Мира Грант - Корм

• Название: Корм
• Автор: Мира Грант
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-60600-9

Год 2014-й…

Рак побежден. Даже с обыкновенным, но таким коварным гриппом удалось справиться. Но природа не терпит пустоты. И на смену гриппу пришло нечто гораздо более ужасное. Новая инфекция распространялась как лесной пожар, пожирая тела и души людей…

Миновало двадцать лет с тех пор, как зловещая пандемия была остановлена. Новую эпоху назвали эпохой Пробуждения. Болезнь отступила, но не на все вопросы получены ответы. Популярные блогеры Джорджия и Шон Мейсон идут по следам пандемии, все глубже проникая в чудовищный заговор, который стоял за распространением смертоносной инфекции.

Впервые на русском языке!

---

Когда блогерское движение только зарождалось, интернет-новости были безличными. Вы доверяли информации, потому что автор писал убедительно, а не потому, что, к примеру, какой-нибудь Дэн Разер[10] хорошо смотрелся в кадре. Точно так же и с отчетами о поездках или поэзией, да вообще со всем, что люди выкладывали в Сеть на всеобщее обозрение. Вы этих людей не знали, и поэтому судили не по обложке, а по содержанию. Все изменилось после появления зомби; во всяком случае, для профессиональных блогеров. Сегодня они не просто сообщают новости, но сами их создают, а иногда в буквальном смысле становятся новостями. Сенатор Райман выбрал вас в качестве «прикормленных» журналистов? Конечно же, вы новость дня.

Вот почему еще я нужна Шону и Баффи: среди коллег у меня безупречная журналистская репутация. Если нам удастся прорваться в альфы (а в тот момент это уже казалось вполне возможным), мои коллеги приведут за собой читателей, и именно благодаря мне эти читатели будут полностью нам доверять. Пусть мои рейтинги не так высоки, но новости свои я не мешаю ни с оценочными суждениями, ни с эмоциями, ни с пиаром (отчасти именно отсюда и берется хорошая репутация). Конечно, я комментирую факты, но в основном от меня вы слышите правду, только правду и ничего, кроме правды.

Так что помоги мне, Господи.

Возле «Бронсона» Шон ткнул меня в бок. Я поправила очки, открыла глаза и уточнила:

— Какова ситуация?

— На виду как минимум четыре камеры. А в общей сложности где-то двенадцать-пятнадцать.

— Объемы утечки информации?

— Судя по количеству камер, сайтов шесть уже в курсе.

— Поняла. Баффи?

— Принято.

Девушка выпрямилась и улыбнулась своей самой профессиональной улыбкой. Родители на переднем сиденье обменялись удивленными взглядами.

— Дальше — больше, — прокомментировала я.

Шон распахнул дверь фургона.

До Пробуждения толпы папарацци преследовали в первую очередь знаменитостей и известных политиков, ведь их фотографии увеличивали продажи любого журнала. Все изменилось с появлением Интернета и реалити-шоу. Тогда прославиться мог каждый: сумей лишь правильно выставить себя дураком. Люди становились знаменитыми, когда публично пытались затащить кого-нибудь в постель (любимейшее мужское занятие с древнейших времен), когда демонстрировали какие-нибудь идиотские таланты, выучивали наизусть кучу бесполезных фактов или просто жили в одном доме с незнакомцами и разрешали себя снимать двадцать четыре часа в сутки. Очень странная была жизнь до Пробуждения.

А сегодня в общей сложности восемьдесят семь процентов населения из страха перед заражением отказываются выходить из дома. И появились новые реалити-герои — журналисты. Можно создавать веб-сайты или работать стюартом и при этом не выбираться в опасный внешний мир. Но ирвин, или вестник, или даже по-настоящему хороший сочинитель такого себе позволить не могут. Именно мы ужинаем в ресторанах, ездим в парки аттракционов или в национальные заповедники (хотя туда лучше никому не соваться), именно мы идем на риск, которого так старательно избегает большинство. А когда мы не рискуем сами, то рассказываем о тех, кто это делает. Бесконечный порочный круг, как змея, кусающая себя за хвост. Мы с Шоном подрабатывали папарацци, когда с новостями было негусто и срочно требовались деньги. Противное занятие: чувствуешь себя грязным стервятником; если бы пришлось выбирать между ним и, к примеру, Санта-Крусом, я с большим удовольствием скаталась бы обратно к зомби.

Первой из фургона выпорхнула сияющая и радостная Баффи. Толпа тут же сомкнулась вокруг нее, замелькали вспышки. Девушка, нарочито громко хихикая, направилась к дверям ресторана, отвлекая на себя самых назойливых папарацци. Баффи фотогеничная, красивая и гораздо дружелюбнее меня. А самое главное, время от времени отпускает многозначительные намеки по поводу своей личной жизни — журналисты их охотно используют, чтобы повысить бесценный рейтинг. Одно время она даже появлялась на людях с дружком. Долго он, конечно, не продержался, зато в те славные деньки мы с Шоном могли хоть голыми на крыше грузовика плясать — никто бы и не заметил.

Потом вышел Шон, демонстрируя заранее заготовленную улыбку. Эта улыбка снискала ему в блогосфере множество поклонниц — она словно бы говорит вам: «Девушки, я с радостью наведаюсь и в гости к смертельно опасным зомби, и к вам в спальню». Дамочкам давно бы пора вывести его на чистую воду — светской жизни-то у брата никакой, только с зараженными и тусуется, — но они все равно покупаются. Половина камер тут же нацелилась на Шона, и к нему с микрофонами наперевес сразу бросилось несколько жизнерадостных «репортерш». Сегодня же любая дурочка, которая сумеет вывесить видеоинтервью в Сети, моментально становится «репортершей». Шон выдал им то, что они и хотели: принялся весело болтать о наших последних сюжетах и жеманно отпускать комплименты — то есть говорил о чем угодно, только не о новом назначении.

Его отвлекающий маневр позволил мне почти незаметно выскользнуть из машины. К ресторану пришлось пробираться через толпу — а толпу нынче редко где встретишь, разве что папарацци собираются на охоту. Краем глаза я заметила на тротуаре облаченных в полную экипировку полицейских, и вид у них был не очень радостный: они были наготове. Пускай ждут. Пока зафиксирован только один случай, когда вспышка вируса произошла из-за скопления профессиональных журналистов. Одна нервозная знаменитость (настоящая знаменитость — звезда комедийного сериала, а не надуманный герой реалити-шоу) не выдержала, вытащила из сумочки пистолет и открыла стрельбу. Присяжные, кстати, признали виновной ее, а не папарацци.

Недалеко от полисменов стоял какой-то вестник и прочесывал взглядом толпу. Он тихонько кивнул мне, и я кивнула в ответ, обрадованная, что он не пытается привлечь ко мне внимание. Очень мило с его стороны. Надо запомнить лицо: если его сайт попросит у меня интервью, я соглашусь.

Ирвины толпы не боятся: если ты в силу профессии постоянно надеешься застать и запечатлеть вспышку вируса, то, в отличие от вменяемых людей, сам пойдешь туда, где может случиться трагедия. Сочинители либо избегают больших скоплений народа, как простые обыватели, либо свято верят, что не заразятся (такого ведь нет в их сценарии). Тогда они плюют на опасность и весело снуют туда-сюда. Вестники обычно ведут себя осторожнее — мы ведь прекрасно осведомлены о возможных последствиях. К несчастью, профессия все-таки обязывает нас иногда появляться на публике, и временами мы вынуждены присоединяться к папарацци, хоть и преследуем другие цели. Поэтому и у нас есть определенный навык — привычка находиться там, где одновременно собралось большое количество тел. Похоже на боевую проверку: сможешь выстоять среди кучи народу с фотокамерами и не сорваться — значит, готов к полевым условиям.

Я применила опробованную тактику «обойди толпу и смотри только на дверь». Шон и Баффи привлекли достаточно внимания, и ко мне никто не приставал. К тому же у меня прочная и вполне заслуженная репутация: из интервью со мной не выдернешь удачной цитаты для главной страницы, от такого интервью вообще толку мало — я ведь просто отказываюсь разговаривать.

До дверей оставалось всего десять футов. Девять. Восемь. Семь…

И вдруг до меня донесся нарочито радостный и бодрый голос:

— …и моя чудесная дочь Джорджия, которая возглавит выбранную сенатором Райманом команду блогеров!

С этими словами мама поймала меня за локоть. Я попалась. Вцепившись в мою руку, она развернула меня лицом к папарацци и едва слышно процедила сквозь зубы:

— Ты мне должна.

— Поняла, — прошептала я так же тихо.

Мы с Шоном довольно быстро поняли, какую именно роль играем в жизни родителей. Конечно, заподозришь тут неладное, если одноклассников даже в кино не пускают из-за страха перед зараженными, а тебя постоянно таскают за город в поисках опасных приключений. Шон их первый раскусил. Единственная, пожалуй, область, где он повзрослел раньше меня. Я вычислила Санта-Клауса, а он — маму и папу.

Мать самодовольно улыбалась, не ослабляя при этом железной хватки. Ее любимая поза для снимка (уже стотысячного по счету): эффектная ирвин со своей невозмутимой дочерью — полные противоположности, которых объединила любовь к новостям. Я как-то покопалась в публичной базе изображений на одном новостном сайте и при помощи специальной программы сравнила фотографии оттуда с нашими частными семейными снимками. В восьмидесяти двух процентах случаев, когда мать меня обнимает, это происходит на публике, под прицелом чужой камеры. Цинично с моей стороны, но почему, скажите на милость, всю мою жизнь она дотрагивалась до меня, только если кто-нибудь нас снимал?

Некоторые недоумевают, почему я избегаю физических контактов. Да потому, что меня несчетное количество раз использовали собственные родители: удачный снимок с дочерью — и рейтинги повысились. Единственный, кто меня обнимает без оглядки на правильно выставленный свет, — мой брат. И только его объятия мне и нужны, ничьи больше.