Евгений Осетров - Сказ о друкаре Иване и его книгах

• Название: Сказ о друкаре Иване и его книгах
• Автор: Евгений Осетров
• Жанр: Прочая детская литература

---

Учёный монах Максим Грек, приехавший в Московию из дальних мест, рассказывал, как он в юности дружил со знаменитым типографом-издателем книг в Венеции Альдом Мануцием, чьи издания малого формата расходились по всему миру. В Венеции, рассказывал Максим Грек, печатались книги на многих языках, иногда - и на славянском. Почему бы и Москве не обратиться к заманчивому способу?

Сначала хотели печатать книги на славянском языке в чужих землях. Но прикинули - далеко, да и возить трудно, дорого, неудобно. Не завести ли, мечталось, печатню в самой Москве? Но кто этим займётся? Кому это по плечу? Где такого человека отыскать?

ИВАН ФиДОРОВ

Духовные семена

надлежит мне

по свету рассеивать.

(Иван Фёдоров)

Нашёлся такой человек. Звали его - Иван Фёдоров. Слыл он в многолюдной Москве книжником. Трудно было отыскать в кремлёвских храмах и теремах сочинение, которое бы он не знал. Митрополит Макарий, проведший долгую жизнь среди книг, художников и писцов, видел, что дьякон Иван Фёдоров, как воин оружием, украшен премудростью. Отличал его Макарий более всех, даже царю Ивану Грозному о нём говаривал, что Иван Фёдоров хитр (способен), разумен и смышлён.

А какие руки были у Ивана Фёдорова - быстрые, сильные, проворные, любоваться не налюбуешься. За что ни возьмётся - всё у него получается. Писал Фёдоров быстро и красиво - самых лучших писцов брала зависть. Мог Иван любую букву затейливо начертать на бумаге, резал на досках изображения - гравюры. Пристрастился из Кремля ходить к Неглинной, на Пушечный Двор и научился там литейному делу... Словом, не было работы, которую бы не сумел и не смог бы сделать Иван Фёдоров.

Долгой зимней ночью зажжёт Иван светильник-лампаду, очинит гусиное перо, положит перед собой книгу и начнёт её переписывать. Гудит метель в маленькое слюдяное окно, ветер поёт в печной трубе, а Иван Фёдоров выводит букву за буквой, тщательно рисует узоры, читает и перечитывает слова. Одним ударом и дерева не срубить, а чтобы переписать "Пчелу" или "Золотую Цепь" - так называли старинные сборники - надо не разгибать спину несколько месяцев. Нелегкая работа, зато книга получается на славу. От строчки к строчке бежит рука; думает Иван о том, что дятел и дуб продалбливает. Не жаль бессонных ночей, а жаль тех, кто книг не имеет.

Когда же Иван Грозный решил завести в Москве Печатную избу, то новое и трудное дело поручили Ивану Фёдорову с его содругами. Никто не удивился этому выбору.

В народе про Ивана Фёдорова тогда так и говорили: хитрец, то есть такой умелец, что и в чужих землях не сыскать.

* * *

Прежде чем пройти на многолюдную Никольскую улицу, что ведёт на Красную площадь, Иван Фёдоров встал на зелёном пригорке и посмотрел вдаль, туда, где за Неглинной-рекой синели леса.

Иван Фёдоров смотрел на чистую, как слеза, воду, а перед глазами его возникала сказочной красоты Книга. Никто её ещё не писал. Родные славянские буквы, привычные для слуха слова, но вся Книга - на новый образец. Над ней не сидел согбенный переписчик. Она не привезена из-за три-девяти земель. Она - своя, родная, близкая. Московская. Её - оттискивают, печатают... Всего несколько часов - и вот уже две, десять, двадцать, сто, двести совершенно одинаковых книг. Книги укладывают на возы весёлые, добрые молодцы, и едут книги по дорогам - Казанской, Тверской, Владимирской...

Но это только сон. Неужели такое возможно? Неужели одна печатня сотни писцов заменит? И он, Иван Фёдоров, за один день сделает то, чего не смогут переписчики книг за всю осень и долгую зиму?

И пойдёт книжная слава Москвы, и потекут реки мудрости по всем краям земли российской.

НАЧАЛО

Доброе начало

половина дела

(Поговорка)

Скоро только сказка сказывается...

Много лет ждал Иван этого дня. О нём мечтал, когда при свете лучины срисовывал долгими зимними ночами затейливые буквы - одна краше другой со старых рукописных книг. Денёк этот виделся, когда Иван резал доски для гравюр-рисунков, отливал литеры-буквы, шрифты из металла, мастерил из дерева печатный станок. Последний был самого простого устройства - давило да выдвижная доска, на которой помещалась рама с набором, текстом. Когда нажимали рычаг, то давило опускалось на раму с набором, покрытым краской. На влажной бумаге, положенной между давилом и набором, получался оттиск отпечатанная страница.

В голубизне весеннего неба сияли золотые маковки кремлёвских соборов и теремов.

За Неглинной, над проталинами, звенели жаворонки.

В избе пахло оловом и свинцом.

Много недель пришлось потрудиться над отливкой литер-букв, шрифтов. Когда их оттискивали на бумаге, то они не отличались от тех, что писались рукой.

Много труда ушло и на изготовление разнообразнейших заставок, рисунков большого и малого размеров.

Рисунки изображали и кедровые шишки, и диковинные плоды - ананасы, маковые головки, виноградную листву.

Взял страницу Иван Фёдоров, оттиснул на ней узор, вырезанный на доске и смазанный чёрной краской. Потом оттиснул украшения, всё, что надо было напечатать для красоты красной краской. Дальше шли буквы более мелкие.

Вот и готова первая страница!

Иван Фёдоров внимательно просмотрел и прочёл её сам, потом дал прочитать лист Петру Мстиславцу, потом остальным помощникам, собравшимся в избе. Хорошо!

Не успел Иван Фёдоров налюбоваться делом своих рук, как во дворе раздался шум. Все бросились к окну и увидели возле ворот всадника в собольей шапке, соскочившего с коня. Двор заполнили повозки, и в Печатную избу вошли митрополит Макарий и царь Иван Васильевич, опиравшийся на костяной посох. Остановились возле печатного станка.

Иван Грозный взял в руки свежий, ещё пахнущий краской оттиск и долго держал его перед глазами. Потом передал оттиск Макарию. "Понравилось", подумал Иван Фёдоров и с облегчением вздохнул.

Книга - она называлась "Апостол" - выглядела внушительно и красиво. Она ещё очень напоминала рукописную книгу: по буквам, и по рисункам, и по заставкам-концовкам.

Стопы книг, тщательно сложенные на столах, говорили о том, что "Апостол" отпечатан на станке.

Каждая книга не отличалась от другой. Будто сотня старательнейших писцов трудилась несколько лет.

Это случилось в 1564 году.

Этот год и почитается началом московского да и всего русского книгопечатания.

Несколько книг, никак не помеченных, были в Москве напечатаны раньше. На их выпуске стольный град учился новому делу. В народе говорится: первый блин комом. Первые пробы были школой для будущих мастеров. "Апостол", созданный Фёдоровым и его содругами, и ныне поражает своим торжественным видом.

Среди первопечатников кроме Ивана Фёдорова и Петра Мстиславца самым способным грамотеем и знающим дело человеком был Андроник Тимофеев. Его все уважали за быстроту и смышлёность. Прозвали же в шутку - "Невежей". Всем было известно о больших знаниях Андроника, и когда называли его - Невежей, то все улыбались - шутка есть шутка. Пройдёт несколько лет, и Андроник станет самостоятельным мастером, продолжит дело Ивана Фёдорова.

НЕСПОКОЙНОЕ ЖИТЬи

Будь грамотен,

да памятен.

(Поговорка)

После выхода "Апостола" стал Иван Фёдоров со своими подручными готовить к изданию новую книгу.

Это был "Часовник".

Но неспокойно было в Москве. Простой люд волновался, терпя притеснения со всех сторон.

Иван Фёдоров, наделённый умом, талантом и трудолюбием великим, верил книги его подобны золотым трубам. И возвестят они на четыре стороны света необходимость согласия и добра.

Но его работа не могла радовать писцов-подьячих, что добывали себе денежку на хлеб и квас перепиской книг.

Когда был жив митрополит Макарий, лукавые подьячие помалкивали, зная, что Макарий не даст в обиду Ивана Фёдорова. А как умер Макарий, так и пошёл гулять шепоток, что Печатная изба - дело "недоброе".

Недруги давно бы к Печатне подобрались, да боязно им было - царь скор на расправу.

А тут случилось, царь повздорил с боярами и уехал из Москвы в Александрову слободу.

Тёмными ночами жуткие мысли овладевали Иваном Фёдоровым. Казалось ему, что костром вспыхивают книги, а ведь ими одними он только и жив.

Вспомнилось Печатнику: читал он в древней повести, что в тяжкую пору надо быть мудрым, как змий, сильным, как лев, быстрым, как птица.

Стараясь не обращать внимания на то, что творилось в Москве, Иван Фёдоров продолжал своё дело, торопился.

Когда напечатали "Часовник", мастер даже поцеловал книгу и сказал: "Думал, не успеем закончить..."

Выглядел "Часовник" беднее, чем "Апостол", но всё равно печатные буквы с гордостью сообщали: "Окончена эта книга подвигами и тщанием, трудами и снисканием..."

Если "Апостол" выпускали год, то на "Часовник" ушло всего два месяца.

По "Часовнику" учили тогда детей грамоте: буквари были только рукописными и достать их, купить, было почти невозможно.