Элла Лерлэнд - Твое обручальное кольцо

• Название: Твое обручальное кольцо
• Автор: Элла Лерлэнд
• Издательство: Ре­дакция международного журнала «Панора­ма»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7024-0314-2

И Рон Бартон, и Джейн Сандерс — взрослые преуспевающие люди, каждый из которых пережил в прошлом свою трагедию. Их влечет друг к другу, но печальный опыт не позволяет дать волю чувствам. И кто знает, как сложилась бы их судьба, если бы в нее не вмешалась маленькая Габриэлла, рожденная в тюрьме.

Для широкого круга читателей.

---

— Ты считаешь, что мы играем?

Рон уставился на пушистый ковер.

— Мы с Вирджинией поженились слишком быстро, и я не успел толком выяснить, как ухаживают за женщиной. Если ты ждешь тонкого и любезного обхождения, то учти: я не тот мужчина, который тебе нужен.

Ведает ли Рон, думала Джейн, как отстраненно сейчас звучит его голос и каким напряженным он выглядит. Сидит неподвижно, словно испытывает необъяснимый страх перед ней, Джейн захотелось коснуться большой руки Рона, сказать, как она жаждет любить его и как необходимо ему быть любимым. Но Рон ранен слишком глубоко, чтобы верить словам.

— За мной ухаживали, — тихо сказала Джейн. — Цветы каждый день, романтические обеды при свечах, шампанское. Надо признаться, мне это очень нравилось.

Он поджал губы.

— Как большинству женщин, я полагаю.

— Роберт и я были женаты почти два года, когда умер наш ребенок. Девочка была полностью доношена и совершенно нормальна во всех отношениях. Мы назвали ее Виктория. Просто врачам не удалось заставить ее дышать, и никакая новейшая техника не помогла. Воля Божья, как выразилась одна сестра, когда они уносили мою малышку.

— Да, тяжело, — отрывисто сказал Рон. — По правде говоря, если бы я это знал, то не стал бы просить тебя о содействии.

Она кивнула.

— Эта история известна очень немногим: Энн, моим маме и папе и, конечно, родителям Роберта. Они меня так поддерживали все эти годы.

Рон прищурился.

— Ты забыла упомянуть своего мужа.

Джейн глубоко, прерывисто вздохнула и, наклонившись, поставила бутылку на ночной столик.

— Уже одиннадцать лет, как Роберт умер.

— Ясно.

Рон вопросительно взглянул, но промолчал. Не склонный к откровенности сам, он не требовал ее и от других.

— В больнице, когда до нас наконец дошло, что все кончено, я не выдержала. То билась в истерике, то впадала в тяжелую депрессию и проклинала всех: Бога, врачей и даже Роберта за то, что он не хотел ребенка. А Роберт держался, как скала — спокойный, все понимающий, и старался помочь.

— Наверное, неплохо, когда рядом такой человек.

— Да, но мне было нужно совсем другое. Я ждала, чтобы он страдал — так же, как и я. Чтобы его тоже душили боль и ярость. Но этого не было, и тогда я стала обвинять Роберта в равнодушии и даже в том, что он… втайне радуется смерти малышки.

Джейн остановилась, чтобы перевести дыхание.

— Он не приехал за мной, чтобы забрать домой из больницы. Я долго ждала, потом вызвала такси. Войдя в нашу квартиру, я нашла его в детской, рухнувшим на кроватку. Он… Он застрелился. — Она вновь перевела дыхание и попробовала улыбнуться: — До сих пор меня тошнит от запаха свежей краски.

Рон внимательно разглядывал свою руку.

— А меня — от запаха медицинского спирта, — сказал он. — Сразу кажется, будто я снова лежу пластом на больничной койке, проклиная Господа, весь свет и себя самого. Есть вещи, которые лучше навсегда забыть.

— Это как раз труднее всего, — прошептала Джейн. — Такие воспоминания подстерегают, где бы ты ни был, что бы ни делал.

Рон удивленно посмотрел на нее.

— Но ведь это и есть твоя работа — прогонять призраки прошлого!

— В каком-то смысле, да.

— Почему же ты не помогла себе?

— Я помогла. Но потребовалось почти два года, чтобы я перестала просыпаться каждое утро в слезах. Просто однажды я поняла, что устала он жалости к себе и от тоски по не сбывшимся мечтам. И тогда я решила посвятить себя работе с детьми.

Он чуть заметно улыбнулся.

— Что ж, логично.

— Да, но это не значит, что я себе все простила. — Джейн опустила глаза. — То, что я наговорила Роберту, было ужасно. Он этого не заслуживал. — В ее глазах отразилась давняя острая боль. — Он так меня любил…

Рону стало неловко, как всегда, когда кто-нибудь упоминал при нем о любви.

— Если он так сильно любил тебя, то почему заставил увидеть весь этот кошмар?

Джейн едва не задохнулась.

— Твои слова ужасны!

Он пожал плечами.

— Возможно, но, по-моему, твой муж хотел, чтобы ты почувствовала себя виноватой.

— Нет, нет! Роберт был очень раним, и мне следовало понять, как сильно он страдает. Я должна была, подумать о нем.

— Вот как? Но ведь он-то о тебе не подумал, скорее даже предал тебя.

— Ну, что ты! Ты не представляешь, как он обо мне заботился, как поддерживал!

Рон покачал головой.

— Если бы он по-настоящему любил тебя, то никогда не оставил бы одну.

Она собиралась возразить, но в его словах действительно была доля правды, о которой она прежде просто не хотела знать. Чтобы отвлечься от мыслей о себе, Джейн деловито спросила:

— Ты когда-нибудь помышлял о самоубийстве?

От неожиданности Рон на секунду оцепенел, а потом ответил:

— Да. И не раз, черт возьми.

— Когда тебя покинула жена?

Его лицо окаменело.

— Ну, в общем, да.

— И что тебя остановило?

— Выйти из игры, когда тебе худо, значит проиграть, а этого я не мог допустить.

Как поразительны отвага и сила духа этого человека, думала Джейн. Рон — победитель, и останется им всегда. Он не прятался от боли, а боролся с ней. Как и многие ее пациенты. Как она сама уже долгие годы.

Джейн даже зажмурилась от неожиданного гнева. Рон был прав. Она любила Роберта и никогда бы не бросила его столь чудовищным образом.

— Я… никогда не думала, что Роберт сдался или предал меня. Хотя, в каком-то смысле… это так. — Признаваться в этом было мучительно.

Рон вдруг взял ее за руку. Его теплая, крепкая, надежная ладонь успокаивала и вселяла уверенность.

— Не ты приставила пистолет к виску мужа. Не ты спустила курок. И вряд ли твои слова могли что-либо изменить. Я тебе советую — вспоминай об этом всегда, когда тебя начинает терзать чувство вины.

— Спасибо… спасибо тебе.

Чувство вины не исчезло, но, странно, оно уже не было таким невыносимым, как прежде.

Рон опустил взгляд на их сплетенные руки.

— Знаешь… Мне так жаль твою дочь…

— Мне тоже.

— Неудивительно, что ты так привязалась к Габи.

— Да, она напомнила мне дочку, но, конечно же… не заменит ее.

— Никогда?

— Нет. Габи — это Габи. Полноправная маленькая личность. И еще, — добавила она мягко. — Это твоя дочь.

Рон нахмурился и медленно покачал головой.

— Нет, Сандерс, я не могу пока позволить себе поверить в это. Слишком мало шансов.

Джейн не стала переубеждать его, хотя понимала, что какая-то надежда все же есть.

— А что если О'Коннел выскажется против того, чтобы отдать Габи тебе?

Черные глаза гневно сверкнули, но Рон мгновенно овладел собой.

— Ее отдадут под опеку суда до тех пор, пока не подыщутся подходящие родители.

— Это может затянуться на месяцы, а тем временем она окажется Бог знает у кого.

— Вот почему я и считаю, что ты должна обратиться в суд.

Джейн задумалась.

— Для того, чтобы попытаться самой ее удочерить? — спросила она.

— Очень вероятно, что это удастся. К тому же… — Он помедлил и с усилием продолжил: — К тому же приблизительно об этом просила Мария.

Его пальцы чуть сильнее сжали руку Джейн или, может, ей только показалось? Как и то, что эти глубокие глаза смотрят на нее с затаенной болью?

— Значит ли это, что ты берешь назад свое предложение?

Уголок его рта дернулся, как от боли.

— После вчерашнего вечера я думал, что получил отказ.

Джейн глубоко вздохнула.

— Я была тогда… расстроена.

— А сейчас?

— Возможно, я решила иначе.

— Почему? — резко спросил Рон низким грубым голосом.

— Потому что ты славный, и порядочный и, м-м-м… очень интересный.

И еще потому, что даже от мысли о том, что мы можем заниматься любовью, меня просто бросает в жар, добавила она про себя.

— Вот как? — произнес он задумчиво, словно пытаясь обнаружить скрытый смысл в ее словах.

— Ну-у, могу добавить, еще и удручающе красивый… Когда не глядишь так свирепо.

Подавшись вперед, Джейн коснулась свободной рукой его щеки, покрытой колючей щетиной — странно притягательной, как и беззащитный изгиб на мгновение расслабившихся губ.

— Когда? — хрипло произнес он.

— Что когда?

— Когда ты выйдешь за меня?

Не будь Джейн уверена в обратном, она могла бы поклясться, что Рон так же увлечен ею, как и она — им.

— Давай в следующее воскресенье.

На его лице медленно и робко расцвела улыбка. Глаза повеселели, а суровые черты смягчились.

— Мне это подходит.

— Устроим все здесь, в моем розовом саду. Кончиком пальца она провела по ускользающей складке на его щеке. Ей было приятно, что Рон не отстранился, чего она отчасти опасалась.

— В саду так в саду.

Ей нравилось ощущать его кожу.

— Энн мне поможет хлопотать. И обязательно будет свадебный торт.