Дмитрий Минчёнок - Мадемуазель Ленорман

• Название: Мадемуазель Ленорман
• Автор: Дмитрий Минчёнок
• Издательство: М: Олимп; ООО «Фирма «Издательство ACT», 1999. — 208 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-7390-0861-1 («Олимп»), 5-237-02663-Х (ACT)

В 1814 году в Париже блестящий юный гвардеец С. И. Муравьев-Апостол с товарищем зашел к известной гадалке-сивилле Ленорман в предместье Пасси. Офицеры спросили о своей судьбе. Гадалка сказала, что они умрут насильственной смертью. Обращаясь к Муравьеву, она добавила: «Вы будете повешены!»

Ленорман предсказала корсиканскому офицеру Бонапарту, что он станет императором Франции. Она предугадала развод императора, поражение французской армии в России.

О судьбе необычной женщины, ее предсказаниях знаменитым людям, особой цифровой системе гадания рассказывает эта книга.

---

Я не имела ни малейшего представления, как велик Париж. Я единственная в дилижансе впервые ехала в Париж. Пыхтящий толстяк месье Бланк, который сел в наш дилижанс где-то в середине пути и ехал по делам, проводил меня до фиакра. Я показала кучеру адрес сестры Мари. Кучер взял мои последние деньги и сердился, потому что мне было нечего дать ему на чай. Адрес был правильный, и родственники Мари — Клапены, по счастью, были дома. Они живут во дворе дома на улице Бак.

Я не представляю себе, где находится эта улица Бак, по-видимому, недалеко от Тюильри, так как мы видели дворец, и я сразу узнала его по картинам. Я щипала себя за руку, чтобы удостовериться, что я не сплю. Я действительно в Париже, я действительно вижу Тюильри…

С работы возвратился месье Клапен и объяснил мне, что раньше в этом доме жили аристократы, но после Революции дом переделали на маленькие квартиры и поселили семьи рабочих. Вот им и досталась эта квартирка. У них была куча детей. На полу возились три малыша, двое других вернулись с улицы и потребовали кушать. В кухне во время ужина было так тесно, что можно было подумать, что мы находимся в цыганском шатре…

Я чувствовала себя такой одинокой в этом чужом городе! Я засунула руки в мой саквояж, чтобы ощутить знакомые, привычные вещи и не чувствовать себя такой одинокой. Нащупав мой дневник, я открыла его и перечитала последние страницы. А сейчас я постараюсь записать все, что толкнуло меня на эту поездку. На шкафу в кухне я нашла старое гусиное перо, рядом с высохшей чернильницей.

Мадам Летиция только и говорила, что о падении курса денег, о дороговизне жизни и о том, что Наполеон давно не присылает ей денег…

К сожалению, мы видели, что Наполеону в Париже не повезло. Уже год, как он приехал в Париж со своими офицерами и Луи. Он взял с собой толстяка Луи в последний момент, чтобы разгрузить мадам Летицию хотя бы от одной лишней заботы.

В Военном министерстве был ужасный скандал, потому что Наполеон не выполнил приказ и не поехал в Вандею. Наполеон разыскал свои планы и стал доказывать, что необходимо вести наступательную войну.

Тогда его послали в итальянские войска, но не главнокомандующим, а рядовым генералом, послали, просто чтобы избавиться от него. А когда он приехал туда, генералы, служившие в этих войсках, не хотели принять его в свой круг и категорически воспротивились его вмешательству. Потом он подцепил малярию и вернулся в Париж желтый, худой и в совершенно обтрепавшейся форме.

Когда он явился к военному министру, тот просто выгнал его.

Сначала Наполеон получил немного денег в счет жалованья, но потом ему перестали платить. Он оказался в ужасном положении без места и без денег.

Мы не могли представить, как он жил. Несколько дней он мог еще перебиться на деньги, полученные от заклада отцовских часов. Он заставил Луи завербоваться в солдаты, так как не мог кормить его.

В настоящее время Наполеон выполняет разные работы в Военном министерстве, он вычерчивает военные карты и буквально падает в пропасть…

Его мундир, который расползался по швам, доставлял ему большое огорчение, он упоминал об этом в письмах. Он подал прошение, чтобы ему выдали новую форму, но Республика не одевала заштатных генералов…

В такое тяжелое время ему оставалось только проникнуть в «Хижину» — дом мадам Та-льен, где, как рассказывали, делалась политика.

У нас теперь правительство, которое называется Директория. Во главе его стоят пять директоров. Но Жозеф уверяет, что руководит всем только один из директоров — Баррас. Что бы ни происходило в нашей стране, все исходит от Барраса.

Баррас — граф по происхождению, но это не помешало ему стать якобинцем. Потом он вместе с Тальеном и еще одним депутатом по фамилии Фуше скинул Робеспьера, заявив, что освобождает Республику от «тирана». Потом он переехал в Люксембургский дворец и стал одним из наших директоров.

Поскольку ему нужно было делать официальные приемы, а он не женат, то он просил мадам Тальен открыть свой дом для его гостей — гостей Республики. Это одно и то же.

Один из парижских клиентов Этьена рассказывал нам, что у мадам Тальен шампанское льется рекой.

Ее салон кишит фуражирами и торговцами, которые скупают по дешевке имущество и дома, конфискованные правительством, и затем продают за бешеные деньги нуворишам (выскочкам богачам).

Там можно встретить женщин различных слоев — приятельниц мадам Тальен. Но самыми красивыми считаются госпожа Тальен и Жозефина Богарне. Мадам Богарне — любовница Барраса и носит на шее широкую красную ленту, чтобы показать, что она «состоит в родстве с жертвами гильотины». Сейчас это не позор. Наоборот, это считается шикарным. Эта Жозефина — вдова генерала Богарне, который был гильотинирован. Она бывшая графиня.

Мама спросила у парижанина, неужели в Париже не осталось порядочных женщин, на что он ответил: «Конечно есть, но они очень дороги!» — он засмеялся, а мама быстренько услала меня на кухню принести ей стакан воды…

Наполеон посетил салон и был представлен мадам Тальен и Богарне. Обе нашли, что военный министр поступает очень дурно, отказывая Наполеону в должности командующего, а также отказав ему в новой форме. Они обещали выхлопотать ему хотя бы новую форму. Но посоветовали изменить фамилию.

Он тотчас написал Жозефу: «Я принял решение изменить фамилию. Советую и тебе сделать это, так как никто в Париже не может произнести Буонапарт. Отныне я буду называться Бонапарт. Прошу тебя впредь так и подписывать свои письма ко мне, а также уговори остальных членов семьи переменить фамилию. Мы — французские граждане, и я хочу, чтобы имя, которое я впишу в книгу истории, было французским».

Таким образом, нет Буонапартов. Есть Бонапарты. Его штаны порваны, часы его отца заложены, а он мечтает делать историю!..

Жозефу он описывает на многих страницах элегантный салон мадам Тальен. «Я понял, какую большую роль в жизни мужчины может играть замечательная женщина, женщина, знающая свет, умная, женщина высшего общества»…

Дождь идет весь день. Я вымокла уже по дороге к дому мадам Тальен. Я оделась в свое красивое голубое платье, но в Тюильрийском парке и на улице Сент-Оноре я поняла, что мое платье вышло из моды. Все встречные дамы были в платьях, сшитых как рубашки и подпоясанных под грудью широкими лентами. Шейных косынок никто не носил. Теперь рукавов вовсе не носят, а платье собирается на плечах складками, которые закалываются брошками. В этом платье у меня был вид настоящей провинциалки.

Я легко нашла виллу в аллее парка и увидела, что она невелика, но гораздо богаче нашего дома в Марселе. Было около полудня, а я знала, что ежедневно во второй половине дня в салоне бывает Наполеон, и хотела пробраться туда заранее, чтобы сделать ему приятный сюрприз.

Он писал Жозефу, что в салон мадам Тальен может войти каждый, ведь у нас Республика, и я твердо рассчитывала на успех своего предприятия. У входа толпился народ и отпускал критические замечания по адресу подъезжавших в колясках гостей.

Я не смотрела по сторонам, а направилась прямо к двери. Я была остановлена лакеем в красной ливрее, расшитой золотом. Лакей окинул меня взглядом с головы до ног.

— Что желает гражданка?

Я не была подготовлена к вопросу, поэтому пробормотала тихо:

— Я хочу войти.

— Я это вижу, — ответил лакей. — А вы имеете приглашение?

Я покачала головой.

— Я думала, что… Что любой может войти сюда.

Лакей смотрел на меня все более насмешливо.

— Нет, дорогая, пора бы знать, что теперь ваше место на улице Сен-Оноре и под арками Пале-Рояля.

Я почувствовала, что заливаюсь краской.

— Что? О чем вы говорите, гражданин? Мне нужно войти, чтобы повидаться кое с кем, — бормотала я.

Однако он открыл дверь и вытолкнул меня на улицу.

— Это приказ мадам Тальен. Я могу пропустить гражданку только в сопровождении кавалера.

Дверь перед моим носом закрылась. Теперь я была на улице среди остальных любопытных.

— Ты — новенькая, еще не знаешь порядков. Теперь запрещено входить без приглашения, а раньше можно было входить всем, — сказала молодая, очень накрашенная особа.

— Вы из провинции, гражданка. Это видно по вашему платью, — заметила другая.

Меня окружили запахи вина и сыра, этим дышала толпа, собравшаяся поглазеть на гостей мадам Тальен.

Вдруг я увидела, что у подъезда остановилась коляска и из нее вышел офицер. Я локтями растолкала окружающих меня и подбежала к офицеру.

— Простите меня, гражданин, но я прошу вас взять меня с собой в этот дом.

— Что вы хотите? — спросил он удивленно. Он был так высок, что мне приходилось задирать голову, разговаривая с ним. Его треуголка была низко надвинута, и я видела только огромный нос, выступающий над воротником офицерского пальто.