В. Булавина - Эпоха Возрождения

• Название: Эпоха Возрождения
• Автор: В. Булавина
• Издательство: Литагент «Фолио»3ae616f4-1380-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-03-4725-0

Есть события, явления и люди, которые всегда и у всех вызывают жгучий интерес. Таковы герои этой книги. Ибо трудно найти человека, никогда не слыхавшего о предсказаниях Нострадамуса или о легендарном родоначальнике всех вампиров Дракуле, или о том, что Шекспир не сам писал свои произведения. И это далеко не все загадки эпохи Возрождения. Ведь именно в этот период творил непостижимый Леонардо; на это же время припадает необъяснимое на первый взгляд падение могущественных империй ацтеков и инков под натиском горстки авантюристов. И, наконец, в эту эпоху, которая и породила само понятие «свобода совести», появился и стал практически всемогущим орден иезуитов – таинственная организация, считавшая своей задачей борьбу с любыми проявлениями свободомыслия.

На все эти загадочные события и прольет свет наша книга.

---

Духовные скитания

Досуг без духовных занятий – гибель для человека.

Артур Шопенгауэр

Путь рыцаря Пресвятой Девы лежал в Барселону. На дороге он повстречал мавра, и они отправились вместе. В пути они дискутировали на религиозные и философские темы. Мавр сказал, что Дева Мария, после того как родила Христа, должно быть, девственницей уже не была. Это чрезвычайно поразило и разгневало Лойолу. Они доехали до развилки, и дон Иньиго отпустил поводья своего мула, решив, что если тот пойдет вслед за нечестивцем, то он, Лойола, убьет мавра, а если мул пойдет по другой дороге, богохульник останется жив. К счастью для рассудительного мавра, мул свернул на другую дорогу.

В Барселоне и ее окрестностях свирепствовала чума, и жители городов и селений отказывали страннику в убежище, пище и питье; они прогоняли всех незнакомцев. Лойола чуть не умер, но добрался до бенедиктинского монастыря святого Луки около города Манреса и стал помогать ухаживать за больными в тамошнем госпитале. Посвятив себя посту и молитве, он находил скудную больничную пишу даже чересчур роскошной и часто отказывался от нее. Ему казалось, что вся его жизнь – сплошной грех. Временами им овладевало искушение выброситься из высокого окошка монастыря. Монахам столь рьяный католик не очень нравился, тем более что он вел жизнь значительно более суровую, чем они сами. Но постепенно к нему привыкли. Дни он проводил в молитве или просил подаяние, одетый в рубище, под которым висели камни и вериги. По ночам он спал на голой земле.

Неудовлетворенный «удобством» монастыря, Лойола обнаружил недалеко от города пещеру и поселился там. Все время он проводил в религиозном созерцании, иногда спускался для работы в госпитале с больными, а затем продолжал свои духовные упражнения. Люди заговорили о нем как о новом праведнике. Приехал его брат Мартин и уговаривал не юродствовать, не позорить честь своей благородной фамилии, но Иньиго был непреклонен и остался жить в пещере. Такая духовная стойкость отшельника была предметом восхищения местных жителей, которые стали на все лады восхвалять молодого аскета.

Духовная жизнь принесла Лойоле не только страдания плоти, усугубляемые тяжелым постом, который испортил его желудок на всю оставшуюся жизнь, но и радости духа. В этот период у Лойолы случился тот мистический опыт, который он посчитал важнейшим из всего, что было у него в жизни. Он нашел, что Бог существует во всем на свете, и потому обращаться к нему можно в любое время и во всяком месте. Такое понимание позже было отражено в уставе ордена иезуитов – у них не было специально отведенного «формального» времени для молитв, они не замыкались в монастырях и совсем не боялись жить в миру.

Так как целью Лойолы была Святая земля, город Господень – Иерусалим, то как только нога его зажила, он смог отправиться в путешествие. Взяв общее (вместе с другими паломниками) благословение у папы Адриана VI (кстати, на редкость аскетичного понтифика), Иньиго в 1523 году отправился в Палестину. Путь паломников пролегал через Рим,

Венецию и Яффу, и 4 сентября 1523 года Лойола все же добрался до Иерусалима. Здесь он решил не просто заниматься духовными упражнениями, но и поделиться своим мистическим опытом. Он начал проповедовать. Его проповеди привлекали слушателей, хотя весьма отличались от «канона», а некоторые высказывания можно было и вовсе объявить еретическими. Поэтому отец-провинциал францисканского ордена в Иерусалиме вскоре запретил такую «самодеятельность» и посоветовал Лойоле прежде, чем начинать проповедовать, изучить богословие. Для этого рыцарь веры пустился в обратный путь, в Барселону. В то время продолжалась франко-испанская война. Лойолу, путешествующего по фронтовым и прифронтовым районам, ловили, принимали за шпиона, грозились убить и унижали. Но ему все-таки удалось добраться до Барселоны.

Здесь дон Иньиго приступил к обучению. Начинать надо было с самых азов, ведь 33-летний ученик даже не знал основ латыни. Но Лойола проявил большую силу воли и изумительное терпение. Его биографы по этому случаю вспоминали итальянскую присказку: «Если испанцу нужно вбить в стену гвоздь, а молотка под руками не будет, то он своею головой вобьет гвоздь в стену». Он занимался вместе с детьми в начальной школе. Преподаватель, пораженный рвением великовозрастного ученика, не брал с него никакой платы. Кормить и помогать ему взялись две благочестивые дамы – Изабела Розель и Агнеса Паскваль. В это время Лойола опять пытался проповедовать, но его вновь заподозрили в ереси…

В 1526 году Лойола поступил в университет Алькалы. Его излюбленной одеждой стал черный плащ и шляпа-сомбреро – позже форма иезуитов также станет черной. Похоже, что Лойола обладал природным даром убеждения, ведь ему удалось за короткий срок собрать вокруг себя студентов и женщин, которым он проповедовал Писание и учил молиться. О нем и его последователях заговорили в городе. А две женщины, вдохновленные опытом Лойолы, покинули свои семьи и отправились в странствие. Все это вызвало раздражение и подозрение со стороны инквизиции, которая в Испании была особенно сильна. Его вновь задержали за проповеди без звания священника, за то, что он собирал вокруг себя молодых людей. Однако дон Иньиго отделался лишь 42-дневным заключением. Вскоре сбежавшие от своих мужей паломницы вернулись, и незаконного проповедника отпустили, но с самым тяжелым для него запретом – запретом проповедовать.

Лойоле не оставалось ничего другого, кроме как покинуть негостеприимную Алькалу. Летом 1527 года он с тремя последователями уехал из города и отправился в один из старейших европейских университетов – Саламанкский. И тут Иньиго не только день и ночь просиживал за учебниками, но и делился своими размышлениями о Боге. Увы, жители Саламанки не проявили особого энтузиазма по отношению к этим проповедям. Из-за происков доминиканцев его опять задержали по подозрению в ереси. В ответ на эти подозрения студент показал свои заметки о духовных упражнениях инквизитору. Внимательно прочитав предоставленные «документы», инквизитор не увидел там ереси, но посмеялся над его наивностью: сказал, что учить Лойола может разве что детей, да и то элементарным религиозным истинам, и обязал дона Иньиго четыре года изучать богословие, раз уж тот хочет рассуждать о сложнейших христианских догматах. Так благородному дону пришлось продолжить обучение. Но уже не в Саламанке, а в Париже, куда он прибыл в 1528 году.

Парижский университет, иначе называемый Сорбонна, в то время был ведущим богословским учебным заведением в Европе. Любопытно, что в стенах Сорбонны зародились как религиозное вольнодумство, так и орден иезуитов, который успешно с ним боролся. Впрочем, Лойола учился в Париже не в самом университете, а в коллегии Монтегю, где вновь изучал латинский язык и литературу, а также в коллегии святой Варвары – тут он обучался философии. В обеих коллегиях он проучился 18 месяцев.

В Париже Лойола стал все так же упорно, настойчиво, но теперь уже с большей осторожностью, добиваться своей заветной цели – собирать вокруг себя верных сподвижников. Поскольку Парижский университет был в те времена чуть ли не самым либеральным местом в Европе, инквизиции здесь можно было опасаться значительно меньше, чем в Испании, и Лойола развернул широкую деятельность. Теперь он искал не слабовольных маргиналов, а умных, волевых, талантливых студентов и преподавателей. Самое удивительное, что к нему тянулись как раз такие люди. К тому времени Лойола, которого регулярно посещали видения, научился контролировать свою психику с помощью специально разработанных им упражнений и сумел упорядочить и осмыслить свой духовный опыт. Видения были им строго классифицированы и описаны, а подвиги аскезы подверглись «бюрократическому» учету. Другими словами, Лойола, испытавший на себе многое из того, чему подвергались святые из книг, сумел превратить свой опыт в систему упражнений, имеющую аналог разве что в йогических практиках или в системе НЛП (нейролингвистического программирования).

«Духовные упражнения», разработанные Лойолой, действительно обладали серьезной силой воздействия. Практикующему предлагалось пройти четыре ступени, условно названные «неделями». На первой ступени ученику, подвергавшему себя разного рода лишениям, надлежало думать о своих грехах, воображать свой труп, изъеденный червями, представлять адские муки и т. п. На прочих ступенях требовалось мысленно рисовать евангельские сюжеты. Таким образом под руководством Лойолы люди получали уникальный психический опыт, который обычно оказывался самым ярким переживанием за все уже прожитые ими годы, и, дойдя до видений и измененных состояний сознания, они становились верными последователями своего учителя.

Самым трудным было убедить человека начать заниматься по методу Лойолы, и тут новоявленный католический гуру шел на любые ухищрения. Яркий пример – история с влиятельным преподавателем Франсуа Ксавье. Для начала студент, имевший богатых спонсоров, открыл профессору кредит, но этого оказалось мало. Однажды Ксавье предложил «бедному паломнику» сыграть партию в бильярд. Лойола скрепя сердце согласился, но только при условии, что проигравший будет месяц подчиняться победителю. Он обыграл профессора, и Ксавье вынужден был пройти тренинг Лойолы, после чего до конца своих дней оставался ревностным приверженцем его идей.