Элизабет Чедвик - Любовь по расчету

• Название: Любовь по расчету
• Автор: Элизабет Чедвик
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-8138-0293-2

За всю свою жизнь Юдифь Равенстоу видела только мужчин жестоких или очень жестоких и предстоящего замужества ожидала со страхом. Но Гайон ФитцМайлз, лорд Оксли и Ледвордта, для которого брак — лишь политическая сделка, не намерен истязать свою юную супругу. Гай вообще не собирался уделять Юдифь какого-то особого внимания. Однако жена-подросток удивила его! За короткое время отважный рыцарь понял, что на редкость проницательная, твердая духом и здравомыслящая супруга может стать ему верным соратником в борьбе против многочисленных жестоких врагов. И Гайон решил, что не пожалеет времени и сил, чтобы завоевать доверие, преданность и любовь своей необычной жены.

---

Юдифь сжалась в страхе.

— Нет, Гайон! Не может быть! Это неправда!

— Хорошо, котенок, неправда, — повторил он вяло, натянул тулуп из овечьей шкуры и шерстяной коричневый капюшон. — Просто разыгралось воображение.

Юдифь с содроганием отбросила шкурку, ее мутило. Гайон продолжал одеваться, губы были плотно сжаты. Раздался невнятный звук, он насторожился, обернулся и увидел белое, как полотно, лицо Юдифи. Ее душили спазмы. Он хотел сделать ей внушение, что легче всего поддаться отчаянию и следует держать себя в руках, но понял по расширенным от страха глазам, что жена еще совсем ребенок. Гайон подошел к ней и обнял, а Юдифь спрятала лицо у него на груди. Ласковые слова, произнесенные на безупречном валлийском, успокаивали.

Наконец, девушке стало легче.

— Мама была права, — с отвращением произнесла она. — Змеи жалят исподтишка.

— Если не удается зажать их шею и вырвать зубы, — тихо сказал Гайон.

Юдифь встрепенулась.

— Не знаю, что вы задумали, милорд, но думаю, нечто очень опасное. Заклинаю Богом, подумайте о себе!

— Ты слишком много волнуешься, — он улыбнулся и поцеловал ее в щеку. Она повернула голову, на мгновение их губы встретились — ее — мягкие, пунцовые и неопытные, его — не претендующие на обладание. Гайон первым освободился от объятий.

— Сегодня для всех я нахожусь в пьяном отуплении. Предоставляю тебе право домыслить остальное.

— Когда вернетесь, милорд?

— Думаю, к ночи, — Гайон натянул капюшон и плотно завязал его. — Желаю удачи, дорогая, — он игриво дернул ее за косу и вышел из комнаты.

Юдифь заперла дверь на засов и села на постель, стараясь унять беспокойство. Предстояло решить практические вопросы, например, что делать с подарком, добытым ценой подлого убийства.

Оставить соболей невозможно, девушка с трудом могла заставить себя смотреть в их сторону. Сжечь? Неразумно. Швырнуть в лицо дяде Роберту? Если бы такое было допустимо, Гайон сделал бы это сам. Отдать кому-нибудь? Юдифь задумалась. Лучше вернуть туда, где они были куплены. Это нетрудно узнать.

Юдифь достала пергамент и начала старательно писать. Сбоку пристроилась Мелин.

* * *

Граф Шрусбери легко держался в высоком позолоченном седле, ноги свисали прямо, пятки сверкали золотом шпор, сапоги из мягкой кожи доходили до середины икр и были зашнурованы крученой зеленой тесьмой. На лице застыло выражение злобного удовлетворения. Жесткий рот и водянистые глаза таили презрительную улыбку, левая рука застыла на рукоятке кинжала.

Позади позвякивали колокольчики на шее пони, нагруженного дорожными принадлежностями графа. Это звук услаждал слух. Другой пони вез коричневые кожаные мешки, в которых позвякивали монеты. По обеим сторонам ехали стражники.

Четыреста сладких серебряных монет. Гайон ФитцМайлз оказался достаточно умен, чтобы выплатить долг. Единственное, что удивляло де Беллема — способность молодожена заплатить полностью, хотя он подозревал, что это значительно истощило возможности новоиспеченного родственника.

Победа сделала де Беллема великодушным, сначала он предложил взять с Гайона половину долга, оставив остальное до Рождества, когда должна быть собрана рента, но его щедрость не была оценена. Де Беллем предложил ФитцМайлзу выход из затруднительного финансового положения — продать тещу замуж и тем вернуть часть расходов, но из-за этого чуть не вспыхнула драка. Де Лейси уже схватился за кинжал, но ФитцМайлз еще держал себя в руках, просто вышел из комнаты, стукнув кулаком по тяжелой двери.

Молодо-зелено. Де Беллем довольно ухмыльнулся, вспомнив, как Гайон поглощал вино с ненасытностью настоящего пьяницы, как его движения становились все менее грациозными, язык начал заплетаться, веки наливались тяжестью. В душе Роберт ожидал именно этого. Служа при дворе, ФитцМайлз часто кутил с принцем Генрихом, напиваясь до бесчувствия под звуки лютни и бубна, глядя на танцующих девиц. У парня нет морального стержня. Но это еще полбеды. Главное, он не способен к самодисциплине. Для графа это был серьезный недостаток. Мужчина должен знать, чего хочет. Но ФитцМайлз не мужчина, он полуварвар. Чего от него ожидать?

Овечье блеянье прервало размышления графа, он вернулся к более насущным проблемам. Дорога впереди была запружена огромным стадом, пушистым, блеющим, издававшим жуткий запах. Лошадь попятилась. Де Лейси выругался и осадил коня.

— Черт побери! — зарычал де Беллем. — Уберите с дороги этих вонючих овец!

Громкое блеяние заглушило слова — стадо приблизилось и окружило всадников. Лошадь под графом беспокойно завертелась, вьючные пони стали взбрыкивать задними ногами. Изрыгая ругательства, мужчины пытались сдержать лошадей, одновременно выхватывая из ножен оружие.

Уолтер де Лейси замахнулся кинжалом на ближайшую овцу, но в тот же миг просвистела стрела. Еще немного, и его сердце пронзило бы насквозь.

Среди овец были люди, одетые в овечьи тулупы, маскирующие воинов, но теперь те поднимались в полный рост. Это были валлийцы, смуглые и стройные.

— Бросай нож, — приказал ближний к де Лейси валлиец. Барон хотел поработать клинком, но увидев, что противник приготовился к удару, бросил кинжал.

— За это ты дорого заплатишь, — произнес он глухо.

Не ответив, валлиец жестом приказал спешиться. Пришлось повиноваться.

Роберт де Беллем не испугался, ему был неведом страх даже перед угрозой смерти. Но его бесила собственная беспомощность, ярость достигла такой силы, что грозила выдавить глаза из орбит.

Руки Беллема связали за спиной, на голову надели черный капюшон и завязали, чтобы он ни чего не видел. Варварское наречие раздражало слух. Де Лейси попытался что-то сказать, но получил такую затрещину, что его вырвало. Кто-то засмеялся. Ярость кипела в Роберте, дышать в капюшоне было трудно, грубые волоски ткани прилипали к губам, набивались в рот. Он заерзал, но веревки только сильнее и больнее врезались в запястья.

Гайон опустил лук, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Команды звучали по-валлийски. Поклажа была снята. Овец, лошадей и пони погнали в чащу леса, где их могли обнаружить только жители Уэльса.

Гайон прошептал что-то одному из воинов, не скрывая радости при виде двух пленников, и вскочил на лошадь, которую подвел Эрик.

Связанные господа не разбирали слов, но торжествующий тон, которым те были произнесены, от них не ускользнул. Если бы де Беллем не видел собственными глазами, в каком состоянии волокли из зала Гайона ФитцМайлза, и если бы его захватчик явно не был валлийцем, он бы догадался, кого нужно благодарить за случившееся.

Однако, сейчас Беллем лежал посреди дороги, пытаясь освободиться от пут, рядом в таком же состоянии лежали его люди. Вокруг раздавался стук копыт, чужая речь. Потом звуки стали удаляться. Подкова ударила Роберта в бок, он скрючился от боли. Вскоре наступила тишина, только ветер свистел. Начинался дождь.

Глава 9

Розин прислушалась к стуку дождя по ставням. Весенний ливень. Обычно в такую погоду в просветы между облаками бриллиантовыми искорками проглядывали звезды.

Очаг догорал, бросая теплый уютный отсвет, приятный запах грушевого дерева разносился по комнате.

Рис и Элунед уже легли спать, но еще не уснули, из-за занавески доносилось их перешептывание. На прошлой неделе сыну исполнилось одиннадцать лет, и он чувствовал себя взрослым. Последнее время мальчик жаловался на то, что вынужден спать с сестрой, которая просто девчонка. О, невинность отрочества! Придет время, когда он с радостью согласится делить постель с «просто девчонкой» для целей совсем иных, нежели сон.

В Уэльсе мальчика в четырнадцать лет считали взрослым. Тогда ей самой будет тридцать, Элунед десять, а последний ребенок, если выживет первые несколько месяцев, вступит в пору детства.

Розин снова взялась за шитье, сделала несколько стежков и отложила работу. Свет был слишком тусклым для тонкой работы, да и настроение неподходящим. Сегодня ею овладело беспокойство, все валилось из рук. В животе заворочался ребенок, толкнулся ножками. До родов оставалось почти четыре месяца, так что особых неудобств пока не ощущалось. Тело налилось соками, как распускающийся цветок, она сама удивлялась таинственным изменениям, происходящим в ней.

Старый пес, сидевший у ног, вдруг зарычал и насторожился. Розин встала, держа одной рукой собаку за ошейник, в другую взяла кочергу.

За дверью раздался голос Твума, ржание лошади. На вопрос слуги послышался ответ на валлийском языке, но с легким акцентом, который она узнала бы в любых обстоятельствах. Розин усмирила собаку и, отбросив кочергу, пошла открывать дверь.

— Гайон! — она бросилась в его объятия. Твум понимающе кивнул и пошел спать. Розин освободилась из крепких рук Гайона и втащила его в дом. Задвинула засов и снова оказалась в его объятиях.