Нелли Шульман - Вельяминовы. Начало пути. Книга 1

• Название: Вельяминовы. Начало пути. Книга 1
• Автор: Нелли Шульман
• Жанр: Историческая проза

---

— Мне известно, государь, лишь то, что мистер Кроу повенчался с миссис Мартой и увез ее в свадебное путешествие, как это принято у нас, в Англии. Конечно, все случилось очень быстро и неожиданно, но, ваше величество, молодежь… — он позволил себе чуть улыбнуться.

— Свадебное путешествие, говоришь? — Иван прищурившись, наклонил голову… — И далече?

— А вот этого не сказал, ваше величество, — развел руками Дженкинсон.

— Ну что с молодежью поделать, пусть себе гуляют, — натянуто улыбнулся царь. — Мануфактуру канатную в Вологде, о коей говорили мы, езжайте закладывать.

— Благодарю, государь. И в Ярославле надо обустроить Английский двор, ибо река Волга есть величайшее достоинство вашей земли, сплав по ней дешев и быстр и сможем мы достичь даже самых отдаленных мест.

— Дело говоришь, а теперь ступай.

Матвей взорвался: «Да врет он, сука, знает, где Петька паршивец, а где Петька, там и Марфа. На кол его!».

Иван Васильевич наотмашь ударил Матвея по лицу.

— Да ежели бы, дурья твоя башка, у твоей сестры бабья щель не вдоль, а поперек была, мне приязнь королевы аглицкой все одно куда как дороже. Я, Матюша, в отличие от многих, все больше головой думаю. Можно, конечно, и Петьку Воронцова на дыбу подвесить, и весь Английский двор на колья пересажать, только ты чем тогда на Ливонской войне воевать собираешься? Палками? Оружие-то они нам поставляют. Ах ты господи, откуда тебе знать, ты ж не воевал ни разу.

Матвей молчал, отведя глаза в сторону и глотая слезы.

— Не зря твой батюшка греками воспитывался, что с бабкой моей, Софией Палеолог, упокой Господи душу ее, на Русь приехали. Византиец он, как есть византиец, хитрая лиса, все сделал по-своему. И жену себе под стать подобрал, они там в Новгороде ровно клинки булатные, хоть огнем их жги, хоть мечом руби, они только крепчают. Огнем… Хм… — ухмыльнулся Иван собственным словам. — А ну-ка, седлай коней, навестим твоего батюшку, поговорим с ним и женой его о том, о сем. Интересны мне дела и знакомцы их новгородские, даже больше, чем Петька беглый. Ох, Матюша, сотру я это змеиное гнездо новгородское с лица земли, помяни мое слово. Волхов ихний кровью потечет, дайте только время.

— Да они небось уж далеко отсюда, — хмуро пробормотал Матвей, шмыгнув носом.

— Эх ты, дурень, — царь с жалостью взглянул на Вельяминова-младшего, — не был ты в бою с Федором Васильевичем. Отродясь он с поля брани не отступал, и сейчас не отступит.

Феодосия с Федором, обнявшись, стояли у окна. С дальнего холма к усадьбе спускались всадники с факелами.

Она вопросительно взглянула на мужа. Он кивнул. Пора.

Она потянулась за кинжалом, но Федор остановил ее.

— Помнишь, что я говорил? Лучше я жену али дочь своей рукой порешу, чем на поругание отдам.

Она закатала рукава сарафана, обнажив нежную, молочную кожу.

— Я люблю тебя. — Она в последний раз поцеловала его сухие, до боли любимые губы. — Люблю и буду ждать.

— Я скоро, — пообещал Федор и полоснул клинком по ее рукам — от локтя до запястья, до кости. Феодосия не произнесла ни звука, только лицо ее враз побелело, как мрамор.

— Как хорошо… с тобой. — Золотистые ресницы дрогнули и она затихла, вытянувшись в струнку в луже крови, залившей все ложе.

Затрещала дверь.

«Я скоро», — пообещал он еще раз и тяжело поднялся, сомкнув руку на мече. Обернулся и увидел, как светло и покойно улыбается убитая его рукой жена. Никогда до этого не чувствовал Вельяминов такого — будто рвалось у него сердце, разлетаясь на клочья, боль отдавала в руку и спину, и не осталось у него ничего, кроме боли. Он пошатнулся.

— Фео до сия… — прошептал он и упал на колени рядом с ложем, так и не выпустив из рук меча.

Дверь, не выдержав натиска нападавших, рухнула. Матвей замер на пороге с факелом в руках.

— Отец!

Царь оттолкнул Матвея, бросился к Вельяминову, пачкая одежду в крови.

— Не смог ты, Иван, забрать у меня самое дорогое, — улыбнулся сквозь муку Федор Васильевич и навсегда закрыл глаза, с облегчением подумав: «Я иду к тебе, я скоро».

«Сего ради руки наши не связаны суть, а мечи в них да послужат нам службу прекрасну.

Да умрем, не поработившись, свободны, с женами, тако нам закон велит», — вспомнил Иван, стоя посреди осиротевших стен.

— Эх, Федор, Федор, — внезапно прошептал царь, — один ты был такой у меня. — Он бережно уложил Вельяминова рядом с Феодосией и на мгновение прижался губами к высокому холодеющему, лбу. — Прощай, боярин Федор Васильевич, покойся с миром.

Он достал вельяминовский меч из ножен и вложил его в руки боярина. На пороге оглянулся и застыл — клинок грозно блестел на ложе, будто и после смерти охранял Федор честь и любовь свою.

Матвей придержал царю стремя.

— Книги, что у мачехи твоей были, пусть в Александрову слободу свезут, ко мне в палаты, — А это? — Матвей обвел рукой усадьбу.

— Огню предать, — коротко ответил царь и пришпорил коня.

Матвей застыл на холме, глядя, как поднимается в предрассветное небо столб дыма. Ветер нес пепел и прах в их сторону, у него заслезились глаза. Он махнул рукой отряду: «В седло!»

Эпилог Атлантика, октябрь 1565 года

Степан Воронцов спешил. Конечно, идти проливом Всех Святых в разгар южной зимы было безумием, и менее опытный моряк наверняка закончил бы свои дни на рифах, среди сорокафутовых ревущих волн.

«Изабелла», за постройкой которой он сам наблюдал на верфях в Лондоне, прошлой осенью, когда королева Елизавета вызвала его в Англию, чтобы возвести в рыцарское достоинство, — была сработана с великим тщанием и аккуратностью. Степан самолично излазил весь корабль — от мачт до трюмов, он ругался с мастерами и велел оснастить «Изабеллу» двойным пороховым погребом и запасными пушками.

Уже тогда, сидя в большом кабинете покойного Клюге, он изучал карты. Такого безрассудства не предпринимал еще ни один английский капитан.

— Может получиться, — бормотла он, покусывая трубку. — Ох, и напьюсь я, если получится.

Вороном прозвали его в Карибском и других морях, которые он исходил вдоль и поперек за последний десяток лет.

Рыцарем он стал в награду за перехваченный из-под носа испанцев у галисийского берега караван с мексиканским серебром. Команда тогда ходила по Лондону в счастливом угаре — они сгрузили к ногам королевских чиновников на плимутском рейде больше пятисот мешков с отборными слитками. Степан знал про караван давно — в прибрежных карибских городах были у него прикормленные людишки, и он был в курсе обо всем, что творилось на суше. Он крался за испанцем через всю Атлантику, — осторожно, не высовываясь, вспоминая слова Якоба Йохансена, своего первого учителя морского дела: «Хороший капитан всегда знает, когда и кому стоит показывать свой флаг».

Воронцов загнал старую верную «Жемчужину» в уединенный залив пустынного острова и полностью переоснастил корабль. Закрашено было название, снята с носа гологрудая золотоволосая красавица, поставлены дырявые паруса. «Жемчужина», знаменитая от Дублина до Молуккских островов, преобразилась до неузнаваемости. И когда Воронцов вынырнул из густого бискайского тумана и расстрелял ничего не подозревающего флагмана флотилии почти в упор, на испанском борту уже трепетал белый флаг.

Королева Елизавета, опустив шпагу на его плечо, сказала: «Поднимись, сэр Стивен Кроу». И добавила, чуть понизи голос: «Серебро, Ворон, ты мне уже принес, а теперь отправляйся за золотом.

Сейчас он вез подарок своей королеве, такой, какого не держал в руках еще ни один человек на земле. Кроме него, Одноглазого Ворона.

Степан залпом выпил принесенный с камбуза кофе и вышел на палубу. Небо клонилось к закату, в паруса ровно дул западный ветер, вокруг — ни души. С таким ветром дней пять они будут у берегов Ирландии. Степан специально забрался далеко к северу, — с грузом, что лежал в его трюмах, не стоило маячить на привычных маршрутах.

Ох, и забегали жители Кальяо, когда «Изабелла», обогнув остров Святого Лаврентия, показалась на рейде с расчехленными пушками и дала первый залп по городу. Все военные галеоны испанцев были далеко на севере, у берегов Панамы. Помощи городу ждать было неоткуда.

Там Степан, конечно, наполнил трюмы — но главное, то, ради чего, он и затеял этот смертельно опасный рейд, ждало его в укромной бухте к северу от города. Запрятанный в холст тайный груз под покровом ночи подогнали на шлюпке к «Изабелле» и подняли на канатах. Любой неосторожный вопрос, заданный хоть из простого любопытства, карался смертью.

Королева намекала Степану, что мог он пойти и в противоположном направлении, — попробовать пробиться вдоль берега Московии в поисках неуловимого Северо-Восточного прохода, который искали Ченслор и Виллоуби той осенью, как Степан бежал из России.