Игорь Князький - Нерон

• Название: Нерон
• Автор: Игорь Князький
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02988-0

Книга доктора исторических наук, профессора И. О. Князького посвящена личности одного из самых знаменитых римских императоров — Нерона. Владыка Римской империи, ославленный христианами как Антихрист, римскими писателями многократно проклинаемый как жесточайший тиран, погубивший достойнейших из римлян, уже почти два тысячелетия приковывает к себе внимание историков. Ученик и воспитанник великого философа Сенеки, обрекший на смерть своего учителя… Матереубийца… Первый гонитель христиан, виновник гибели апостолов Петра и Павла… В то же время Нерон поклонник высокого театрального искусства, испытывающий отвращение к кровавым гладиаторским боям, обычному развлечению римлян. Нерон — актер, певец, музыкант. Даже расставаясь с жизнью, он скорбел не об утраченной императорской власти, он восклицал: «Какой великий артист погибает!» Об этих трагических страницах римской истории, о людях этого времени, о сложной, противоречивой фигуре самого Нерона рассказывается в предлагаемой читателю книге.

---

Нашелся только один человек во всем сенате, решившийся на протест. Сенатор Тразея Пет ранее, когда в сенат вносились всякого рода льстивые предложения в адрес Нерона, предпочитавший молчать или немногословно соглашаться с остальными, на сей раз открыто покинул заседание сената. Увы, решившихся поддержать его праведный протест среди отцов отечества не нашлось. На себя же Тразея навлек опасность, поскольку Нерону не могли не донести о его вызывающем поступке.

Нерон тем временем, готовясь к возвращению в столицу, всемерно демонстрирует свое милосердие, исправляя в первую очередь неправедные деяния Агриппины. Он возвращает из ссылки всех, кто был некогда изгнан по воле его матери, освобождает даже некоторых из тех, кого сам сослал. Все должны видеть, что дух милосердия и великодушия теперь будет царить в Риме. А зло, ранее исходившее исключительно из-за злой воли августы-матери, безвозвратно уходит в прошлое.

Но с торжественным въездом в Рим Нерон не спешит. Он все еще не может до конца поверить, что сенат ему действительно покорен, а простой народ обожает своего цезаря и ненавидит само имя Агриппины. Приближенным, а среди них первые места, должно быть, принадлежат Бурру и Сенеке, убеждают его, что опасения излишни и Рим встретит принцепса с превеликим почитанием. Дабы их слова подтвердились на деле, они отпрашиваются у Нерона и отправляются в Рим заранее, чтобы встреча обожаемого цезаря народом была организована именно так, как они обещали.

К изумлению приближенных Нерона, в Риме все уже готово к торжественной встрече императора. Она еще более великолепна, чем они могли представить. Рим встречает Нерона так, как обычно встречали триумфаторов: по пути его следования были сооружены специальные ступенчатые трибуны, с каких обыкновенно римляне приветствовали победоносных полководцев и императоров, справляющих свой триумф. Сенаторы облачились в праздничные одежды, празднично выглядели и простые римляне. Нерон, торжественно поднявшись на Капитолий, возносит благодарность бессмертным богам, спасшим его жизнь от грозящей опасности. Всеобщее раболепие, безропотная покорность римлян кружит принцепсу голову. «Еще ни один принцепс не знал, как далеко он может зайти», — говорит Нерон, и ему кажется, что так отныне будет всегда. Любое его деяние будет одобрено римлянами, любовь их к нему, готовность повиноваться несомненны и непререкаемы. Действительно, трудно на его месте после таких событий не воскликнуть: «Quo non ascendam!» — «Чего еще я не достигну!»

Именно с этого времени Нерон окончательно уверовал, что отныне ему все дозволено и все, им совершенное, непременно всеми, за немногим числом, или одобряется, или безропотно принимается. В действительности же отношение в Риме к нему меняется в худшую сторону. Да, сенаторы рабски рукоплещут, но ведь делают это исключительно из страха: матереубийца способен на все! Прекрасно понимающие, что произошло на самом деле, и вынужденные из опасения за свою жизнь восхвалять человека, запятнавшего себя величайшим из преступлений, сенаторы не могут не проникнуться к нему в душе самой лютой ненавистью. Сенат унижен, он скован страхом, а ведь людям вполне свойственно ненавидеть тех, кто заставляет их себя бояться, кто унижает их. И чем затаеннее эта ненависть, тем она сильнее. А когда рано или поздно тот, кто унизил, кто заставлял трепетать перед собою, вдруг лишится такой возможности, утратив свое могущество, вот тогда-то ему все припомнят, беспощадно припомнят!

Простой народ тоже не в восторге от происшедшего. Убийство матери — преступление, не могущее иметь оправдания. Вряд ли римлянам приятно быть под властью матереубийцы. Правда, пока власть Нерона крепка, пока он щедр в отношении войска и простого народа, его будут терпеть, а многие в благодарность за столь хорошее понимание цезарем главного стремления римской толпы даже неплохо относиться. Но злословить об императоре-матереубийце все равно все втихомолку будут, а кто-то и не очень-то втихомолку… Популярность Нерона поколебалась из-за событий рокового 59 года.

Кто спорит, Агриппина была совсем не безупречным человеком. На ее совести немало недобрых дел, даже преступлений, главное из которых — отравление Клавдия, ее дяди и мужа. Много знатных римлян пострадало от ее неукротимого нрава, но ее гибель, гибель по вине родного сына, леденящие душу подробности последних часов ее жизни, каковые для римлян вовсе не были тайной, что бы там Нероновы приспешники ни лгали, заставляли забыть то дурное, что было известно о покойной августе, и помнить лишь преступление сына-матереубийцы.

Придет время, и сенат, и преторианцы, и римляне припомнят Нерону убийство Агриппины, но пока молодой цезарь обладает колоссальной властью, перед которой все трепещут, но тем более будут рады от нее избавиться. До этого еще много лет. А пока Нерон находится на вершине счастья, упиваясь своим могуществом и теми неограниченными возможностями, какие оно предоставляет властителю. Теперь-то он может раскрыться, быть самим собой, он может дать волю всем своим пристрастиям, кои так долго приходилось таить в себе. Римляне еще не знают, что их повелитель не обыкновенный принцепс, но великий актер, поэт, певец, мастерски играет на кифаре, лучше всех умеет править квадригой на ристалище!

Часто полагают, что при жизни Агриппины Нерон был вынужден сдерживать свои страсти и скрывать художественные и спортивные наклонности, поскольку, как писал Тацит, его «до известной степени сдерживало уважение к матери, каким бы оно ни было».[85]

Думается, истинная причина не в Агриппине. Нерона скорее беспокоило отношение римлян к столь необычным для принцепса пристрастиям. Император, почитающий своими главными делами лицедейство в театре, публичное пение, ставящий мастерство кифареда и умение возницы квадриги выше государственных занятий, выше полководческого искусства, — явление для Римской державы явно непривычное. Странные пристрастия, дурные и даже ужасные привычки бывали и у предшествующих цезарей, но для них всех, исключая разве что Калигулу, дела державы были на первом месте. Не говоря уж о том, что для римской знати император — певец, актер, кифаред — дело просто постыдное. Общественное мнение — вот то, с чем любой владыка должен в той или иной степени считаться и стараться обратить себе его на пользу. Нерон мог до поры до времени опасаться резкой реакции римлян на открытое проявление своих художественных дарований. Но теперь, когда римляне так восторженно встретили цезаря-матереубийцу, когда так охотно одобряли любые трактовки любых его дел, стало очевидно: теперь таиться нечего, Нерон может открыто стать Нероном!

Глава III Нерон и музы

Решив более не скрывать от римлян своих артистических и цирковых пристрастий, Нерон тем не менее счел нужным сначала подготовить для этого почву. В первую очередь он поставил в известность о своих намерениях главных советников — Бурра и Сенеку. Судя по всему, одобрения он у них не нашел. Префект претория и воспитатель цезаря наперебой уговаривали Нерона не давать волю своим страстям, если возможно, подавить в себе эти опасные увлечения. Опасные прежде всего потому, что римляне, почитающие такого рода занятия уделом людей низкого происхождения, могут утратить почтение к особе принцепса. Потомку божественного Августа и божественного Юлия должно вести себя сообразно своему великому статусу.

Можно, конечно, изумиться тому, что люди, не воспрепятствовавшие Нерону решиться на матереубийство, пытались уберечь его от публичных выступлений в роли кифареда, певца или возничего. Но если первое при всей его чудовищности можно хоть как-то оправдать «государственными интересами», каковым неукротимость Агриппины могла быть опасной, то здесь опасность была как раз в унижении достоинства принцепса, что наносило несомненный ущерб интересам государства.

Нерон без гнева выслушал возражения своих верных советников. Более того, вступил с ними в полемику, приводя в пользу своих намерений вполне серьезные и даже убедительные аргументы. Защищая свое стремление выступить в качестве возницы квадриги на ристалище, Нерон напоминал, что конные состязания с древнейших времен были общепринятой забавой царей и полководцев. Состязания эти устраивались в честь богов, их воспевали великие поэты древности. Наконец, сам Аполлон разъезжает на колеснице! А что в руках у бога Аполлона? Лира! Лира, изобретенная Гермесом и от него полученная Аполлоном, который с той поры и стал покровителем искусства!

Нерон напоминал своим наставникам, что Аполлон, будучи величайшим и наделенным даром провидения божеством, во всех изваяниях не только в греческих городах, но и в римских храмах изображен с музыкальным инструментом в руках — кифарой.

Здесь нельзя не вспомнить, что у римлян было особое отношение к богу Аполлону. Согласно римской мифологии, Эней со своими спутниками, сумев спастись из пылающей, разгромленной ахеянами Трои, после долгого блуждания по морским просторам Эгейского моря прибыл на остров Делос, где находилось знаменитое святилище Аполлона. Там он и обратился к богу-провидцу будущего с мольбой о даровании несчастным троянцам новой родины, нового города, где они могли бы, закончив свои тяжкие странствования, обрести покой и благополучие. В ответ на обращение Энея голос бога, после того как сотряслись горы, сокрушившие святилище и сам храм, а завесы перед изображением Аполлона разверзлись, сообщил, что троянцы обретут свою землю там, откуда и ведут они свой род, и воздвигнут город, где будет править сначала Эней, а затем его потомки. Городу же этому суждено впоследствии покорить все народы и земли, стать владыкой мира!