Вадим Телицын - Григорий Распутин

• Название: Григорий Распутин
• Автор: Вадим Телицын
• Издательство: М.: Олимп, «Издательство Астрель», «Фирма «Издательство ACT», 1999. — 192 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-7390-0909-Х («Олимп»), 5-271-00201-2 ( «Издательство Астрель»)

Григорий Распутин… Кто он? Дьявол во плоти или «пророк прозорливый» и магический целитель? Книга рассказывает о многих ранее не известных фактах жизни Распутина. С трудом овладевший азами грамоты крестьянин предсказал гибель царской семьи, крушение романовской династии, поражение России в первой мировой войне, судьбу многих государственных деятелей, например П. А. Столыпина и П. Н. Милюкова, свою смерть.

---

Но у Юровского были свои соображения насчет этого «сувенира». Кабанову в качестве «откупного» досталось маленькое золотое колечко с бирюзой, принадлежавшее великой княжне Анастасии Николаевне, самой младшей из четырех царских дочерей.

Портсигар оказался у Якова Михайловича Свердлова, второго человека в большевистско-советской властной иерархии. Юровский переслал царскую вещицу в Кремль с оказией, рассчитывая, видимо, на покровительство столь важной персоны.

Но, как и предсказывал Распутин, подарок его в чужих руках — предвестник несчастья. В марте 1919 года Свердлов, в возрасте неполных тридцати четырех лет, скоропостижно скончался: по официальной версии — в результате двухстороннего воспаления легких, по «народной» — он пострадал в ходе митинга на одном из провинциальных заводов. Доведенные до отчаяния — нечего есть, нечем согреть свой кров — рабочие забросали трибуну, с которой он выступал, камнями, а затем, смяв немногочисленную охрану, избили Свердлова до полусмерти. (Удивительно, но факт: смерть Якова Михайловича пришлась аккурат на вторую годовщину отречения от престола Николая Александровича.)

В страшных мучениях окончил свои дни и Яков Михайлович Юровский — неоперабельная язва желудка свела его в могилу (в 1938 году) в неполных шестьдесят лет. Он так и не узнал, что его арестованной накануне дочери инкриминировали «участие в контрреволюционном монархическом (?! — В. Т.) заговоре». Против чего боролись, на то, как говорится, и напоролись.

«Потустороннюю силу» Распутина признавали многие его недоброжелатели. «Уже то обстоятельство, — говорил протопресвитер русской армии и флота Георгий Шавельский, — что Распутин заставлял задумываться над ним (то есть о нем. — В. Т.) таких отнюдь не склонных ни к суеверию, ни к мистицизму, напротив, привыкших на все смотреть прежде всего с позитивной точки зрения людей, как профессор медицины Федоров, уже это одно вызывает серьезный вопрос».

Многие считали, что Распутин владел навыками гипноза.

Вот рассказ дружески настроенного по отношению к Григорию Ефимовичу Арона Симановича. Сын его «страдал болезнью, которая считалась неизлечимой. Его правая рука постоянно тряслась, и вся правая сторона была парализована… Я привез… сына на квартиру Распутина, посадил его в кресло в столовой, сам постучал в дверь спальни и быстро покинул его квартиру. Мой сын вернулся домой через час. Он рассказывал, что Распутин вышел к нему из своей комнаты, сел напротив него в кресло, опустил на его плечи свои руки, направил свой взгляд ему твердо к глазам и сильно затрясся. Дрожь постепенно ослабевала, и Распутин успокоился. Потом он вскочил и крикнул на него: «Пошел, мальчишка!!! Ты совершенно здоров! Ступай домой, иначе я тебя выпорю!» Мальчик вскочил, засмеялся и побежал домой».

А вот рассказ враждебно настроенного к Распутину Феликса Юсупова (его будущего убийцы). Он пожаловался как-то: «Работать не могу — очень быстро утомляюсь и становлюсь больным… «Старец» уложил меня на диван, стал передо мною и, пристально глядя мне в глаза, начал поглаживать меня по груди, шее и голове. Потом он вдруг опустился на колени и, как мне показалось, начал молиться, положив обе руки мне на лоб. Лица его не было видно, так низко он наклонил голову. В такой позе он простоял довольно долго, затем быстрым движением вскочил на ноги и стал делать пассы…

Сила гипноза Распутина была огромна. Я чувствовал, как эта сила охватывает меня и разливается теплотой по всему моему телу. Вместе с тем я весь был точно в оцепенении. Я пытался говорить, но язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон… Лишь одни глаза Распутина светились передо мной каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и сливаясь в один яркий круг…»

Гипноз приводился вообще как самое простое объяснение всех талантов Распутина. «Он — поразительный гипнотизер, — говаривал министр внутренних дел А. Н. Хвостов. — На меня вот он не действует, потому что у меня есть какая-то неправильность, что ли, в строении глаз. Но влияние его настолько сильно, что ему поддаются и самые заматерелые филеры, на что уж, знаете ли, эти люди прошли огонь, воду и медные трубы… Но когда я его увидел, я ощутил полную подавленность, — рассуждал он же позднее, противореча сам себе. — Распутин на меня давил, у него была большая сила гипноза».

Какая-то «неправильность» была у А. Н. Хвостова не только в глазах, но и в уме (об этом замечал и сам Григорий Распутин, считавший министра большим фантазером и предрекавший, что он плохо кончит), доверять его свидетельствам следует с большой осторожностью. Однако и его преемник на посту министра А. Д. Протопопов считал, что «Распутин имел гипнотическую силу».

Распутин обладал силой душевного внушения, доходившей до необычайно высокой степени, наибольшего накала. Каким-то внутренним напряженным сосредоточением всей своей воли он достигал результатов столь неожиданных, сколь и исключительных.

По словам директора департамента полиции С. П. Белецкого, в 1913 году Распутин брал уроки гипноза. Белецкий, «собрав более подробные сведения об этом гипнотизере X., принадлежавшем к типу аферистов, спугнул его, и он быстро выехал из Петербурга». Об «уроках» Белецкий узнал из перлюстрированных писем гипнотизера к его подруге, и не ясно, не выдавал ли тот, возлагая «большие надежды… на Распутина», желаемое за действительное.

Старшая дочь Распутина Матрена, напротив, неоднократно повторяла, что «у него (Распутина. — В. Т.) было не только отвращение, но просто ужас к таким вещам. Я вспоминаю, как однажды известный гипнотизер пришел к моему отцу со словами: «Мой дорогой коллега». Отец в раздражении вышвырнул его из дома».

По всему мироощущению Григория Распутина слова его дочери кажутся стоящими ближе к правде. Возможно, что своим удивительным взглядом, плавными и загадочными движениями рук он приводил в более податливое, внушаемое состояние тех, кто обращался к нему за помощью. Гипнотическое состояние, как правило, необычайно повышает внушаемость — но вовсе не обязательно для внушения. Нельзя исключить, что Распутин обладал редчайшей способностью генерировать еще не изученное наукой так называемое биологическое поле. Его дочь Матрена неоднократно упоминала о «нервной силе, витальности, исходившей из глаз отца, из его исключительно длинных прекрасных рук». Согласно мнению Сергея Труфанова, распутинская сила «исходит у него не через руки, а преимущественно через его серые, неприятные, пристальные «резкие» глаза. Этой силой он прямо-таки покоряет себе всякую слабую впечатлительную душу».

Сам Распутин считал, что от его тела, от прикосновений рук исходит сила, — «разве можно зарывать свой талант в землю?!». С большой уверенностью можно сказать, что внутренняя сила Распутина опиралась на силу его веры и силу его воли. Правда, у Распутина не было образования, чтобы создать какое-то подобие системы. Единственным объяснением собственной силы для него было то, что «через него действует Божья воля».

С внушением и самовнушением мы имеем дело тысячелетия — и тысячелетия этот вопрос остается одним из самых необъяснимых и загадочных. Загадочных, если говорить о причинах и пределах так называемой суггестивной силы, но ее приложение в сфере медицины общеизвестно.

Каждая вторая болезнь — явление исключительно психосоматическое. По-видимому, в той степени, в какой вовлечена психика, может действовать и суггестивная сила. С помощью последней можно окончательно излечить от неврастении кишок, но не такую страшную болезнь, как гемофилия, — возможно только на время остановить кровотечение и максимально облегчить страдание больного.

Но Распутин чувствовал своего «пациента» и своего «прихожанина», верил, что может его вылечить, и усилием своей воли, посредством молитвы, передавал эту веру ему. В сущности, его лечение «тел» не отличалось от лечения «душ» и требовало от пациента доверия и подчинения. Если его воля встречалась с чужой, то большая часть внутренней силы могла просто уйти на ее преодоление.

Распутин считал, что для приложения данной ему Богом силы к больным «духом» или «телом» нужны доброта и любовь, а первое условие «излечения» — это пробуждение в больном веры.

— Ну а как же вы узнаете, чем болен человек? — спрашивал его собеседник.

— Пока в душу не заглянешь, что можно сказать?.. У всякого свое горе… И труднее всего заставить человека поверить, — ничуть не смущаясь, отвечал Григорий Ефимович. — Безверие — это та же болезнь, но «нет такого человека, которого нельзя было заставить поверить и утешить. Хотя с настоящими неверующими плохо… Будешь говорить с ними, меньше всего упоминай про Бога… Главное, полюби, узнай, отчего страдает человек… Не можешь полюбить человека — ничего не выйдет».

Как о примере удачного лечения Распутин рассказывал об одном чиновнике, на глазах которого революционеры убили петербургского градоначальника фон Лауница. Потрясенный чиновник «целых три дня кричал, никого видеть не хотел. Позвали меня. Начал я за ним ухаживать: то подушечку поправлю, то нежно и любовно поглажу, то уговорить стараюсь: «все, дескать, пройдет, простить надо и все забыть… Забудешь и начнешь выздоравливать…» «Забыть? Забыть? Забыть? — вскричал, наконец, больной, — в тебя бы, старый черт, стреляли, так ты другую песню бы запел». Как сказал он это, отлегло от сердца, и выздоравливать стал».