Бернард Корнуэлл - Месть Шарпа

• Название: Месть Шарпа
• Автор: Бернард Корнуэлл
• Жанр: Исторические приключения

Франция, апрель 1814 года. Пал последний верный Наполеону город — Тулуза. Однако майор Пьер Дюко своей выгоды упускать не собирается — он придумал, как можно одновременно пополнить карманы и отомстить своему старому врагу Шарпу. И вот на следующий день после взятия Тулузы Шарп обнаруживает, что является главным подозреваемым в нападении на французский конвой и краже казны Бонапарта…

---

— Джентльмен внизу послал выпивон господам офицерам.

Сержант остановил бочонок ногой:

— Какой джентльмен?

— Такой… — Харпер изобразил в воздухе неопределённую фигуру.

С посторонними Харпер любил прикидываться недоумковатым увальнем. Соответствуя представлению большинства англичан об ирландцах, уловка всегда срабатывала безотказно, и сержант-профос не был исключением.

— Остановил меня, прослезился и говорит: я, мол, хоть и не имею чести лично знать запертых господ офицеров, сочувствую им от души. На-ка им гостинчик. По правде, он показался мне немного навеселе. Спиртное, оно всегда нашего брата смягчает, по себе знаю. Обидно порой, что бабы наши не пьют, да, сержант?

— Пасть закрой. — профос поставил бочонок на попа и вынул затычку. Пахнуло бренди. Он забил пробку обратно, — Мне приказало не допускать никаких сношений с внешним миром.

— Неужели вы не позволите бедным джентльменам смочить горло, сержант? — заныл Харпер.

— Закройся, сказал. — сержант выудил из горшка бокалы, — Вали давай, а офицеры твои и водой обойдутся.

— Да, сержант. Как угодно, сержант. Спасибо, сержант. — Харпер, подобострастно кланяясь, юркнул в дверь.

Оказавшись в комнате, он расправил плечи и ухмыльнулся Шарпу:

— Фу, ну и дубина, сэр! Бочонок доставлен по назначению. Я и дверь за собой не притворил, а олухи уже начали.

— Будем надеяться, не остановятся. — высказался Фредериксон.

— Два часа, — уверил Харпер, — и троица будет в зюзю. Я их даже бокалами снабдил.

— Сколько отдал за бренди? — спросил Шарп.

— Всё, что вы мне выделили, сэр. Парень с кухни зуб давал, что это самый лучший бренди, какой у них только есть.

Лучась самодовольством, Харпер вкратце описал то, что рассмотрел по пути. Кроме трёх профосов у двери, других часовых на этажах Харпер не заметил. Караулку на первом этаже охраняли два солдата с сержантом.

— Они не профосы, сэр, так что помех нам чинить не будут. Я заглянул к ним поздороваться. Наши пушки там.

Парадный вход со стороны площади стерегли два рядовых.

— Этим, сэр, на входящих-выходящих начхать. Внизу сегодня какая-то попойка. Пьяные постоянно шастают на улицу облегчить мочевой пузырь. А ещё, сэр, на нашем этаже огроменный книжный шкаф, и книг в нём — тысяча, не меньше!

— Конюшню видел?

— Конюшня заперта, как и ворота двора.

— Лошадей-то взять сможем?

Харпер подумал и помотал головой:

— Вряд ли.

— Мы же пехота. — усмехнулся Фредериксон, — Бог с ними, с лошадьми.

— А если они кавалерию пустят по нашему следу?

Капитан фыркнул:

— Мы французскую конницу обставляли, неужто наших пентюхов вокруг пальца не обведём? Да и откуда им знать, в какую сторону мы направились?

Шарп потянулся и размял плечи:

— А в какую сторону мы, кстати, направимся?

— С этим-то всё понятно. В Аркашон.

— Аркашон? — изумился Шарп.

Аркашоном назывался непримечательный городишко неподалёку от форта Тес-де-Буш. Шарп совершенно не представлял, на кой чёрт им туда идти.

Пока Харпер бродил с горшком, Фредериксон обдумывал создавшееся положение. Теперь он изложил свои соображения друзьям. Доказать, что золота в форте не было, когда Тес-де-Буш захватили стрелки, значит, доказать свою невиновность.

— Надо отыскать коменданта Лассана. Не верится мне, что рапорт написан им. Скорее, это работа Дюко. — за дверью грянул взрыв пьяного хохота, — Похоже, профосы распробовали ваше бренди, сержант.

— Почему вы считаете, что рапорт Лассана — фальшивка? — спросил Шарп.

Фредериксон с помощью трутницы раскурил короткую чёрную сигару:

— Вы помните его жилище?

Шарп мысленно вернулся к нескольким суетным дням, проведённым в Тес-де-Буш:

— Книг, помню, у него много было. Грамотный парень, хоть и вояка — не фонтан.

— А помните, какого рода литература преобладала?

— Я их не листал.

— Я листал. Подборка любопытная. Досадно, что пришлось пустить её на пыжи да картузы для патронов. Пара сборников рассказов, а прочее — труды отцов церкви, богословские сочинения. Наш комендант Лассан — не просто грамотей, а весьма благочестивый грамотей.

— Ясно, почему мы его так легко побили. — сделал вывод Харпер.

— Коль набожный, — продолжал капитан, — то, скорее всего, добродетельный. Конечно, качества эти не всегда сопутствуют друг другу. Знавал я одного полкового капеллана. Ханжа был редкостный, а потом растратил казённые средства и со срамной девкой удрал. Хочется надеяться, что наш Лассан не такой. По-моему, американец говорил вам, что комендант — человек чести?

— Говорил. — признал Шарп.

— Дай Бог, чтобы так оно и было. Дай Бог, чтобы не убили его по пути домой. Дай Бог, чтоб оказался сговорчивым. Штука нехитрая: найти парня и убедить поехать в Лондон.

Со слов Красавчика Вильяма задача казалась лёгкой и простой. Шарп повернулся к окну. Сумерки мягко тушевали город. Лимонная корка молодого месяца накололась на чёрные иглы мачт, встающих над ломаной линией тёмных крыш. Окна кое-где подсвечивались огоньками свечей. Вереница факелов отмечала улицу, по которой двигалась процессия кандальников.

— Почему Аркашон? — Шарп испытующе взглянул на Фредериксона, — Думаете, комендант родом оттуда?

— На такую удачу я даже не рассчитываю. Я исхожу из того, что человеку образованному сложно в захолустном гарнизоне найти интересного собеседника и партнёра по шахматам (а у Лассана имелся набор). Впрочем, если вспомнить о склонности Лассана к духовному совершенствованию, догадаться, кого он выбрал себе в наперсники, не составит труда: священника. Священника ближайшего городка, то есть Аркашона. Святой отец и подскажет нам, где искать Лассана. Логично?

— Безупречно логично. — искренне восхитился Шарп.

— Нам, недалёким армейцам, нечасто доводится слышать похвалы блестящих штаб-офицеров. — с усмешкой склонил голову Фредериксон.

— Зачем же Дюко подделывал рапорт? Если Лассан — чистоплюй, ложь ведь может раскрыться?

— Найдём Лассана — узнаем.

— Выберемся отсюда — найдём. — включился в разговор Харпер, — Профосов мне бить можно?

— Не до смерти. — предупредил капитан, — Иначе свиньям не нужно будет искать повод отдать нас под трибунал.

Фредериксон прижал к двери ухо:

— Бренди-то действует!

Три узника замолкли, пытаясь по звукам в коридоре определить, что там происходит. Невнятный говор регулярно прерывался характерным журчанием.

— Полчаса, и они готовы. — решил Шарп.

Тридцать минут тянулись нескончаемо. Колокола церквей отбили десять раз. Им с небольшим опозданием вторили часы на первом этаже. Шарп скорчил серьёзную мину и взялся за ручку двери:

— Только после вас, сержант.

Майор потянул на себя створку, и их бегство началось.

На торжественном ужине, затеянном командированными в Бордо чиновниками департамента путей сообщений, подполковник Вигрэм был почётным гостем. Приглашённые сытно отрыгивали жареной бараниной да печёными сливами, и стол уставляли полные бутылки бренди вперемешку с пустыми кларетными. Подполковнику Вигрэму предложили сказать речь.

Речи он любил. Устроители были штатскими, присланными во Францию помочь армии отбыть на родину. Дни они проводили, договариваясь с судовладельцами, распределяя полезную площадь трюмов и высчитывая необходимое количество провианта. Пора поведать им, сытым и пьяным, как трудно далась армии победа.

— В далёкие годы начала нашей борьбы, — скорбно начал Вигрэм, — когда в Англии правили бал пораженцы, а всякий разумный человек полагал наше дело проигранным, в те дни и помыслить было невозможно о том, что мы будем однажды праздновать свою викторию в этом богато отделанном зале. Тогда, джентльмены, мы испытывали нечеловеческие лишения. Как часто я кормил свою терпеливую лошадку припасённым в перемётной суме клочком сена, сам же завёртывался в шинель и ложился спать на голодный желудок! Французы были в двух шагах тогда, но мы всё преодолели, джентльмены! Мы выжили!

По залу прокатился шепоток восхищения. Некоторые гости, разгорячённые героизмом Вигрэма и выпитым вином, постукивали ложками по бокалам, подбадривая оратора звоном вместо аплодисментов. Огни свечей отразились в стекле поднятой Вигрэмом посудины, и подполковник драматически возвысил голос, так, чтобы его слышали юнцы на дальнем конце стола:

— И позже, когда фортуна нам улыбнулась, лишения всё равно оставались нашими неизменными спутниками.

За прошедшие годы Вигрэм ни одной ночи не провёл вне по всем правилам застеленной кровати, а повара, пережарившего ему бифштекс, приказал бы нещадно выдрать, но сейчас подполковник забыл об этом. Ему искренне казалось, что он спал под открытым небом, питался чёрт знает чем, и Вигрэму стало нестерпимо жаль себя и прочих скромных героев войны. Он с симпатией кивнул капитану Харкуру, отдав в речи должное вкладу флота Его Величества. Снова затренькали ложки по бокалам. Под влиянием паров алкоголя подполковник запутался в деепричастных оборотах и, в конце концов, сбился на волнующую его тему: