Галина Леонтьева - Землепроходец Ерофей Хабаров

• Название: Землепроходец Ерофей Хабаров
• Автор: Галина Леонтьева
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991
• ISBN: 5-09-001904-5

Книга посвящена выдающемуся русскому землепроходцу XVII в. Ерофею Павловичу Хабарову. Автор рассказывает о полной самоотверженного труда и героических дел жизни Хабарова, о его роли в освоении Сибири. В центре повествования — знаменитый поход Хабарова и его соратников на Амур в 1649–1653 гг., положивший начало заселению русскими людьми Приамурья. Автор опирается на многие неизвестные архивные документы, позволяющие по-новому осветить ряд вопросов биографии Хабарова и деятельности землепроходцев на Амуре.

Книга предназначена для учащихся старших классов, всех интересующихся историей.

---

Дорога Хабарову предстояла тяжелая. Будь он помоложе, то мало бы об этом думал. Теперь же годы давали себя знать, и всякое могло случиться с ним в пути. Поэтому Ерофей Павлович решил устроить свои дела. Человеком он был, как и все его современники, верующим. Еще раньше он поставил часовенку («крест по обещанию») при впадении в Лену Киренги. В 1663 г. он пожертво-, вал вместе с односельчанами деньги на строительство Троицкой церкви в Киренском монастыре. Через два года старец монастыря Варлам с монастырской братьею, жалуясь, что у них хлеб молоть негде, уговорили Ерофея Павловича передать в монастырь мельницу. Хабаров сделал так, как они просили, но оговорил только одно условие относительно подаренной мельницы: пожизненное право молоть на ней хлеб из своего хозяйства. После же «срока» (смерти) мельница становилась полной собственностью монастыря, а дети, внуки, племянники («род и племя») Ерофея Павловича теряли на нее всякие права7.

Однако старцы рассчитывали, что рано или поздно Хабаров передаст им всю свою деревню. С 1663 по 1667 г. они уже успели округлить монастырские владения за счет земель соседей Хабарова. Граница монастырских земель подступила к Хабаровке. Когда стало известно о решении Ерофея Павловича ехать в Тобольск, а возможно и в Москву, к нему в деревню зачастили монастырские власти — старцы Савватей и Иона, казначей Нехорош Павлов. В конце концов они уговорили Хабарова пожертвовать в пользу монастыря и свою деревню. Хабаров отдавал в монастырь только недвижимость. Наиболее ценные вещи (медную посуду, железные предметы), а также насеянный хлеб, мелкий и крупный рогатый скот и лошадей он распродал сам.

Старцы обещали Ерофею, что «если ему по дороге судом бо-жием смерть случится», то поминать его, Василису и их родителей. Кроме того, по условию пожалования, они постригали в монастырь 5 нищих, убогих людей и ежегодно давали на пропитание «старицам на корм по пятидесяти пуд ржаные муки». (В 1723 г. в Хабаровке проживало 33 человека. Деревня числилась за Киренским монастырем вплоть до секуляризации церковных земель, т. е. до 1762 г.)

Из Илимска с ясачной казной и документацией Ерофей Павлович отправился в июле 1667 г., а осенью прибыл в Тобольск. Воеводой там был энергичный и деятельный боярин кн. Петр Иванович Годунов. Он прославился своими попытками проведения некоторых хозяйственно-административных реформ в Сибири и работами в области картографии. К приезду Хабарова в Тобольске под руководством Годунова заканчивали составление первой генеральной карты Сибири с соответствующим описанием, и познания Ерофея Павловича по географии и картографии Восточной Сибири и тем более Амура пришлись как нельзя кстати.

15 октября 1667 г., в день утверждения генеральной карты Сибири Годуновым, Хабаров подал ему челобитную с просьбой отпустить его на Амур для строительства городов и заведения хлебной пашни. «А я, — обещал Хабаров, — для тое… государевой службы и прибыли подыму на своих проторях сто человек и на своих судах и хлебными запасами. С тех мест, где поста-витца город и остроги, будет… великим государем в ясачном сборе и в пахоте прибыль».

Челобитная Хабарова очень импонировала Петру Годунову. Проводимые воеводой мероприятия в Сибири были направлены на увеличение государственной прибыли и сокращение казенных расходов. Хабаров предлагал, легко ли сказать, снаряжение большого отряда за свой счет. В его предложении для казны была прямая и экономия и прибыль. Но, как ни велик был соблазн, Годунов не рискнул дать положительный ответ землепроходцу.

Через руки Петра Годунова не так давно прошла отписка из Якутска воеводы Большого Голенищева-Кутузова, извещавшего о восстании против воеводы Обухова, расправе с ним и бегстве на Амур отряда Н. Черниговского. Знакомясь с документами, Годунов глазам своим не верил. Сын боярский Никифор Черниговский, который в конце 50-х гг. XVII в. был «погонщиком» за беглецами, направлявшимися в Даурию, ныне сам ушел туда в качестве главаря беглой ватаги, в которую набрал пашенных крестьян, служилых и всяких воровских людей. А теперь этот беглый Черниговский принимал к себе в Албазин людей всех чинов и званий, недовольных администрацией. В такой обстановке Годунов не посмел взять на себя ответственность и отпустить Хабарова на амурскую службу. Имя землепроходца было очень популярно в Сибири. За ним пошли бы многие. А зто могло иметь нежелательный результат — запустение ранее обжитых районов вследствие отлива оттуда населения в Даурию. Но, отказав Хабарову, Годунов все-таки принял его челобитную и, завизировав, поручил передать ее в Сибирский приказ сыну боярскому Давыду Бурцеву, посланному в Москву с тобольской ясачной казной. Туда же порекомендовал Годунов ехать и Хабарову.

26 ноября 1б67 г., присоединившись к Бурцеву, Хабаров отправился в столицу. В Москву он прибыл 31 декабря. По окончании рождественских праздников Ерофей Павлович был принят в Сибирском приказе. Полтора месяца Хабаров сдавал привезенную им ясачную казну. Купчины-ценовщики не торопились: придирчиво сверяли местную оценку с московской, тщательно отбирали лучшие шкурки для Мастерской Царицыной Палаты и для подарков иностранным послам. Так же внимательно подьячие Якутского стола Сибирского приказа приняли у Ерофея Павловича деловые бумаги илимского воеводства: отписки, сметные и пометные денежные, хлебные и соляные списки, таможенные и ясачные книги, челобитные.

К приезду Хабарова в руководстве Сибирского приказа произошли изменения. С декабря 1663 г. вместо, боярина А. Н. Трубецкого его возглавил окольничий Родион Матвеевич Стрешнев. Дьяков Г. Протопопова и Н. Юдина заменили дьяки Г. Порошин и Л. Ермолаев, переведенные Стрешневым из приказа Большой Казны. Новой администрации имя Хабарова мало что говорило, и о его отправке на Амур никто не стал хлопотать перед царем. Поэтому Сибирский приказ ограничился лишь решением о повышении оклада Ерофею Павловичу в благодарность за доставленную издалека соболиную казну и безупречную службу, но его просьбу об отпуске на Амур и снаряжении туда отряда на собственные средства оставил без внимания.

Так ничего и не добившись, Ерофей Павлович вернулся на Киренгу в свою деревню Хабаровку. По условию завещания она окончательно переходила в собственность монастыря только после смерти Хабарова. Возможно, что свои последние годы знаменитый землепроходец доживал именно здесь. О них нам почти ничего не известно. Правда, некоторую ясность о времени кончины Хабарова вносят работы В. Н. Шерстобоева и Б. П. Полевого. В свое время Шерстобоеву, разбиравшему архив Илимской приказной избы, удалось найти челобитную монахов Киренского монастыря, в которой они извещали илимского воеводу Аничкова о смерти Хабарова. 9 февраля 1671 г. они писали: «А ныне он, Ярафей, умер», — и просили подтвердить за монастырем право на владение мельницей, деревней и пашней, завещанными ему Хабаровым в 1664 и 1667 гг. На основании этой челобитной В. Н. Шерстобоев считал, что Хабаров умер в 1671 г. Б. П. Полевой полагает, что Хабаров скончался в самом начале февраля 1671 г. С датой смерти Хабарова — в начале февраля 1671 г. — можно согласиться, если принять во внимание то, что монастыри, как правило, не откладывали акт вступления в наследство. В год смерти Хабарову могло быть 64–66 лет. Похоронен Ерофей Павлович Хабаров, вероятнее всего, в ограде Усть-Киренского Троицкого монастыря, щедрым вкладчиком и дарителем которого был записан.

ЭПИЛОГ

Деятельность Хабарова и его экспедиции имела большое политическое и экономическое значение как для России, так и для нового Даурского края. Приамурье было присоединено к России, и началось его неуклонное освоение. В 50—80-х гг. XVII в. на Амуре и его притоках строятся остроги Нерчинский, Усть-Стрелочный, Албазинский, Кумарский, Верхозейский, Селимджинский, Долонский, Аргунский. Плодородные земли Приамурья привлекли русских переселенцев. Во второй половине XVII в. их усилиями здесь возникли деревни Панова, Покровская, Усть-Аргунская, Ильинская, Шингалова, Вяткина, Монастырщина, Солдатова и др., положившие прочные начальные основы русского земледелия в Приамурье и имевшие прямую связь с его дальнейшим аграрным развитием в XIX–XX вв. В 1682 г. Приамурье выделилось в самостоятельное Албазинское воеводство. Таким образом, «левый берег Амура, — как отметил П. И. Кабанов, — стал окраинной областью Московского государства в такой же мере, как Якутия, и при этом более обжитой, чем прилегающее к' Амуру Забайкалье. Московское государство имело все основания считать амурские земли своим владением не только фактически, но и юридически».

Однако на протяжении 70—80-х гг. XVII в. русские города и деревни на Амуре подвергались систематическим нападениям со стороны маньчжурской династии Цин, воцарившейся в Пекине и поработившей Китай. Целью этих нападений было отторжение российского Приамурья. В 1689 г. в обстановке военного давления и шантажа маньчжурской стороны был заключен первый русско-китайский договор, получивший название Нерчинского.