Елена Озерова - Я иду к тебе

• Название: Я иду к тебе
• Автор: Елена Озерова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00208-4

Молодая и красивая Ника уже потеряла надежду на счастье — ей фатально не везет в любви! В который раз возлюбленный изменяет ей. Во что бы то ни стало Ника решает вернуть неверного и, изменив свой образ до неузнаваемости, отправляется следом за ним на Рижское взморье. Но случайная встреча, уготованная ей судьбой, превосходит все ожидания девушки…

---

Тут, к счастью, лифт дополз до седьмого этажа.

— Сейчас увидишь. — Ника быстро выпорхнула из лифта и открыла дверь. — Заходи.

Устроив Андреса в гостиной и попросив обождать пять минут, она заперлась в ванной. Страшно нервничая, Ника сорвала с головы кепку и затолкала ее почему-то в корзину с грязным бельем. Вынула из глаз надоевшие линзы. Специальным составом убрала подтяжки с висков — глаза снова стали круглыми. Губкой с косметическим молочком смыла с лица слой пудры. Слава Богу, от накладного бюста она отказалась еще в Лиелупе; собираясь в дорогу с Андресом, засунула поролоновое великолепие подальше в глубь сумки. Андрес, конечно, мог тогда заметить изменения в ее фигуре, но ничего не сказал. И вообще, он и в Сигулде, и в кафе видел ее только в куртке.

Превращение заняло минут десять. Ника вздохнула — из зеркала на нее теперь смотрело ее собственное лицо. Только понравится ли оно Андресу?

— Лиза, куда ты пропала? — услышала она голос из комнаты. — Все в порядке?

Ника лихорадочно в последний раз провела расческой по волосам.

— Сейчас иду!

Мысленно перекрестившись, она вышла в гостиную и застыла перед креслом, в котором Андрес листал журналы.

— А знаешь… — Он поднял на нее глаза и обомлел: — Что…

Ника нервно улыбнулась:

— Да, это я. Не узнаешь?

Андрес не ответил — просто смотрел на нее во все глаза.

— Понимаешь, у меня такая дурацкая игра, — заторопилась Ника, — ну, что-то вроде хобби. Я всегда хотела быть актрисой, и не получилось. И в отпуске я стараюсь переделать себя до неузнаваемости и изображаю другую женщину, совершенно на меня не похожую… То есть…

Она запуталась в объяснениях и умолкла, ожидая самого худшего. Вот сейчас, сейчас он встанет и уйдет, уйдет навсегда, и она его больше никогда не увидит… И вздрогнула от неожиданности, услышав его смех.

— Ну, знаешь, любовь моя, — сказал Андрес, отсмеявшись, — актриса ты действительно неважная. То есть внешность ты действительно меняешь мастерски, а вот поведение… Боюсь, у тебя ничего не получается.

— Просто с тобой я уже ничего не меняла, — тихо сказала Ника. — Мне так хотелось прекратить эту дурацкую игру, но я не знала, как…

Она сделала маленький шажок навстречу Андресу. Совсем маленький — но он заметил, взял Нику за руки и привлек к себе на колени:

— Дай-ка я тебя получше рассмотрю!

Ника почувствовала, как с ее души свалился тяжелый камень. Она тоже рассмеялась и обняла Андреса за шею:

— Ну и как?

— Погоди-погоди. — Андрес взял ее лицо в ладони. — Такой ты мне даже больше нравишься. Разве можно прятать такие замечательные веснушки?

Он легонько коснулся губами кончика ее носа, потом щек, а потом его губы нашли губы Ники — конечно, не такие соблазнительно пухлые, как у Лизы Владимирской. Но Андрес, кажется, и не заметил этого недостатка…

Поужинать они собрались только в третьем часу ночи.

— Ну, а теперь признавайся, — сказал Андрес, с аппетитом уплетая цыпленка-табака, — что ты о себе еще напридумывала, кроме имени, дорогая моя Лиза-Вероника.

— Да почти ничего, — улыбнулась Ника. Она сидела напротив Андреса в легком пестром халатике, подперев голову руками, и с удовольствием смотрела, как он ест. Сама она опять не могла проглотить ни кусочка.

— А все же? — настаивал Андрес. — Давай-давай, снимай маску! Устрой сеанс саморазоблачения.

— Ну-у, — протянула Ника, — я, конечно, не студентка искусствоведения, а простой инструктор по шейпингу…

Андрес чуть не подавился:

— Как? Вот уж не подумал бы… Для инструктора по шейпингу ты неплохо разбираешься в живописи!

— Конечно. — Ника пожала плечами. — Мой отец был художник, и мой крестный — художник. Может быть, ты даже знаешь его — Старцев, Павел Феликсович.

— Старцев? — Андрес задумчиво наморщил лоб. — Старцев, Старцев… Нет, не помню. Впрочем, я ведь так, любитель-дилетант.

— Если бы ты по-настоящему собирал картины, — серьезно сказала Ника, — ты бы знал его непременно. Он не просто художник, он замечательный реставратор и известный коллекционер.

— Ну, я же говорю — я дилетант, — чуть виновато сказал Андрес. — Познакомишь меня с ним?

— Обязательно, — кивнула Ника. — Знаешь, он был другом моего отца. И когда мама с папой… ну, попали в аварию, я осталась совсем одна, он взял меня к себе, и… В общем, он мне — как родной.

— А давно это случилось?

— Десять лет назад. Мне было пятнадцать. Они поехали к друзьям на дачу в Звенигород. Я должна была ехать с ними, но почему-то заупрямилась и осталась дома. А их машину на обратном пути сбил грузовик. И все…

Они немного помолчали.

— А как звали твоего отца? — чуть погодя спросил Андрес.

Ника вздохнула:

— Как крестного. Тоже Павел, только Сергеевич.

— А маму?

— Наталья. Но все называли ее Татой. Она была художником-иллюстратором. — Ника оживилась: — Хочешь, я покажу тебе ее книжки?

Андрес кивнул:

— Конечно. Давай прямо сейчас. Они у тебя далеко?

— Нет, в секретере. — Ника вскочила. — Пошли в комнату.

Усадив Андреса на диван, она вытащила с полки несколько больших детских книжек, а затем бережно достала папку с рисунками: — Вот, смотри.

— Погоди-погоди, — Андрес с недоумением смотрел на обложку, — так Наталья Стоценко — твоя мать?

— Да, — Ника слегка растерялась, — а что?

— Да она же была замечательной художницей! — воскликнул Андрес. — Просто гениальной! Я слышал, что «Детский сад» собирается выпустить серию книг с ее иллюстрациями, это правда?

— Ну да, они мне звонили. Мама сделала много иллюстраций к сказкам Бажова, они так и остались неопубликованными. Она называла это работой в стол, для удовольствия… А сейчас предложили использовать их для «Детского сада», но… — Ника с недоумением посмотрела на Андреса. — Вот уж не представляла, что ты хорошо осведомлен в издательских делах! Я думала, что ты занимаешься компьютерами.

— А я и занимаюсь компьютерами, — рассмеялся Андрес. — Просто у меня много друзей. Один из моих друзей работает в «Детском саду».

— Главным художником? — пошутила Ника.

— Всего лишь в компьютерном цехе. Но о Наталье Стоценко и он слышал.

— Бедная мамочка, — печально улыбнулась Ника. — Вот и стала знаменитой.

Две слезинки, появившиеся в уголках глаз, не удержались и скатились по щекам. Вслед за ними последовали другие, еще и еще. Ника закусила губу, чтобы не разрыдаться.

Андрес заметил перемену Никиного настроения. Он бережно сложил рисунки в папку и привлек Нику к себе.

— Ладно, любовь моя. Ничего не вернешь. Пойдем-ка лучше спать.

Наклонившись, он осторожно вытер ей слезы, а когда Ника все-таки не удержалась и громко всхлипнула, его губы мгновенно нашли ее рот. Он целовал ее вначале нерешительно, но постепенно становился все смелее и свободнее.

Этого момента Ника и ждала и боялась. Сердце ее заколотилось как сумасшедшее, дыхание перехватило, она обвила руки вокруг его шеи, прислонилась к нему, обмякла. Она уже столько раз представляла себе, как это будет, и — ошибалась.

Почувствовав, что Ника совсем ослабела, Андрес подхватил ее на руки, понес и бережно уложил на постель. Его движения были медленны и неторопливы, как их самый первый поцелуй у двери ее номера в Каунасе. Только на этот раз впереди у них действительно была вся ночь. Постепенно он освободил ее тело от одежды. Ника не сопротивлялась, но внутри ее все еще жила какая-то скованность. Она пыталась смежить веки и отвернуться, бессознательно делая вид, словно все это происходит не с ней и не на самом деле. Но его прикосновения, его поцелуи были полны такой мужской страстью, что остававшийся в Никиной душе лед скоро растаял. До сих пор, даже занимаясь любовью с Кириллом, она никогда не думала, что можно так желать, так ощущать другого человека, и поначалу просто пришла в смятение от прилива чувств. Но Андрес был очень терпелив, давая понять, какое удовольствие доставляет ему ее чувственный отклик, и постепенно стыд исчез, осталось только жгучее удовольствие от его ласк.

Руки Ники внезапно обрели свободу. Она была похожа на человека, который долго находился на строгой диете, а теперь получил доступ к запретному.

Андрес сосредоточил внимание на ее груди, и острые стрелы удовольствия устремились, чтобы поразить низ живота. Его губы, ласкающие грудь, привели Никины мысли в полную сумятицу. Потом его губы спустились ниже, ниже — и она не противилась их продвижению.

В первый раз она отдавалась чувству целиком, не опасаясь насмешки и резкого слова, не боясь показаться неопытной и наивной. Она просто была женщиной и любила… И это было прекрасно.

3

— Ой, Вероника Павловна, что будет! — Юля прижала ладони к пылающим щекам. — Ой, что будет, Вероника Павловна!