Майкл Стаудингер - Взлет сокола

• Название: Взлет сокола
• Автор: Майкл Стаудингер
• Жанр: Фэнтези

Рой профессор университета, необъяснимым образом переносится в другой мир, где его принимают за Верховного Мага и где он встречается с красавицей Митрой. В этом мире правит магия, а стихи оказываются заклинаниями, управляющими Четырьмя Началами: Огнем, Воздухом, Землей и Водой.

---

Майкл К. Стаудингер Взлет сокола

Сюзанне,

которая знала, что я могу,

даже когда я сам этого не знал.

М.К.С.

Я хочу выразить благодарность

моей жене Сюзанне, а также Майку Лэйну

и Биллу Ларсону, нашедшим время,

для того чтобы прочесть эту книгу;

прекрасным поэтам, пишущим на английском

языке и вдохновившим меня взяться за нее;

и Патриции Бокмейер, учительнице английского,

которая помогла свету поэзии

глубоко проникнуть в мое сердце.

M.К.С.

ПРОЛОГ

Двое мужчин, одиноких и продрогших, стояли в тени Шимни – огромного гранитного монолита, обозначавшего центр мироздания. Хотя времени после полудня прошло совсем немного, около каменного пальца скалы уже было темно. На северном конце небольшого участка вырубленного леса устало опирался на свой посох Рата, Верховный Маг Шалета. С южной стороны, прищурив глаза, смотрел на своего врага Морлин Узурпатор. Его черная накидка касалась камней, рассыпанных под ногами.

Выпад Верховного Мага был быстрым и, как надеялся Рата, неожиданным.

– Куинта! – крикнул он, и из его высоко поднятого над головой Огненного Посоха вырвался яркий луч света. Переполненное внезапной надеждой сердце Раты бешено колотилось, пока он не увидел, что вновь его окружает мрак чернее ночи, какого не бывает даже в самой холодной пещере. Мрак прикасался к нему, как чума. Однако Верховный Маг еще мог видеть, как на другом конце луга поднимает свою левую руку повелитель тьмы. И в то же мгновение мрак поглотил остаток слабеющего света.

– Умри, Рата! Почувствуй ледяной укус смерти, – хохотал Морлин, видя, как тьма окружила Верховного Мага.

И вдруг из глубины мрака прозвенел ясный и грозный голос невидимого Мага:

– Ты можешь послать меня в преисподнюю, но уничтожить меня тебе не удастся никогда. Я вернусь из самой Детлидры, чтобы разорвать тебе глотку и навсегда покончить с ложью, которую ты несешь, Морелуа!

Даже сейчас, на краю полного поражения, голос Верховного Мага звучал мощно и вызывающе.

Но черный колдун, впиваясь глазами в свою жертву, только злобно захохотал:

– Морелуа? Повелитель Небытия? Ты даже сам не знаешь, как льстишь мне! Но я принимаю твой дар, маленький маг. О величайший из наших учителей! Согласно тому, что ты провозгласил, меня теперь никогда не будут называть Морлином, слугой нашего мертвого короля! Отныне я Мордет, Повелитель Тьмы. Пусть Морлин умрет сегодня вместе с тобой, маленький маг. Ступайте вдвоем в темную преисподнюю Детлидру, где меня знают как принца. А в Детлидру ты попадешь точно, маленький маг. Там уже я – твой господин, а ты – мой раб. И оттуда, я гарантирую, тебе не вернуться никогда!

Мордет сжал кулак, и тьма вокруг Верховного Мага еще более сгустилась. Из-под непроницаемого савана тьмы послышался едва различимый звук, похожий на судорожный вздох, и гора содрогнулась, швырнув сверху град камней. Мордет едва смог уклониться от огромного валуна, едва не попавшего ему в голову. На короткое мгновение темнота отступила, и слабый лучик света показался из-под покрывала ночи, но Мордет вновь поднял руку вверх, и удвоенной силы мрак сомкнулся вокруг умирающего Верховного Мага. Где-то вдалеке прогремели последние раскаты грома и наступила тишина.

Когда тьма вокруг каменной колонны рассеялась, Мордет уже был один. Он не заметил черного дракона, сидевшего на самой вершине гранитного монолита, как не обратил внимания и на легкое шевеление в кустах неподалеку.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Векторы

На краю стола стояла большая кружка с кофе, из которой, словно фонтан, поднимался пар. Кругом были навалены смятые листы бумаги, старые папки и книги с загнутыми уголками страниц. В центре стола лежала сильно потрепанная Оксфордская антология английской литературы. Рой взял ее осторожно, словно больного ребенка. Затем бережно положил обратно и отглотнул немного кофе, стараясь успокоить свой гнев.

Штат факультета английского языка всегда был немногочисленным. Поэтому никто особенно не удивился, когда Регентский Совет только что проголосовал за то, чтобы уменьшить его еще вдвое, в сущности оставляя Роя одного вести все восемь курсов литературы, предлагаемых в университете для изучения. Семь тысяч студентов да еще три тысячи новичков, которые вот-вот должны приступить к занятиям, и только один преподаватель литературы. Он предвидел это еще несколько лет назад, когда Совет принял решение исключить литературу из списка основных курсов университета. После этого число желающих обучаться этому предмету уменьшилось и с годами неуклонно сокращалось. То, что факультет как-то просуществовал до настоящего времени, было чудом.

Рой отпил еще кофе, мрачно наблюдая за тем, как его мелкие зерна высыхают на дне, как они стараются удержаться на белых стенках кружки.

“Напрасно стараются, – подумал он, – напрасно стараются удержаться там, где не за что зацепиться”.

Он поболтал кружкой, и все зерна легко оторвались от стенок и рухнули на дно. Рой рукой пригладил свои длинные черные волосы и ощутил при этом начинающие грубеть седеющие пряди. Когда же он успел так поседеть?

По всему зданию прозвучал одиночный удар электронного колокола, означающий конец занятий. Рой с отвращением фыркнул, раздраженный этим искусственным звуком. Старый колокол, все еще висевший неподвижно в колокольне над зданием, не использовался уже лет десять. Совет признал его не shy;эффективным. Не очень нужным. Все это время решался вопрос о сдаче колокола в металлолом.

Рой представил себе неторопливое раскачивание колокола, звук, чуть более высокий, чем чистое “до”, всегда разный и непредсказуемый ритм ударов. Любое проявление индивидуальности раздражало членов Совета. Мысль о том, как всемогущий Совет возненавидел старый колокол за его индивидуальность, заставила Роя улыбнуться. Он резко встал и вышел из кабинета, оставив пустую кружку возвышаться над столом, словно молчаливый монумент.

Рене Дилак сидела в крошечной прихожей, служившей в качестве приемной, общей площадью не более десяти квадратных футов. У одной стены стоял терминал компьютера, у другой – кушетка из искусственной кожи. Рене сидела на кушетке и читала “Дэвида Копперфилда”. Позади нее на стене висела афиша, на которой большими черными буквами, обведенными красными линиями, на потрясающе белом фоне было написано: “Актеры представляют: Мыши и Люди”.

– Ну, что, Рене, какие стоящие книги тебе удалось прочесть за последнее время? – спросил Рой. Это была не очень удачная старая шутка, которая, однако, служила их ритуальным приветствием. Рене оторвалась от текста и взглянула на него, слегка нахмурившись. Из-за искусственного освещения тонкие черты ее лица казались более резкими.

“Она тоже кажется слегка постаревшей“, – подумал Рой.

– Я думала, что ты уже в деканате протестуешь против решения Совета, – ответила она. – Не могу поверить, что нас осталось только двое.

– Знаю. Эти подонки приказали упаковать вещи Сэма и Гвен, не дожидаясь, пока они придут и все узнают. Я слышал, что вчера вечером декан позвонил им и сказал, что с сегодняшнего дня в их услугах университет больше не нуждается. Ночью их пропуска были аннулированы.

– Гвен звонила мне вчера вечером как раз после разговора с деканом, – ответила Рене. – Она стоически перенесла эту весть. Полчаса цитировала по памяти Теннисона, затем просто пожелала спокойной ночи и положила трубку. Я попробовала позвонить ей, но она, по-видимому, отключила телефон.

Рой задумался. Перед его глазами проплыли видения византийских царств. Они были хорошими друзьями с Гвен с самого момента ее прихода в университет. Они часто спорили за чашкой кофе о романтической поэзии. Гвен особенно любила Теннисона и его мечту о бессмертии; она цитировала его при малейшей возможности. Рой, словно священник, читающий литургию, произнес нараспев одно из стихотворений Теннисона:

…мы с тобою стары;

Быть старым – и почет и тяжкий труд.

Со смертью все закончится, но есть

Перед концом последняя возможность

Немыслимо прекрасное создать -

И нет греха в сопротивленье Богу.

Со скал в ночи мигают огоньки:

Закончен день. Луна всплывает в небо.

Взывает море сонмом голосов.

Вперед, друзья!

Еще совсем не поздно

Искать и обрести нам новый мир.

– Да, именно это она мне читала. Гвен показалась мне такой отчужденной. Рой, я беспокоюсь за нее.

– Давай заглянем к ней сегодня вечером, – предложил он.

Рене прищурилась с некоторой неохотой, но Рой счел вопрос решенным. Она встала и вышла из крошечной комнатенки, оставив Роя, омываемого зеленым светом терминала, в одиночестве.