Гровер Ферр - Антисталинская подлость

• Название: Антисталинская подлость
• Автор: Гровер Ферр
• Жанр: Публицистика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9265-0478-8

Год назад отмечался 50-летний юбилей «закрытого доклада» Н. С. Хрущева, зачитанного 25 февраля 1956 года на XX съезде КПСС. Он породил легко предсказуемые отзывы и комментарии. Лондонская «Телеграф» охарактеризовала доклад как «самую влиятельную речь XX столетия». А в статье, опубликованной в тот же день в «Нью-Йорк таймс», Уильям Таубман, лауреат Пулицеровской премии 2004 года, присужденной за биографию Хрущева, назвал его выступление «подвигом, достойным быть отмеченным» в календаре событий.

Однако автору представленной ныне вниманию читателя книги удалось сделать совсем другое открытие. Из всех утверждений «закрытого доклада», напрямую «разоблачающих» Сталина или Берию, не оказалось ни одного правдивого. Как выясняется, в своей речи Хрущев не сказал про Сталина и Берию ничего такого, что оказалось бы правдой.

Самая влиятельная речь XX столетия (если не всех времен!) — плод мошенничества? Сама по себе такая мысль кажется просто чудовищной. Ведь дело не только в ней самой, но и в очевидных последствиях…

---

Родос был предан суду по специальному постановлению Президиума ЦК КПСС от 1 февраля 1956 года и приговорен к смертной казни 21—26 февраля, т. е. в те самые дни, когда ][89 проходил XX съезд КПСС.[161] Зачем надо было так торопиться? Складывается впечатление, что расправа над Родосом нужна была, чтобы просто поскорее спрятать концы в воду. Как начальник следственной части НКВД Родос принимал активное участие в расследовании «деятельности» Ежова и вел дела тех, кто входил в ближайший круг супруги Ежова,— И. Э. Бабеля, В. Э. Мейерхольда и ряда других. Хрущеву, несомненно, повезло, что ему удалось найти таких, как Берия и Родос: на них можно было переложить всю ответственность за репрессии, в том числе и за некоторые свои «грешки». Крайне спешное избавление от Родоса дает основания думать, что между Хрущевым и Ежовым сохранялась какая-то незримая связь, которая своими корнями уходит в годы, когда Хрущев был одним из первых секретарей.][90

Глава 5. Сталин и война

«Проигнорированные» предупреждения. Донесение Воронцова. Германский перебежчик. Расстрелянный генералитет Красной Армии. «Прострация» Сталина в первые дни войны. Сталин — «никудышный» полководец. 1942 год: катастрофа под Харьковом. Военные операции «по глобусу». Сталин «принижал» заслуги маршала Жукова

Сталин «не принял во внимание» предупреждения о начале войны

Хрущев: «Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям в ходе Великой Отечественной войны…

В ходе войны и после нее Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом „внезапности“ нападения немцев на Советский Союз…

Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода с тем, чтобы-де не спровоцировать начало военных действий…

Как видите, игнорировалось все: и предупреждения отдельных военачальников, и показания перебежчиков, и даже явные действия врага. Какая же это прозорливость руководителя партии и страны в такой ответственный момент истории?».[162]

Германия действительно совершила против Советского Союза акт агрессии, и это одно из тех утверждений Хруще][91ва, которое не вызывает сомнений. Что касается его других заявлений о войне, их опровергает великое множество свидетельств.

Маршал авиации А. Е. Голованов — один из близких соратников Сталина, размышлявших на тему внезапности нападения Германии. Маршал полагал, что ответственность за случившееся несправедливо возлагать только на одного человека, и она должна быть поделена — как, впрочем, и победные лавры — между всеми теми, кто занимал в те годы ключевые посты в армии и государстве.

Документы, изданные после распада СССР, показывают: Сталин и советское руководство ожидали немецкого нападения, но предупреждения, поступавшие из множества источников, были невнятными и взаимоисключающими. Пытаясь объяснить причины просчетов советского руководства накануне войны, В. В. Кожинов выделяет две главные проблемы: обилие преднамеренной дезинформации и противоречивость самих разведданных, поступающих в советские «верхи».

Напомним: в канун нападения Германская армия разработала план дезинформационных мероприятий для введения в заблуждение руководства СССР. Опубликован предназначенный для этих целей подробный приказ Кейтеля, датированный 15 февраля 1941 года.[163]

Вадим Кожинов находит много общего между позицией советского руководства и еще более разительным просчетом президента США Ф. Д. Рузвельта: не удалось разгадать планы японцев в отношении Перл-Харбора. Но, как далее отмечает Кожинов, историкам не приходит в голову осуждать президента Ф. Д. Рузвельта за его неспособность предвидеть это нападение! Что касается сути хрущевских упреков, многие из них легко повернуть против самого докладчика: так, обвинять Сталина за то, что он не смог предугадать время и направление главного удара гитлеровцев, значит, оказаться в плену концепции «культа личности», т. е. полностью уверовать в такие его ][92 сверхчеловеческие способности, которыми он, по необъяснимым причинам, не смог воспользоваться.[164]

Советский Союз не мог объявить мобилизацию, т. к. это было бы истолковано как объявление войны. В 1914 году такая мобилизация спровоцировала начало Первой мировой войны. В случае объявления мобилизации в 1941-м у Гитлера оказались бы веские основания для объявления войны, а СССР оставался бы уязвимым перед лицом германо-британского пакта. На составленном в 1940 году плане операции «Ост» генерал-майор Маркс сделал такую пометку: «Русские не окажут нам услуги своим нападением на нас».[165]

СССР не мог доверять и британским предупреждениям: англичане чуть ли не в открытую стремились натравить Гитлера на Советский Союз. И, если бы им не удалось заключить мир с Германией против Советов, они сделали бы все от них зависящее, чтобы, по меньшей мере, ослабить обе эти страны, как того жаждали многие представители британских правящих кругов.

Далеко не симпатизировавший Сталину маршал К. Л. Мерецков в мемуарах, вышедших из печати в 1968 году, т. е. уже после отставки Хрущева, писал о ситуации, сложившейся в самый канун войны, как о чрезвычайно запутанной и непредсказуемой. Сменивший Мерецкова на посту начальника Генштаба в январе 1941 года маршал Г. К. Жуков пережил позорную опалу после войны, затем стал на сторону Хрущева в разоблачении им «культа личности», но в конце жизни маршал высказывал твердое мнение, что под сталинским руководством СССР сделал все возможное, чтобы подготовиться к вооруженной схватке с гитлеризмом.

Заочный спор между маршалом Жуковым и другим выдающимся военачальником Второй мировой войны маршалом А. М. Василевским характеризует разброс мнений и оценок, который сохранялся у непосредственных участников событий ][93 относительно того, как именно советские Вооруженные силы должны были готовиться к возможному нападению. Василевский полагал, что избежать поражений советских войск в начальный период войны можно было только в случае приведения в боевую готовность главных сил Красной Армии при их законченном развертывании вдоль границ еще до нападения Германии. В комментарии, составленном в 1965 году, т. е. уже после смещения Хрущева, Жуков подчеркнул, что взгляды Василевского по данному вопросу представляются ему глубоко ошибочными.

И еще: несмотря на отсутствие упоминания об этом в «закрытом докладе», здесь все равно следует напомнить о самом известном «предупреждении», полученном из источника в германском посольстве в Японии от известнейшего советского разведчика Рихарда Зорге. Как недавно стало известно, сообщение Зорге о нападении Германии 22 июня 1941 года оказалось фальшивкой, сработанной в годы хрущевской «оттепели».[166]

Донесение Воронцова

Хрущев: «Следует сказать, что такого рода информация о нависающей угрозе вторжения немецких войск на территорию Советского Союза шла и от наших армейских и дипломатических источников, но в силу сложившегося предвзятого отношения к такого рода информации в руководстве она каждый раз направлялась с опаской и обставлялась оговорками.

Так, например, в донесении из Берлина от 6 мая 1941 года военно-морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Воронцов доносил: „Советский подданный Бозер… сообщил помощнику нашего морского атташе, что, со слов одного германского офицера из Ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Латвию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадка парашютных десантов в приграничных центрах…“».[167]][94

В данном случае мы знаем точно: Хрущев пошел на сознательный обман, ибо мы располагаем текстом записки адмирала Н. Г. Кузнецова, в которой он информирует Сталина о депеше Воронцова и вдобавок дает краткую оценку ее содержания. Но мнение Кузнецова оказалось выброшенным из «закрытого доклада», что коренным образом искажает суть самого донесения. Хрущев намеренно скрыл от аудитории тот факт, что командование ВМФ расценило полученные Воронцовым сведения как дезинформацию, специально направленную на то, чтобы ввести в заблуждение советское руководство!

Идея жульнической ссылки на депешу Воронцова, очевидно, принадлежала самому Хрущеву. Ее нет ни в докладе комиссии Поспелова, ни в подготовленном Поспеловым—Аристовым 18 февраля 1956 года проекте хрущевской речи; отсутствует она и в т. н. «диктовках» самого Хрущева от 19 февраля 1956 года. Мы также не знаем, как и откуда сообщение попало к Хрущеву.

Редакторы сборника «Доклад Н. С. Хрущева о культе личности Сталина на XX съезде КПСС» не стали перепечатывать записку Кузнецова и не дали ссылку на нее. Невозможно представить, что они остались в неведении относительно оригинала письма, поскольку оно было опубликовано в известнейшем из журналов, посвященном военной истории.[168] Вдобавок редакторы ошибочно отождествляют «Бозера» с советским разведчиком в германском Генеральном штабе ВВС Х. Шульце-Бойзеном, хотя даже у Хрущева о Бозере говорится именно как о «советском подданном».