Стэнли Ньямфукудза - Лусия

• Название: Лусия
• Автор: Стэнли Ньямфукудза
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Современная проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-280-01256-4

---

Стэнли Ньямфукудза Лусия

Лусия жила по соседству, в доме на двух хозяев, так что между нами, через узкий проход, было еще полдома с другой семьей. В проходе росло высокое раскидистое дерево: ветви его скреблись о ту и о другую крышу; в прохладной его тени мы с Лусией иногда играли после школы, — если у Лусии никого не было дома. Сперва она жила со своей родной матерью и с отцом, но отца, высокого темнокожего бородача, мы видели редко. После долгой — месячной, а то и двухмесячной — отлучки, обычно по воскресеньям, когда выходят поговорить на улицу мужчины, он вдруг тоже появлялся из дома, и все видели — отец Лусии вернулся. Наверное, он был водитель или еще кто-нибудь из тех, что часто в дальних поездках. А может, золотоискатель — неудачливый, — раз никогда не привозил Лусии даже самого маленького подарка. Зато он был большой, сильный и спокойный.

Однажды он вернулся, как обычно, из отлучки, а посреди ночи вдруг стало слышно, что у них в доме плачут, дерутся, бросают друг в друга вещи, бегают по комнатам. Из нескольких соседних домов повыходили мужчины, говорили приглушенно и встревоженно — о чем, я так и не расслышал. Но с той поры мы больше не видели настоящей матери Лусии. Теперь по утрам, когда мы с Лусией отправлялись в школу, из их дома выходила мыть посуду другая женщина. И я никогда не спрашивал Лусию, что же случилось с ее настоящей матерью.

Когда ее новая мать вот-вот должна была вернуться с работы, а может, и не с работы, Лусия бежала мыть посуду, стараясь управиться до ее прихода. Иногда не успеет, мачеха застанет ее с тарелками у колонки, тащит в дом и лупит. А я стою за деревом и слышу, как Лусия говорит: «Ты мне не родная мать, а бьешь!» Мачеха сердится, велит молчать и бьет еще сильнее. Моя собственная мать, увидев меня под деревом, всегда звала домой. С соседками она нередко толковала о семье Лусии, но, заметив, что я подслушиваю, тут же прогоняла меня прочь. А вот мачеха Лусии, не знаю отчего, с соседками почти не заговаривала, только бросит на ходу: «доброе утро» или «здравствуйте»…

Лусия, хоть и была старше нас с Кайтано, но в школе училась классом младше. Она вообще была не такая, как все девчонки: не боялась, скажем, заходить далеко в лес. Благодаря ей мы увидели много такого, чего прежде никогда не видали, и узнали такое, о чем никогда ни от кого не слышали. Она ловко лазала по деревьям, умела бороться, и, даром что была девчонка, задирать ее не стоило: могла дать сдачи. Другие мальчишки смеялись, встречая нас с ней вместе; тогда мы пытались убежать, но выдыхались скорее, чем она. Впрочем, мы стеснялись появляться в компании с Лусией только перед мальчишками с других улиц, из-за насмешек. А так Лусия была своя.

* * *

— Не дразни его, Томпсон, ведь он еще маленький, а малыши терпеть не могут, когда их дразнят, — говорила моя сестра.

Если я кого и ненавидел в эту минуту, так это ее. Потешается надо мной, по голосу слышно! Я посмотрел на Лусию. Она тоже улыбалась, но только к ней я и мог обратиться.

— Послушай, — сказал я, показывая на небо, — там, совсем недалеко, сияет солнце, а у нас тут дождь. Как такой дождь называется, не помнишь?

— Ого! — сказал Томпсон. Он уже был большой, даже брился, хоть и ходил в одну школу с нами, правда, в самый старший класс. — Значит, Лусия твоя девушка? Это здорово! — Он пригнулся к самому моему уху и нарочно зашептал громко, чтобы все слышали: — Может, вы даже поженитесь, но только не шалите прежде времени, не то что другие… — Он засмеялся, а сестра моя почему-то насупилась.

Дождь заморосил сильнее, скоро мы все промокнем.

— Он хочет, чтобы мы ушли. Хочет остаться вдвоем с твоей сестрой. Побежали туда, где нет дождя. Ну быстро! — Лусия сорвалась с места.

— Скоро вы поженитесь, — сказал-я Томпсону и сестре. — И будете все время ссориться, как родители Лусии! — Я почувствовал, что ответил хорошо, и с легким сердцем побежал за Лусией.

Вскоре мы перешли на шаг: дождик перестал сам собой. Все же я начинал жалеть, что я с девчонкой, а не с Алоисом или Кайтано. Некоторое время мы брели молча. Я не знал, как ей сказать, что предпочел бы остаться один.

— Ты что, не знаешь: когда большие ребята с девчонками, они не любят, чтоб им маленькие мешали, — сказала Лусия. Ну кто ее за язык тянул говорить об этом?

— Подумаешь, какое мне дело до девчонок! Мне и с тобой неинтересно. И что ты все время увязываешься за нами — за мной, и за Алоисом, и за Кайтано? Играла бы себе с девчонками, ну хоть с моей сестрой. Вы же с ней одинаковые, тебе тоже с парнями интересней.

Лусия ничего не ответила, только замедлила шаг. Я остановился и, развернувшись, посмотрел ей в лицо. Лицо у нее было такое, какое иногда бывало, как скажешь что-нибудь плохое о ее запропавшей матери.

— Я пошел домой, — сказал я. — Все равно мы ничего не делаем. Только слоняемся.

Она снова ничего не ответила, просто прошагала мимо. Я отправился своей дорогой. Один раз обернулся: она все так же медленно шла, неизвестно куда… Я вернулся домой, но делать там было нечего. Воскресенье, завтра тащиться в школу. Мне стало грустно. Лучше бы мы пошли с Лусией в лес собирать плоды. Я уныло взял учебники и стал повторять домашнее задание.

Этим вечером Лусию, кажется, снова били: я лежал в постели, и мне ясно слышался чей-то плач у них в доме. Потом я уснул.

* * *

— Не доедай до конца. Если оставить в стаканчике немного и спрятать на ночь в самом холодном месте, в высокой траве, утром придешь — он снова будет полный мороженого!

Я не поверил Лусии. Взглянул на Алоиса.

— Откуда ты, интересно, знаешь? — сказал он ей. — Я еще ни разу не видел, чтобы ты ела мороженое. Может, ты придешь ночью и сама его доешь. — Он засмеялся.

— Да, мой отец бедный, — сказала Лусия. — А ты дурак. И это мороженое, кстати, даже не твое… — Она помолчала; я хотел отдать ей свое мороженое, но знал, что теперь она откажется. — А я знаю недалеко отсюда куст мароро. Там уже, наверное, есть спелые плоды. Кто со мной?

— Я! А ты возьми мороженое. Мароро в сто раз вкуснее. Куда идти?

Лусия взяла стаканчик и, пока мы продирались сквозь густой кустарник вниз по откосу, доедала мороженое. Тут водились змеи. Хорошо, что Лусия умеет вовремя замечать всяких змей. Я держался позади нее.

— Спорим, Алоис теперь жалеет о своих словах? — сказала Лусия, отбрасывая пустой стаканчик, который она вывернула и облизала дочиста.

Мы приблизились к реке. Кругом росла высокая сухая с колючками трава. Видно, сюда не раз приходила вода: старая тропа была в глубоких вымоинах. Вдоль берегов кудрявились темно-зеленые купы деревьев. А кусты мароро росли поодаль, на глинистых пригорках, где суше.

— Вон там! — Лусия неожиданно спрыгнула с тропы в сторону и пустилась бегом. Трава была ей по грудь, и казалось, она стремительно плывет: ног не видно, руки то погружаются, то взлетают над травой. Теперь я уже понял, к какому пригорку она спешит. Когда и я туда добрался, Лусия уже держала в ладошках три красивых спело-желтых плода мароро и протягивала мне.

— Красивые! — сказал я. Они были похожи на крошечные, но зрелые тыквы. Я взял один плод, разломил пополам. В середине маленькие черные семечки; из мякоти сразу же выступил, засиял на солнце желтый сок. Я сунул половинку в рот, раздавил языком. Лусия смотрела на меня с улыбкой. — Вкуснятина! — прочавкал я и тут же положил в рот другую половинку.

— А третий возьмем с собой, — сказала Лусия, заталкивая мароро в рот целиком. Мы медленно пошли к дому.

— Давай наперегонки! — крикнул я и побежал, Лусия за мной. Вскоре мы уже мчались вровень. Потом Лусия стала вырываться вперед — я ухватил ее за руку, придержать. Лусия дернулась, вырвала руку — потеряла равновесие и упала. Я споткнулся о нее — и вот мы уже боролись, катались в траве. Я все-таки сумел положить ее на лопатки. Мы оба устали и запыхались. Лусия снизу смотрела мне в лицо, и глаза у ней вдруг сделались проказливые. Она обхватила меня за талию и потянула к себе.

— Пусти! — крикнул я, немного испугавшись и стараясь вырваться.

— Не пущу! — выдохнула Лусия, обвила мои ноги своими ногами, и мы перевернулись. Неожиданно Лусия выпустила меня. Но я до того устал, что не было сил подняться. Несколько времени мы лежали рядом, ничком. Было тихо.

— Иногда отец возвращается ночью очень пьяный. Он обзывает мачеху сукой и валит ее на пол в столовой, прямо при мне. А она говорит: «Убери прежде свою девчонку, пьянчуга проклятый!» Я ухожу спать на кухню. Как будто им мало спальни! Лучше бы с нами жила моя настоящая мать…

Я не знал, что на это ответить, наконец предложил:

— Может, тебе бежать из дому, поехать за ней?

Мы поднялись с земли.

— Нет, это слишком далеко. Она ведь в Солсбери. Я не знаю, как туда добираться. Я бы к бабушке поехала, в деревню, будь у меня деньги… Смотри-ка, раздавили!.. — В траве лежал раздавленный мароро. — Ничего, по дороге еще найдем. — Лусия счищала травинки с платья и волос.