Фаина Гримберг Фаина Гримберг - Я всегда хотела быть самыми разными людьми, которых я сама придумаю…

• Название: Я всегда хотела быть самыми разными людьми, которых я сама придумаю…
• Автор: Фаина Гримберг Фаина Гримберг
• Жанр: Биографии и Мемуары

Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.

---

Конечно, меня огорчало, что я фигурирую лишь в качестве «переводчика», что зачастую приходится сокращать биографические очерки, рассказывающие об «авторах»… Но более всего огорчали обложки. Ведь под такого рода пестрыми «корочками» могли обретаться тексты весьма определенного рода; и уж никак не мои. Так, в сокращенном варианте, без необходимых примечаний, вышел роман «Падение, величие и загадки прекрасной Эмбер», в котором я сделала осторожную попытку осмыслить меру влияния Достоевского на европейскую культуру ХХ века…

«Падение, величие и загадки прекрасной Эмбер» принадлежали Катарине Фукс (она же Кэтрин Рэндольф), писательнице, мучительно метавшейся между английскими и немецкими своими «корнями». Удалось опубликовать еще один ее роман: «Красавица». Фамилия «Фукс» должна была маркировать определенное влияние чешского прозаика Ладислава Фукса, автора великолепного романа «Мыши Наталии Мосхабровой»…

По моему замыслу, все мои вымышленные авторы (и я вместе с ними) представляют собой некий «альтернативный» литературный процесс; со своими традиционалистами и модернистами. Они все разные; но объединяет их то, что все они — странные, чудные люди (и я такая)…

Трилогия «Судьбы турчанки, или Времена империи» написана была от лица двух авторов: турка Этергюна и болгарки Софии Григоровой-Алиевой. Философия сложения и распада огромного, полиэтнического и поликонфессионального государственного организма — вот что занимало меня, вот о чем я попыталась сказать; порою излагая именно убеждения не свои, но «авторов». Опубликовать трилогию полностью, с объяснением моего метода, с указанием меня как автора, с биографическими очерками о вымышленных авторах, удалось в издательстве «Терра» в 1997 году. Третья часть — «Я целую тебя в губы» — была опубликована в журнале «Дружба народов», в № 9 в 199 4 году (журнальный вариант). Об этом стоит сказать подробнее. Как и всякое издание, живущее на дотации, журнал «Дружба народов» вовсе не был заинтересован в поиске новых авторов; имелся определенный круг «своих» авторов; авторов, порекомендованных кем-либо . Я знала, что многие мои знакомые, пришедшие в редакцию «с улицы», едва ли не годами дожидались прочтения своих рукописей. Рукописи пропадали, терялись, упорно не читались. Поэтому я принесла в редакцию третью часть своей трилогии как роман болгарской писательницы. Моя приятельница, болгарка, даже (на всякий случай) написала доверенность, согласно которой доверяла мне перевести свое произведение и опубликовать под псевдонимом «София Григорова-Алиева» (имя и фамилия вымышленного автора имеют определенный смысл; поэтому я не могла воспользоваться именем и фамилией моей болгарской приятельницы). Роман был принят и опубликован. Затем у меня попросили бумагу о том, что автор согласен на гонорар в рублях. Я сказала, что я и есть автор и на гонорар в рублях согласна. Реакция на мои слова удивила меня. Пьецух закрыл лицо руками, Холопов принялся бранить меня с полной серьезностью, милейшая Татьяна Аркадьевна охала и вздыхала… Обманули их, оскорбили!.. В их курятник залетела ворона…

В это время я на одном из вечеров в библиотеке имени Чехова познакомилась с Игорем Шевелевым. Ему понравилась моя проза, он написал обо мне несколько статей; в частности, одна из них появилась в «Огоньке», другая — в «Независимой газете». Он оказался одним из тех, кто ценит автора за написанное, а не за родственные, или иные какие-то связи, не за «социальную репутацию»…

Издательство «Московский лицей» опубликовало две мои работы по русской истории, в жанре, охарактеризованном Л. В. Шерешевским как «вольные исторические беседы». Эти книги — «Династия Романовых.

Загадки. Версии. Проблемы» и «Рюриковичи, или Семисотлетие „вечных“ вопросов» — не остались без откликов, из которых интересными были статьи: К. Кедрова («Новые Известия») и Ильи Смирнова («Первое сентября»).

Конечно, мне хотелось увидеть опубликованным хоть один роман из моей «русской серии». Действительность, как говорится, превзошла все ожидания: опубликованы были даже два романа. «Гром победы» — памфлет с элементами лирики — о судьбах ближайших наследников Петра I; и «Недолгий век, или Андрей Ярославич» — очень дорогой мне текст, на который потрачено много сил моей души. Фрагменты важной для меня трилогии «Друг Филострат, или История одного рода русского» я включила в книгу «Рюриковичи…» Увидит ли когда-нибудь свет эта моя трилогия, не знаю. Ведь один из главных ее героев — поэт XVIII века, автор известного «Слова о полку Игореве» (прочитав монографию Андрэ Мазона о «Слове», я стала сторонницей именно версии о написании этого текста в XVIII веке; любопытно, что этот труд Мазона до сих пор не вышел в свет на русском языке; таким образом, читатель, не знающий французского, может ознакомиться лишь с критикой концепции Мазона советскими филологами).

С моим «Другом Филостратом…» (имя Филострат, естественно, сразу же отсылает к Вагинову) связана одна наша общая с Л. В. Шерешевским мистификация. Действие трилогии охватывает время с XIV по вторую половину ХХ века; среди персонажей есть поэт Андрей Иванович, погибший в ссылке в 1947 году. Стихи его написал Л. В. Шерешевский.

Кстати, и сам он — один из персонажей романа. На одном из вечеров в ЦДЛ Лазарь Вениаминович прочитал эти стихи и отрывок из романа, представляющий собой его воспоминания о погибшем. Стихи поразили слушателей. Но мы были неразумны и пояснили, что все это фрагменты романа. Слушатели огорчились: оказалось, что вместо опального, «забытого» поэта стихи эти написал всего лишь хорошо им знакомый человек. Соловей в который раз оказался всего лишь маленькой серенькой птичкой…

В издательство «Армада» я пришла «с улицы» (как часто я повторяю это выражение), узнав о том, что «Армада» издает несколько серий русских исторических романов. Серии эти были тематическими: «Рюриковичи», «Романовы», «История России в романах». Разумеется, авторы, попавшие в эти серии, оказались самыми разными. Конечно, я не разделяю убеждений Балашова, например, но я не могу назвать его «слабым» писателем. А находиться под одной «серийной» обложкой с таким прекрасным стилистом, как Георгий Блок («Московляне»), — просто честь. Я оценила преимущества «серийности»: мои политические убеждения не совпадали не только с убеждениями Балашова, но и с убеждениями кураторов издательства. Тем не менее издательство выпустило два моих романа. «Недолгий век, или Андрей Ярославич» написан от имени Ирины Андреевны Горской, эмигрантки в третьем поколении, живущей в Швеции. Ирина — поклонница Бергмана и Артура Лундквиста. Поэтому Свейское королевство в «Андрее Ярославиче» во многом исходит из «Седьмой печати» Бергмана. Второй роман, выпущенный в издательстве «Армада», — «Гром победы» — написан просто мною самой (случается со мной и такое)… Наличие интересных текстов для серий оказалось важнее политических убеждений. Таким образом, вышли в свет два подлинно «альтернативных» романа о русской истории.

Художественных достоинств не касаюсь, не мне о них судить…

Хочу отметить, что и в «Армаде», и в «Терре» с моими текстами работали по единственно верному, на мой взгляд, принципу, о котором так точно написал Юрий Дружников: «Можно ли представить себе самого среднего дореволюционного русского писателя, переписанного издателями от корки до корки? Нет у меня ни единой книги, рассказа, статьи, опубликованных в Советском Союзе до эмиграции, без мерзости рукоприкладства. Только на Западе узнали мы, что такое публиковаться. Это значит, редактор или издатель просто прочитал, и ему либо понравилось, либо нет. И если да, то не трогают ни запятой» (Ю. Дружников «Судьба Трифонова, или Хороший писатель в плохое время»). Вот и мы в России узнали, «что такое публиковаться». Мои тексты «подошли» издательствам, и издательства выпустили мои тексты в свет, «не трогая ни запятой». Невольно вспоминаю, как переводила я свой первый «заказной» рассказ (болгарского прозаика Дончо Цончева), как я старалась, как «делала стиль и ритм». И как выглядел рассказ после «редактуры», произведенной человеком, не имевшим представления ни о «стиле», ни о «ритме»… Впрочем, советский редактор был «штатной единицей», государство платило ему зарплату именно за то, что он приводил разные тексты к «единому знаменателю» . И казалось, все тексты написаны одним и тем же автором, пишущим на каком-то «среднем», искусственно усредненном языке. Таких редакторов, как Ника Николаевна Глен, можно было по пальцам пересчитать. Но я все же думаю, что за текст «отвечает» именно автор, и никто другой.

Скажу еще о стихах. Было у меня несколько публикаций с легкой руки Александра Шаталова. Две из них (в альманахе «Истоки» в 1986 году и в антологии «С земли до звезд встает Москва…» в 1989 году) мне предложили подписать какой-нибудь «фамилией на –ова». Я подписалась: