Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

• Название: От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку
• Автор: Фарли Моуэт
• Издательство: М.: Изд-во Эксмо, М 74 2004. — 480 с, илл.
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05478-2

Знаменитый канадский писатель, ученый-исследователь Фарли Моуэт проводит сенсационную историческую реконструкцию эволюции народов, населявших северную часть Европы, и открывает тайну покорения Америки первыми европейцами. Множество абсолютно новых или малоизвестных фактов собраны по крупицам и подчинены безукоризненной логике. Уникальный визуальный материал позволяет масштабной исторической картине проявиться совершенно отчетливо. Не остается ни малейших сомнений в том, что представители давно исчезнувшего европейского народа — альбаны — надолго опередили викингов в искусстве войны и мореплавания и стали реальными первооткрывателями Арктического Эльдорадо.

---

Среди обитателей Сент-Джорджа осталось немного старожилов достаточно почтенного возраста, способных вспомнить, что на вершине горы некогда высились башни, но Лен разыскал и опросил всех, какие только нашлись. И старики сошлись во мнении, что это были сооружения цилиндрической или почти цилиндрической формы в виде башен высотой от восьми до десяти футов, около четырех футов в диаметре, аккуратно сложенные из камня без всякого цемента и т. п.

Ни Лену, ни мне не удалось найти никого, кто помнил бы, почему имя Кука ассоциировалось с сооружением башен, и никто не мог объяснить, ради чего они были воздвигнуты. Само их местоположение на столь значительном удалении от берега исключало всякую мысль о том, что они могли служить своего рода навигационными знаками. Совершенно ясно, что они не были маяками или тому подобными сооружениями, помогавшими судам ориентироваться при входе в порты залива. Принимая во внимание затраты времени и сил на сооружение подобной башни (для строительства каждой из них потребовалось не менее 120 куб. футов камней), нет никаких сомнений в том, что причины их возведения были весьма важными. И, на мой взгляд, причины эти — да и строители тоже — были теми же, что и у аналогичных башен на берегах Лабрадора, Унгавы и во многих других местах в высоких арктических широтах.

Сентябрь на Ньюфаундленде часто бывает самым дивным и живописным месяцем. Именно таким он выдался и в 1996 г. Солнце ласково и мягко светило нам, согревая своими лучами крепкий западный бриз, так что он превращался в подобие теплого карибского зефира. Ночи были студеными и кристально ясными. Мы с Клэр день за днем методично осматривали побережье, устраивали романтические пикники на пустынных пляжах, взбирались по склонам древних холмов, продираясь сквозь заросли спелой черники и голубики, или ехали по «сельским», то бишь грунтовым, дорогам, изрезанным колеями, которые змеились под мостиками, выписывая петли по дну мрачноватых, поросших лесами долин.

Мы потратили немало времени, выслушивая местных жителей и сталкиваясь с такими образчиками поистине волшебного ньюфаундлендского гостеприимства, как пирог с изюмом, точнее, какими-то местными плодами, выращенными в садике любезных хозяев, копченые угри, консервированная лосятина, густая похлебка из каких-то моллюсков и консервированная морошка. И всюду нас встречали с неизменным в здешних местах оптимизмом. Несмотря на явный упадок рыболовства и ряд других экономических трудностей, порой просто отчаянных, которые омрачают жизнь обитателям острова, те, что называется, не вешают носа. Они сохраняют спокойствие и уверенность в себе и собственных силах.

— Да, это правда: долларов у нас не слишком много, — согласился пожилой мужчина в одной из небольших коммун, где живут джакатары. — Ну и что тут страшного? У нас вволю всяких садовых овощей, хорошего мяса, есть корова и свиньи, а леса на дрова и для постройки — сколько угодно. Мы все здесь — соседи и сородичи, и времени у нас хватает на все. Нам приходилось переживать и куда более трудные времена, чем эти. И мы не боимся никаких особых бед, ибо эти места — островок небесного рая на земле, в который нам посчастливилось попасть.

А вот как, на мой взгляд, выглядел этот «островок небесного рая» в такой же сентябрьский день шесть веков назад.

Жители Альбы на Западе готовились к зимовке. Всюду, от Порт-о-Баск до Кодрой Вэлли и вдоль зеленых берегов Порто-Порт и Сент-Джордж Бэй, земледельцы не покладая рук трудились на своих небольших полях, убирая остатки ячменя и овса. А в зарослях черники мальчишки и девчонки старались опередить жирных черных медведей — барибалов.

Из мест промысла, лежащих вдали от сверкающих вод залива Св. Лаврентия, возвращались домой добытчики «валюты». Они провели все лето, охотясь на моржей-секачей у тихих берегов островов Магдалены, Принца Эдуарда и Мискоу. Некоторые из промысловиков накупили у туземцев этих островов пушнины, предлагая взамен одежду из домотканой крашенины, а также редкие и дорогие изделия из меди и железа. Если же изделий из металлов просто не было, добытчики «валюты» торговали орудиями из сланцев[170].

Торговля с Европой всегда была подвержена подъемам и спадам. Даже в самые лучшие времена лишь наиболее отважные капитаны купеческих судов из Европы рисковали пускаться в дальние плавания через Атлантику, да и то в самые удачные годы у берегов Альбы на Западе редко появлялось более двух — трех кораблей. Нередки были годы, когда сюда не приходило вообще ни одного судна, что объяснялось неурядицами и нестабильной обстановкой в самой Европе, и такие перебои становились все более частыми. Впрочем, периодическая нехватка тех или иных товаров из Европы не создавала особых трудностей для жителей земель на крайнем западе. За исключением изделий из металлов, они сами обеспечивали все свои потребности[171].

За века, проведенные ими, бывшими европейцами, в Новом Свете, произошли серьезные изменения, затронувшие многие аспекты их жизни. Многие, но не все. Хотя по крови и особенностям быта они заметно сблизились с аборигенами Америки, они сохраняли устойчивую приверженность и к наследию предков-земледельцев, и особенно к христианской вере. Хотя они жили практически бок о бок с туземцами, несли в своих жилах все большую долю их крови и все активнее приобщались к их культуре, они тем не менее оставались людьми иных взглядов и традиций.

Если судить по меркам того времени, да, пожалуй, и более ранних эпох, жители юго-западных районов Ньюфаундленда в начале XV в. жили хорошо, в достатке.

А вот их соплеменникам на северных землях посчастливилось куда меньше. Они столкнулись с всесокрушающим натиском лавины народов культуры Туле. Совместные усилия альбанов и тунитов смогли лишь замедлить их экспансию, но не остановить ее. К 1300 г. люди культуры Туле, успевшие к тому времени оккупировать северную оконечность Лабрадора, стали представлять вполне реальную угрозу для жителей южного побережья.

Те из жителей, которые придерживались туземного образа жизни и обладали достаточной мобильностью, сочли сложившуюся ситуацию напряженной, но не безнадежной. Те же, кто имели земельные угодья и зависели от них, будучи привязанными к определенному месту, видели в ней настоящую катастрофу. Но вскоре и они покинули Лабрадор.

Люди Туле просачивались и просачивались на южные земли с такой неумолимой неотвратимостью, что к середине века на всем Лабрадоре и на старинных охотничьих угодьях к северу и западу от него невозможно было встретить ни одного альбана, пусть даже и смешанной крови. Вскоре после этого культура тунитов, как чистокровных, так и метисов, полностью исчезла с лица земли. По мнению археологов, последней стоянкой тунитов стало поселение на севере центрального Лабрадора, просуществовавшее здесь в более или менее распознаваемом виде до конца XV в.

К началу того же XV в. норвежцы стали все более активно сходить со страниц истории альбанов. В Гренландии, как мы знаем, междоусобные распри, падение норвежской гегемонии и вторжение народа Туле привели к закату господства и влияния Норвегии.

Исландия, подвергшись ряду природных катастроф, тоже оказалась вытесненной со страниц исторических саг западной Атлантики. В XIV в. произошло четыре страшных извержения вулканов, за которыми последовало несколько эпидемий, достигших своей кульминации в 1401–1403 гг., когда разразилась чудовищная по своим масштабам эпидемия черной смерти (чумы), в результате которой погибло две трети населения острова, уцелевшего после вулканических катастроф. Но на этом беды островитян не кончились. Вскоре после этого побережье и прибрежные воды Исландии стали настоящим полем битвы для бесчисленных полчищ европейских рыбаков и охотников, многие из которых вели себя ничуть не лучше настоящих пиратов. Вместо того чтобы отправляться в разбойничьи походы в дальние края, исландские норвежцы сосредоточили все свои силы, чтобы изгнать иноземных соперников подальше от берегов своей новой родины. Альбаны, еще уцелевшие в Исландии, пытались добиться того же. Итак, колесо судьбы описало полный круг.

К концу XIV в. на большинстве земель Европы воцарились мятежи и волнения, граничащие с хаосом. Постоянным явлением стали войны и грабежи. Так называемая Столетняя война (1339–1453) между Францией и Англией была вполне симптоматичным явлением, отражавшим общее состояние политических, религиозных, общественных и торговых неурядиц и разгула беззакония. Пиратство на море и разбой на суше сделались нормой взаимоотношений между людьми.

Все эти негативные процессы еще более усиливались под воздействием трех факторов. Первым из них явилось появление огнестрельного оружия и его быстрое совершенствование, в результате чего оно превратилось в грозное орудие смерти. Вторым стало происшедшее в XV в. усовершенствование магнитной стрелки и изобретение эффективного магнитного компаса. И, наконец, третьим явилось сочетание взрывного роста численности населения и начало длительного периода ухудшения климата, повлекшее за собой резкое падение урожайности, распространение голода и социальной напряженности.