Мира Грант - Корм

• Название: Корм
• Автор: Мира Грант
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-60600-9

Год 2014-й…

Рак побежден. Даже с обыкновенным, но таким коварным гриппом удалось справиться. Но природа не терпит пустоты. И на смену гриппу пришло нечто гораздо более ужасное. Новая инфекция распространялась как лесной пожар, пожирая тела и души людей…

Миновало двадцать лет с тех пор, как зловещая пандемия была остановлена. Новую эпоху назвали эпохой Пробуждения. Болезнь отступила, но не на все вопросы получены ответы. Популярные блогеры Джорджия и Шон Мейсон идут по следам пандемии, все глубже проникая в чудовищный заговор, который стоял за распространением смертоносной инфекции.

Впервые на русском языке!

---

— Эмили, слыша подобные высказывания, я жалею о журналистской этике и своих принципах. — Это было предупреждение, но в вежливой форме. — Вы недовольны мужем? Для политиков по обе стороны баррикады такие заявления — просто манна небесная.

— Советуешь вести себя осторожнее? — после недолгого раздумья уточнила женщина.

— Лишь напоминаю о том, что вам и самой хорошо известно. — Я улыбнулась и решила сменить тему на более приятную. — А дочки к вам присоединятся? Мы ведь так и не познакомились.

— На этот глупый съезд они не приедут. Ребекка готовится к поступлению в колледж, а Джинни и Эмбер мне не хотелось отрывать от новорожденных жеребят и тащить сюда, на растерзание толпе журналистов и фотографов. Я бы и сама не приехала без особой нужды.

— Ясно.

На съезде партии у жены кандидата простая задача: нарядись в элегантное платье, а потом стой и улыбайся; сунут под нос микрофон — постарайся сказать что-нибудь остроумное. Не очень-то много времени остается на семейную жизнь, да и детей трудно защитить от репортеров, которые спят и видят, как бы откопать какую-нибудь скандальную историю. На подобном мероприятии все на виду у прессы. Эмили поступила совершенно правильно.

— Не возражаете, если я чуть позже возьму у вас интервью? Обещаю не спрашивать о лошадях, если вы, в свою очередь, пообещаете ничем в меня не кидаться.

— Бог мой, а Питер не шутил: в тебе действительно вдруг проснулось милосердие.

— Просто приберегает свое коварство для интервью с Тейтом, — пояснил Шон.

— Тейт согласился на интервью? Питер говорил, он с самого предварительного голосования тебе отказывал.

— И именно поэтому согласился сейчас, — немного раздраженно ответила я. — Раньше мог себе такое позволить. Ну что бы я возразила? «Губернатор Тейт очень занят — пытается победить на выборах, и у него совершенно нет времени дать интервью женщине, которая официально поддерживает его ближайшего соперника»? Не очень убедительное обвинение. А теперь на съезде он дает интервью всем, и, если откажет мне, это будет уже цензура.

Эмили окинула меня долгим оценивающим взглядом, а потом улыбнулась:

— Да, Джорджия Мейсон, думаю, ты загнала беднягу в угол.

— Нет, мэм, просто применила обычную журналистскую тактику. А в угол он загнал себя сам.

Согласись губернатор на эксклюзивное интервью месяца за полтора до съезда, мог бы потом с чистой совестью откупиться от собственных слов или сделать вид, что их не было. Что бы он ни наговорил (ну, разве что я бы заставила его признаться в употреблении наркотиков или в порочащих сексуальных связях), это никак не запятнало бы его безупречной репутации защитника религиозных и консервативных правых. Сенатор Райман, хоть и преданный член Республиканской партии, придерживается умеренных взглядов, иногда даже либеральных. В отличие от него, Тейт занимает настолько правую позицию, что правее уже просто некуда — упадешь. В наши дни мало кто одновременно призывает ввести смертную казнь и отменить постановление Верховного суда по делу Роу против Уэйда.[19] А вот Тейт призывает. А еще ратует за ослабление закона Мейсона — той части, которая запрещает семейные фермы в радиусе ста миль от крупных городов. И хочет ужесточить Раскина-Уотса. Будь его воля — люди держали бы коров в Олбани (и это не считалось бы преступлением), а вот попытка спасти жизнь умирающего от сердечного приступа без полного анализа крови приравнивалась бы к терроризму. Хочу ли я остаться с таким человеком наедине, включить диктофон, задать несколько правильных вопросов и посмотреть, как он сам выроет себе яму? Разумеется.

— А когда интервью?

— В три. — Я посмотрела на часы. — Эмили, если вы не против, вас проводит Шон, а я побежала. Не хочу заставлять губернатора ждать.

— Я думал, наоборот хочешь, — удивился брат.

— Да, но опаздывать нужно намеренно. Намеренное опоздание — стратегический прием.

Только небрежные журналисты опаздывают потому, что не рассчитали время. Меня по-разному называли. Например, злобной стервой — после статьи, в которой я окрестила Уогман «проституткой, помешанной на общественном внимании, которая решила станцевать стриптиз на американской конституции». Но небрежной не называли никогда.

— Конечно, — согласилась Эмили. — Спасибо, что пришла меня встретить.

— Не за что, миссис Райман. Шон, не заставляй прекрасную даму и, возможно, будущую первую леди по дороге тыкать палкой в мертвецов.

— Вечно портишь мне веселье, — проворчал брат. — Миссис Райман, возьмите меня под руку, обещаю, это будет совершенно заурядное и скучное путешествие из пункта А в пункт Б.

— Звучит заманчиво, Шон, — отозвалась Эмили.

И они направились дальше по коридору в сопровождении отряда охраны — трех весьма крупногабаритных джентльменов, совершенно неотличимых от любых других сотрудников службы безопасности.

Миссис Райман попросила ее встретить и написала в электронном письме, что подъедет к служебному входу. «Не хочу привлекать внимание прессы», — так она сказала. Вполне объяснимое намерение, хоть и слегка идеалистическое. Мы с Шоном не едим с рук у нынешнего предвыборного штаба (или, возможно, будущей президентской администрации) Раймана, хотя некоторые коллеги и выдвигали подобные голословные обвинения. Если сенатор сядет в лужу, мы набросимся на него с удвоенным рвением — потому что, честно говоря, ожидаем от него только лучшего. Победит или проиграет — он в любом случае наш кандидат. В чем-то мы похожи на гордых родителей или жадных акционеров: хотим, чтобы именно наш «питомец» благополучно преодолел все препятствия. Если Питер вдруг облажается, Шон, Баффи и я первыми покажем пальцем на позорное пятно и закричим: «Несите камеры!» Но мы-то свое назначение честно выиграли. Нам нет необходимости специально ставить сенатора в неловкое положение, изводить ради этого его семью, насильно тащить родных в кадр.

Вот вам пример. Три года назад Ребекка Райман во время соревнования по конкуру на ярмарке штата Висконсин упала с лошади. Девочке было всего пятнадцать. Не знаю, что именно там произошло, — я вообще совсем не фанат конкура и категорически не люблю крупных млекопитающих, особенно когда их заставляют прыгать через препятствия с малолетками на спине. Как бы то ни было, лошадь оступилась, и Ребекка упала. Она ничего не повредила себе. Но лошадь сломала ногу, и ее пришлось усыпить.

Процедура прошла без сучка без задоринки, согласно нормам: сначала животному в голову выстрелили из пневматического пистолета с выдвигающимся ударным стержнем, а потом в позвоночник воткнули специальный кинжал. Кроме лошади никто не пострадал, разве что самолюбие Ребекки и репутация висконсинской ярмарки. Зверь не ожил. Но шесть конкурирующих с нами сайтов тем не менее неделями крутили у себя эту запись. Будто неловкая ситуация, в которую угодила пятнадцатилетняя девочка, ее вполне допустимая ошибка могут как-то компенсировать тот факт, что они не прошли отбора и их не выбрали для освещения кампании. «Ха-ха-ха, у вас, конечно, есть кандидат, а мы зато будем высмеивать его дочку».

Мне иногда кажется, что мы единственная профессиональная журналистская команда, которая во время обучения и подготовки не принимала специальных пилюль, от которых становишься полным уродом. А потом смотрю на некоторые свои редакторские статьи (особенно те, посвященные Уогман и ее настойчивым попыткам совершить политическое самоубийство) и понимаю — мы такие таблетки тоже принимали. Просто запили их небольшой порцией журналистской этики. Эмили знала, что нам можно доверять. В отличие от коллег, мы с Шоном не используем ни в чем не повинных людей ради парочки скандальных цитат. У нас для этого есть политики.

Я проверила часы и направилась к главному входу. Пройду в офис губернатора через комнату для прессы. Начальник его предвыборного штаба наверняка постарается меня задержать подольше. Мне не обещали специально выделить час на интервью — для такого понадобились бы серьезные связи. Нет, у меня будет шестьдесят минут на вопросы, но если я опоздаю, или кто-то еще придет к Тейту, или случится что-нибудь подобное, упущенного времени никто не вернет. Так что задержаться можно только минут на десять. Так ему придется меня ждать, но я успею задать необходимые вопросы и получить желанные ответы. А начальник предвыборного штаба в свою очередь постарается сделать так, чтобы ждала я, и украдет у меня как минимум полчаса. И интервью приличного не получится, и власть свою Тейт продемонстрирует.

Смотрю иногда на мир, в котором существую, — на всю эту беспощадную политику, мелочные партийные сделки — и задаюсь вопросом: как можно было выбрать какую-нибудь другую профессию? После такого политика на местном уровне покажется детской песочницей. Нет, именно здесь мое место, а значит, все должны ясно видеть, какой я хороший журналист.