления и других стихий, например матери-земли — Зам, в паре с отцом-небом — Асманом.

Интересно, что в славянских мифах упоминается небесная корова Земун, тоже олицетворение материнства (она мать Велеса), из вымени которой по небосводу течет Млечный Путь.

А в индийских Ведах Асман трансформировался в обозначение высшего духовного начала, Атман, и в религиозных сочинениях употребляется иногда в смысле «я, себя». Вспомним первую букву исконной русской азбуки — Аз! Это лишь в советское время у нас появилось уничижительное присловье: «Я — последняя буква алфавита» и человеческая личность отодвинулась на задний план.

И конечно же древние арии повсеместно почитали огонь — но, до откровений Заратустры, не как творение Ахура Мазды, а как самостоятельное божество. Его нельзя было осквернить, «обидеть»: погасить или, к примеру, сжечь в нем мусор.

Индоарии использовали огонь для сожжения тел умерших, понимая это как очищение. У соплеменников же Заратустры подобное называлось «труповарением» и считалось высшей степенью кощунства, страшным преступлением.

Огонь нельзя было загрязнять даже… дыханием. Жрецы, стоявшие возле алтарей, для защиты пламени от скверны надевали специальные головные уборы, закрывавшие и нос, и рот.

Культ огня существовал также и в русских землях, причем в разных вариациях. Хотя, впрочем, почему мы говорим «также»? Быть может, именно здесь и лежат его истоки, а уже затем он перекочевал в более южные индоиранские верования? Как хотелось бы разгадать эту тайну…

Остановимся на нескольких российских ритуалах, в том числе и сохранившихся до недавнего времени на фоне христианской культуры. В каждом обнаруживается сходство с обрядами, описанными в Авесте.

Приведем, например, свидетельство Ю. П. Миролюбова об обычаях тех краев, где он провел детство.

«В ночь под Ивана Купала в Юрьевке разводили Костры, а в Антоновке Костров не делали, а зажигали «Огнище» в домах, то есть топили печи в знак принадлежности к Огнищанам, ибо и дворы считались по числу «дымов», то есть Огней. В огонь запрещалось бросать какие-либо отбросы, жечь остатки, кости, вообще все нечистое. В этом, конечно, уважение к Агни-Богу, или к Огнебогу…»[47]

А вот обычаи, описанные в начале нашего века собирателем фольклора, этнографом и филологом Д. К. Зелениным.

«Коляда. На дворах зажигают огни, полагая, что усопшие родители приходят обогреваться и что от этого огня пшеница народится ярая (красная)».

«На Рождество, Новый год и в день Крещения хозяин дома брал горшок с огнем и куль соломы; попрощавшись с домашними, он отправлялся на огород; здесь он сперва полагал три поклона лицом к востоку, потом зажигал сноп соломы с ладаном и приговаривал: «Ты, святой ла-донок и серенький дымок, несись на небо, поклонись там моим родителям, расскажи им, как все мы здесь поживаем!»[48]

Усопшие предки, которые приходят погреться к огоньку, а в благодарность за тепло помогают уродиться пшенице, не что иное, как фраваши, которые тоже считались подателями богатого урожая.

«Куль соломы», который сопутствует горшку с огнем, упоминаемый в Авесте барсман. У зороастрийцев — это пучок тамарисковых веточек, которые жрец держал в руке в строго определенном количестве во время совершения обряда, а в дозороастрийских ритуалах — соломенная подстилка: на нее должно было усесться призванное молитвой божество…

В русском языке сохранились как трепетная благодарность огню, дарующему тепло и уют, так и боязнь прогневить беспощадное пламя — в том и другом случаях отношение к огню как к стихии священной. Процитируем для примера несколько филологических наблюдений по этому поводу выдающегося ученого А. Н. Афанасьева, знакомого читателю в основном по его собранию «Народные русские сказки»:

«Красный первоначально означало: светлый, яркий, блестящий, огненный: прилагательное это стоит в родстве с словами: крес — огонь, кресины — время летнего поворота солнца… Следующие выражения указывают, что с стихией света соединялось понятие о счастье и веселье: красоваться — жить в довольстве, весело, красная жизнь — счастливая…»[49]