Владислав Стрелков - Завещание предков

• Название: Завещание предков
• Автор: Владислав Стрелков
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011

Легенды и былины, быль или миф? Как узнать? Главному герою дана возможность проверить одну из них.

1237 год. Вторжение орд Батыя на Русь. Горят города, население, давшее отпор захватчикам, уничтожается. Дотла сожжены города Рязань, Коломна, Москва…

Но первым был сожжен другой русский город. От него не осталось ничего, только легенда.

Легенда о граде Китеж.

Авторский вариант (черновик)

http://read.amahrov.ru/load/proizvedenija_forumchan/istorija/zaveshhanie_predkov/4-1-0-78

---

— Пятьдесят гривен.

Непомерная цена, но я не знаю, сколько может стоить хоть один перстень с камнем ограненным таким макаром, но поторгуемся, а там посмотрим. Кузьма Ерофеевич, оторвался от созерцания причудливого плетения золотой цепочки и переспросил:

— Что?

— За всё прошу пятьдесят гривен.

— Кхм… пятьдесят, — купец погладил бороду и, оглядывая золото, выдал свою цену: — Тридцать.

Очередной пинок Кубина. Смотрю на него и вижу отрицательное покачивание головой. Не дурак, понял, настаиваем на своей цене. Реакция купца на цену говорит о том, что я предложил меньше чем могут стоить драгоценности. Скорей всего у него нет столько наличности, то есть серебра, но по купцу видно, что драгоценности его очень заинтересовали и упускать их он не собирается. Конечно, сбить цену попробует, но стоять на своём буду крепко, а вместо серебра предложу бартер. В конце концов, у купца найдётся много чего нужного.

— Пятьдесят — это хорошая цена за такие камни и золото.

Кузьма Ерофеевич молча кивнул, неотрывно смотря на золото, поэтому не заметил кивка деда Матвея, потом провёл пальцем по звеньям цепочки и взял перстень.

— Лепота какая.

Так, начинаем обработку:

— Обрати внимание, Кузьма Ерофеевич, огранка камня какая, нигде такой не найдёшь.

Купец кивнул и, вглядевшись во что-то, спросил:

— А энто что тут? — Он показал на внутреннюю часть перстня, где обычно набивают пробу.

— Это, Кузьма Ерофеевич, знак мастера (пинок деда Матвея).

Но купец на это ничего не сказал, он крутил перед глазами камень в перстне.

Я был прав в том, что у него нет столько серебра. Об этом проговорился сам купец, сказав, что у него всего тридцать гривен серебром. Я тут же предложил бартер — отдать весь запас круп и хлеба, плюс теплые вещи для дружины и всякую походную утварь. Но этого было недостаточно. Кубин тут же добавил — нужны сани и лошади. Здравая идея! Тут уже я пихнул деда Матвея, а он мне подмигнул.

Прикинув остаток, а он был ещё огромен, задумались. Всё-таки чем ещё можно погасить пять гривен?

Торг уже затих, площадь почти опустела, но мы ехали медленно, а куда спешить?

Кубин усмехнулся:

— Знаешь, Володя, ты так торговался, что я подумал — ты в прошлой жизни купцом был.

Я покосился на Кубина и хмыкнул:

— Нет, Власыч, ты ошибаешься, для меня это, — я хлопнул по полному кошелю, — тлен, мусор. Я торговался не ради денег. Каждая гривна — это одна хорошая бронь, вроде нашей, две-три сабли или меча из булатной стали, один боевой конь. Да ты сам должен понимать. А умение торговаться… после стольких лет в уголовном розыске, не то что торговаться научишься, обезьяну уболтаешь отдать тебе последний банан.

И добавил, про себя: «А ещё сутками мотаться по городу, искать тварь, которая убила много ни в чем не повинных людей, а потом, наконец поймав, часами колоть его». Но по интонации дед Матвей понял, что неудачно пошутил.

— Ладно, не обижайся. Просто я давно так не веселился.

И чуть нахмурившись, сказал:

— Давай-ка к реке спустимся, посидим у воды, подумаем.

— Да, давай.

Мы завернули коней и, вместе выезжающими из города телегами, проехали к главной башне посадской стены. Охрана на башне скучно скользила взглядом по выходящему потоку телег и людей. Увидев нас, немного подобрались, а один из, видимо, старших кивнул и доложил:

— У нас всё спокойно.

Странно, чего это они? Или им стало известно всё, что произошло в детинце, или дед Матвей уже взялся за воспитание местной стражи? А Кубин на доклад ратника только кивнул. Ну-ну.

После моста и извилистого поворота, мы завернули направо. По дороге, которая через овраг, где протекала маленькая речушка Почайна, мы направились к нижним причалам, что стояли у самого слияния двух рек. Легкой рысью, обошли несколько груженых чем-то телег.

У причалов кипела работа. Купцы торопились отправиться с нужными товарами дальше, чтоб успеть добраться до морозов. Тут же, из больших лодок, выгружалась пойманная рыба. В общем, обычная суета пока небольшого речного порта.

Завернули налево и проехали вверх по течению, минуя причалы. Остановились за последним, у нагроможденных нанесенных половодьем бревен, веток и всякого мусора. Привязали коней и подошли к самой воде. Присели на лежащее бревно. Я покосился на сидящего недалеко мужика. Надо же, рыбу удит. Простой удочкой. Рыбак взмахнул удилищем, забрасывая снасть, и я увидел, что левая рука у него покалечена. М-да, чем ещё заниматься калеке? Настроение упало. Тем более, что сейчас пойдёт серьёзный разговор, который назревал давно.

Немного посидели молча под плеск редких волн. Нутром я чувствовал, что поговорить надо, но с чего начать? По Кубину уже давно было видно — что-то его гнетёт. Открыл рот, но, вдруг спросил совсем не то, что хотел сказать сейчас:

— Власыч, а что на самом деле значит «Помни отцов своих»?

Кубин вздохнул и произнес:

— Напутствие. А ещё, это песня смерти… в исключительных случаях.

Что значит «Песня смерти»?

Дед Матвей, вдруг, взял небольшую сухую ветку и у самой кромки воды написал: «Momento Mori».

Ого! Да что же с ним? Я внимательно посмотрел на Кубина. Усталый и отрешенный вид деда Матвея удручал. Ну, почему у меня так и не дошли руки до полного изучения науки психологии? Вздохнул и прямо спросил:

— Давай, Власыч, выкладывай всё что наболело.

Кубин долго молчал. Я его не торопил, пусть соберётся с мыслями. Наконец он произнес:

— Понимаешь, Володя. Мне опять начало казаться, что все наши попытки что-то изменить ни к чему не приведут.

— Почему опять? И почему ты думаешь, что у нас ничего не получится?

Кубин тяжело вздохнул и подчеркнул надпись.

— Когда мы попали в это время и осознали где мы, у нас сразу появилась цель. Цель, с большой буквы. Ты меня понимаешь? — Я кивнул. — И времени как раз было в достатке, чтоб подготовится, помочь, объединить княжества, сделать русскую землю сильней. Ведь у нас было знание. Нам легко удалось достичь высокого положения и княжеского признания. Мы стали вхожи в княжеский совет, к нам прислушивались, но… — Дед Матвей переломил ветку, что держал в руках.

— Но всё тщетно. Князя интересовало совсем другое, а настойчивость пресекалась полным непониманием. Тогда мы решили разделиться. Ефпатин уехал в Рязань, Кулибин в Ростов, а я остался во Владимире. Стал ближником Юрия Всеволодовича. И начали всё заново. Но опять попытка вразумить князей провалилась, а после Липицкой битвы у нас просто опустились руки. Мы устали, понимаешь? Я уехал за Керженец и стал учить молодёжь уму-разуму, Ефпатин собрал дружину и стал ходить в набеги. Иван Петрович принял постриг, со временем стал настоятелем Храма Владимирской Божьей Матери в Китеже.

Он опять тяжело вздохнул.

— Нам троим, не удалось ничего изменить. Троим! Но, вот появился ты, и всё вдруг завертелось. С трудом, но всё начало получаться. У меня и Кулибина появилась надежда, которая чуть не погибла вместе с тобой в Керженской сече. Я тогда коней загнал, везя тебя к Мяге. Потом была гибель Китежа, Буево поле. Но это не убило надежду. Тебе удалось больше чем нам. За тобой пошли люди. — Кубин горько усмехнулся. — Пусть мало, но пошли. Я написал Великому князю письмо. Обо всём написал. О будущем вторжении, о том, что нужно собирать дружину. Но, он опять не поверил, сына вместо себя прислал, который скоро…. Знаешь, как горько и больно видеть глаза человека, и знать, что он скоро погибнет? И ничего не сделать. Ничего! Время неизменно. Течет себе, как река.

Он переломил ветку на четыре части и бросил одну в воду.

— Смотри. Это мой брат. Погиб сразу.

Потом кинул остальные. По воде поплыли уже три ветки.

— Это мы. И что не делай, нам никуда не свернуть. Мы как эти ветки, понимаешь?

— Я понимаю.

И в первый раз за три месяца пожалел, что у меня нет курева. Нет, к черту курить, выпить надо. Рука скользнула к поясу, но фляги там не оказалось, забыл в крепости. Чёрт! Закрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул.

— Мои деды прошли всю войну, я тебе рассказывал о ней. Мой отец военный, тоже воевал. Я… я помню «Отцов своих», и я не отступлю. Как там, в песне поётся: «Течёт время как река, не замедлится. А вперёд не посмотреть, туман стелется»? Ну, нет.

Я поднялся, поднял большой камень и бросил его в реку. Ветки, плывшие рядом, раскидало в разные стороны.

— Смотри, камень торчит из воды, вот это те триста лет ига. А камень тоже можно разбить и изменить историю.

Кубин посмотрел на расходящиеся круги и волну, которая сразу замыла надпись на песке, и… пожал плечами.

— Власыч, я понимаю, что если долго долбить головой крепостную стену, то естественно не выдержит голова. Но руки нельзя опускать. Пусть нас мало, но у нас есть очень неплохой шанс.