Сэмюэль Кольридж - Поэмы и стихи

• Название: Поэмы и стихи
• Автор: Сэмюэль Кольридж
• Жанр: Поэзия

Samuel Taylor Coleridge, 1772–1834

Родился в семье викария. Учился в Лондоне и Оксфорде, готовился стать священником. Из-за несчастливой любви и под влиянием идей Французской революции бросает учёбу и поступает в драгунский полк под вымышленным именем. Там знакомится с Саути, они дружат до 1797. Вместе они планирую основать коммуну, пишут драму в стихах, выступают с лекциями, женятся на сёстрах. Кольридж публикует серию сонетов, редактирует журнал. В 1796 знакомится с Вордсвортом. В 1796 году выходит их совместный сборник. В 1798–1799 гг они вместе посещают Германию. Кольридж слушает лекции в Геттингенском университете. Вместе с Вордсвортом публикует эстетическую пограмму «Озерной школы» в предисловии ко второму изданию их совместного сборника. Разочаровавшись во Французской революции изучает Канта, Шиллера, Шеллинга. Переводит пьесу Шиллера в стихах «Валленштайн» Пишет статьи для «Morning Post», поэмы. Работает на о. Мальта секретарём губернатора. Посещает Италию и Сицилию. Пишет серию лекций о поэзии и драме. В 1811 ссорится с Вордсвортом, переезжает в Лондон. В 1811–1814 он на грани самоубийства. С 1814 постепенно выздоравливает, увлекается христианством, переводит Канта. Издаёт книги стихов, трактаты по философии и литературе, выступает с лекциями. Умирает от сердечного приступа.

---

Взрыв радости и за ним ужас. Ибо разве бывает корабль, плывущий без ветра или течения?

     — Смотри! — кричал я — как он тих,
     Не даст он счастья нам;
     Но без теченья, без ветров
     Летит он по водам. —

     На западе волна в огне,
     Уходит день, как дым;
     И был над самою волной
     Шар солнца недвижим,
     Когда чудесный призрак вдруг
     Меж нами встал и ним.

Ему кажется, что это только скелет корабля.

     Сквозь снасти Солнце видно нам
     (Услышь, Мария, нас!)
     Как за решеткою тюрьмы
     Горящий, круглый глаз.

     Увы! (я думал и дрожал)
     Он продолжает плыть!
     И неужели паруса —
     На Солнце эта нить?

И реи кажутся тюремной решеткой на лике заходящего Солнца. На борту корабля-скелета только женщина-призрак и смерть, ее товарищ.

Каково судно, такова и команда! Смерть и Жизнь по Смерти разыгрывают между собой моряков, и последняя получает Старого Моряка.

     Пылает Солнце, как в тюрьме
     Ужели между рей?
     И женщина смеется нам? —
     Не Смерть ли? И вторая там?
     Не Смерть ли та, что с ней?

     Рот красен, желто-золотой
     Ужасный взор горит:
     Пугает кожа белизной,
     То Жизнь по Смерти, дух ночной,
     Что сердце леденит.

     Вот близко, близко подошли
     И занялись игрой,
     И трижды свистнув, крикнул
     дух:
     "Я выиграл, он мой!"

Нет сумерек на заходе солнца.

     Уж Солнца нет; уж звезд черед:
     Недолго вечер был,
     И с шумом призрачный корабль
     Опять в моря уплыл.

     Мы слушали, смотрели вновь
     И как из кубка, нашу кровь
     Точил нз сердца страх;
     Мутнели звезды, мрак густел
     Был рулевой под лампой бел;

Восход месяца.

     Роса — на парусах.
     А на востоке встал тогда
     Рогатый месяц, и звезда
     Запуталась в рогах.

Один за другим.

     И каждый месяцем гоним,
     Безмолвие храня,
     Глазами, полными тоски,
     Преследует меня.

Его товарищи падают мертвыми.

     И двести их, живых людей
     (А я не слышал слов),
     С тяжелым стуком полегли,
     Как груда мертвецов.

     Помчались души их, спеша
     Покинуть их тела!
     И пела каждая душа,
     Как та моя стрела".

Часть четвертая

Свадебный Гость боится, что говорит с призраком.

     — Ты страшен мне, седой Моряк
     С костлявою рукой
     Ты темен, как морской песок,
     Высокий и худой.

Но Старый Моряк уверяет его, продолжает свою ужасную исповедь.

     Страшны горящие глаза,
     Костлявая рука, —
     "Постой, не бойся, Брачный
     Гость!
     Не умер я пока.

     Одни, один, всегда один,
     Один среди зыбей!
     И нет святых, чтоб о душе
     Припомнили моей.

Он презирает тварей, порожденных затишьем,

     Так много молодых людей
     Лишились бытия:
     А слизких тварей миллион
     Живет; а с ними я.

И сердится, зачем они живут, когда столько людей погибло.

     Гляжу на гниль кишащих вод
     И отвожу мой взгляд;
     Гляжу на палубу потом,
     Там мертвецы лежат.

     Гляжу на небо и мольбу
     Пытаюсь возносить,
     Но раздается страшный звук,
     Чтоб сердце мне сушить.

     Когда же веки я сомкну,
     Зрачков ужасен бой,
     Небес и вод, небес и вод
     Лежит на них тяжелый гнет,
     И трупы под ногой.

Но проклятье ему видно в глазах мертвецов.

     Холодный пот с лица их льет,
     Но тленье чуждо им,
     И взгляд, каким они глядят,
     Навек неотвратим.

     Сирот проклятье с высоты
     Свергает духа в ад;
     Но, ах! Проклятье мертвых глаз
     Ужасней во сто крат!
     Семь дней и семь ночей пред ним
     Я умереть был рад.

     Подвижный месяц поднялся
     И поплыл в синеве:
     Он тихо плыл, а рядом с ним
     Одна звезда, иль две.

     Была в лучах его бела,
     Как иней, глубина;
     Но там, где тень от корабля
     Легла, там искрилась струя
     Убийственно-красна.

При свете месяца он в полной тишине видит божьих тварей.

     Где тени не бросал корабль,
     Я видел змей морских:
     Они неслись лучам во след,
     Вставали на дыбы, и свет
     Был в клочьях снеговых.

     Где тени не бросал корабль,
     Наряд их видел я, —
     Зеленый, красный, голубой.
     Они скользили над водой,
     Там искрилась струя.

Их красота и их счастье.

     Они живыми были! Как
     Их прелесть описать!
     Весна любви вошла в меня,

Он благословляет их в сердце своем.

     Я стал благословлять:
     Святой мой пожалел меня,
     Я стал благословлять.

Чары начинают спадать.

     Я в этот миг молиться мог:
     И с шеи, наконец,
     Сорвавшись, канул Альбатрос
     В пучину, как свинец".

Часть пятая

     "О, милый сон, по всей земле
     И всем отраден он!
     Марии вечная хвала!
     Она душе моей дала
     Небесный милый сон.

По милости богоматери Старый Моряк освежен дождем.

     На деле чан один пустой
     Случайно уцелел;
     Мне снилось, полон он водой:
     Проснулся — дождь шумел.
     Мой рот холодным был и ткань
     На мне сырой была;
     О, да! Пока я пил во сне,
     И плоть моя пила.

     Но я ее не замечал,
     Так легок стал я вдруг,
     Как будто умер я во сне,
     И был небесный дух.

Он слышит звуки и замечает странные небесные знаменья.

     И я услышал громкий ветр;
     Он веял вдалеке,
     Но все ж надулись паруса,
     Висевшие в тоске.

     И разорвались небеса,
     И тысяча огней
     То вспыхнет там, то здесь мелькнет;
     То там, то здесь, назад, вперед,
     И звезды пляшут с ней.

     Идущий ветер так могуч, —
     Сломать бы мачту мог;
     Струится дождь из черных туч,
     И месяц в них залег.

     Залег он в трещине меж туч,
     Что были так черны:
     Как воды падают со скал,
     Так пламень молнии упал
     С отвесной крутизны.

Трупы корабельных матросов заколдованы, а корабль плывет.

     Ветров не чувствует корабль,
     Но все же мчится он.
     При свете молний и Луны.
     Мне слышен мертвых стон.

     Они стенают и дрожат,
     Они встают без слов,
     И видеть странно, как во сне,
     Встающих мертвецов.

     Встал рулевой, корабль плывет,
     Хоть также нет волны;
     И моряки идут туда,
     Где быть они должны,
     Берясь безжизненно за труд,
     Невиданно-страшны.

     Племянник мертвый мой со мной
     Нога к ноге стоял:
     Тянули мы один канат,
     Но только он молчал".

Но не души умерших матросов и не демоны земли или воздуха, но благословенный рой ангелов ниспослан по молитве его святого.