Катерина Крутоус - Книга I. Древнее Пророчество.

• Название: Книга I. Древнее Пророчество.
• Автор: Катерина Крутоус
• Жанр: Фэнтези

“Конец света”, “Третья Мировая Война” - эти предсказания уже давно “на слуху”. А сами события вскоре появятся на пороге наших дверей. Постучат ли, ворвутся без предупреждения… Обычным смертным сие, к сожалению, а может, и к превеликому счастью, неведомо. Однако существую те, кто знает, чем на самом деле чревато претворение в жизнь Древнего Пророчества. И самое главное: между кем разгорится Последняя, как повествуют Вампирские Хроники, всемирная война, призванная установить иной, отличный от царящего сегодня, порядок в определенной части необъятной Вселенной. Удастся ли вампирам установить тотальное господство на материковой части нашей планеты, или же существует еще что-то, о чем одному из самых древних и сильных народов их глава просто не удосужился сообщить…

---

- А, это ты! Заходи, заходи. - Вик входил в оранжерею, в которой, как правило, и можно было найти дядю. Когда он не занимался делами, помогая тетушке, он был здесь. В месте, где все цвело и пахло. Подобно герою детективов частному сыщику Ниро Вульфу Михаил ужасно любил орхидеи. Просто до безумия. А потому отвоевал у Алайны полдома, где соорудил огромную оранжерею с сотнями видов этих восхитительных и неподражаемых растений. Вик неловко проследовал за дядей. Он чувствовал себя здесь, как слон в посудной лавке. Подобно большинству мужчин, Вик относился к цветам равнодушно, не придавая того огромного символического значения этим благоухающим источникам, каковым наградили их представительницы слабого пола. А потому все никак не мог понять, как муж его тети, такой воинственной женщины, может увлекаться чем-то подобным. Любовь к цветам считается слабостью. Особенно, если это чувство присуще мужчинам. Правильно это, или нет, но такой подход уже давно установился, словно по умолчанию. И потому Вику было невдомек, почему его дядя, с виду такой сильный и мужественный, настоящий оплот своей семьи, занимается таким… эээ… женским делом, что ли. И как могла такая женщина, как его тетя выйти замуж за такого… эээ… слабака? Он отмел эти мысли, как постыдные. В конце концов, кто знает, может, те люди, кто ухаживает за цветами, на самом деле более сильные, стойкие, выносливые. Или же просто более смелые, потому что не боятся выказывать и выставлять на всеобщее обозрение свои чувства? Что, если это как раз и есть тот идеальный брак, союз двух абсолютно разных людей, который и есть основой долгих и прочных отношений? Может, это и хорошо, что именно дядя занимается таким успокоительным и умиротворяющим делом, давая выход накопившейся негативной энергии? И именно поэтому Вик никогда и не видел дядю в ярости или даже просто раздраженным.

Да, скорее всего так и есть. Это именно то место, где Михаил черпал силы и радость, спокойствие и понимание. Место, где он мог утопить все свои невзгоды, горечь обид и несбывшихся грез. Интересно, а были ли такие у дяди Миши? Странно как-то, но он, Вик, никогда об этом не задумывался. Его дядя никогда не давал подобного повода. А потому племяннику и казалось, что он самый счастливый человек на свете. Наверное, именно благодаря этим прекрасным и чутким растениям его дядя всегда готов был его выслушать, предостеречь или просто дать хороший совет. У тети для этого никогда не было времени. Нет, он, конечно же, ее не осуждал. Так или иначе, она его вырастила, заменила собой мать, ушедшую раньше времени. Она всю себя посвятила лишь двум вещам в жизни: исполнению миссии древних и его воспитанию, подчас пренебрегая своими супружескими обязанностями и забывая об остальном. Вик все это понимал. А со временем, став таким же, как она, он и вовсе перестал об этом думать.

Такое положение дел было нормальным и вполне приемлемым. Но как бы там ни было, порой все же возникает потребность раскрыться перед кем-то, поговорить по душам или даже поплакать в жилетку. Вот и сейчас, когда у Вика на душе скребли кошки, он решил пойти к дяде. Следуя за Михаилом, он невольно вдыхал пьянящий аромат окружающих цветов. У него даже кружилась голова. Запахи были довольно резкими, а после того, как с ним что-то произошло, после плена, он чувствовал еще острее, а потому, на несколько мгновений залюбовавшись красотой орхидей, наполнявших каждый сантиметр довольно обширного пространства теплицы, он понял, что долго не выдержит. Казалось, и Михаил это заметил, а потому поспешил увести Вика в отдельное помещение, где хранил инструменты, требовавшиеся за уходом оранжерейного наполнения. Вик начал без предисловий. Как бы то ни было, они были родственниками. Хоть и не кровными, но все же. А к тому же и понимали, и знали друг друга хорошо.

- Дядя Миша, я не знаю, что думать.

- Что произошло? Ты насчет того, что вытворили доссамовцы?

- Нет, не об этом. Это-то все понятно, как дважды два. Я о другом. Я о тете Али. Мне кажется, хотя теперь, честно говоря, я уже уверен, что она от меня что-то скрывает. Что-то очень важное.

- Что ты имеешь в виду? - Михаил задавал вопрос, пытаясь скрыть выражение лица. Он делал вид, что готовит место для себя и для племянника.

- Я думаю, что она врет мне по поводу моего рождении, происхождении и моего отца. Как ты думаешь? - он спрашивал в лоб, не смущаясь, не ходя окольными путями.

- Ну, это очень скользкая тема, Вик. Я думаю, что знаю не больше твоего. Я тебе уже рассказывал, что именно мне поведала Алайна о твоем отце. Я не знал ни твою тетю, ни твою мать (ее сестру) до того, как ты родился. Когда я познакомился с Алайной, тебе было уже два года. Она мне объяснила твое пребывание в ее доме тем, твой отец, как мне ни горько об этом говорить, оказался подлецом: похитил твою мать, когда она забеременела. А после того, как ты родился, он подбросил тебя твоей тетке. Ну, а мать твоя умерла во время родов. Вот, примерно, и все, что мне известно.

- А то, что стало с моим отцом? Жив ли он еще?

- Об этом я, к сожалению, ничего не знаю, Вик. Прости, мне очень жаль.

- Ладно. Это я понимаю. Но что-то, все равно, не сходится. Почему она не рассказывает всего? Чего-то, по-моему, не хватает. Что-то не так. Мозаика неполная. Если мой отец виноват в смерти моей матери, тогда почему Алайна все время винит во всех моих бедах вампиров? Знаешь, она уже дошла до того, что они виноваты и во всех ее неудачах. Каким боком, ты случайно не догадываешься? - Михаил вновь попытался незаметно скрыть выражение своего лица когда Вик произносил последние слова. Доли секунды, и оно уже вновь казалось обычным. Возможно, даже наверняка, прежний Вик, несмотря на свою зоркость и наблюдательность, мог бы упустить это мгновение из виду, но теперешний Вик, изменившийся, его заметил.

- От кого от кого, но от тебя, дядя, я, откровенно говоря, такого не ожидал. А ты-то мне, зачем лжешь? Что же вы такое скрываете от меня? - Вик начинал откровенно злиться.

- Что такого случилось в моем детстве, что такого сделал мой отец, что я должен всю жизнь провести в неведении? Что?

- Послушай, Вик. Не обижайся на меня. Тут дело не совсем в тебе. Я о тебе, правда, больше ничего не знаю. И скажу тебе даже больше, вряд ли кто-нибудь вообще что-то еще знает, кроме твоей тети, естественно. Я сказал тебе правду. Относительно этого.

- Тогда в чем же солгал?

- Если разобраться, то я тебе ни в чем не лгал. Просто есть один момент, который я всю жизнь пытаюсь забыть, изменить, выбросить из своей жизни. Но, в итоге, этот нюанс каким-то необъяснимым образом меняет мою жизнь. И, уж поверь, не в лучшую сторону. Раньше мне было не с руки тебе такое рассказывать, но теперь, когда ты уже так возмужал, я думаю, что могу тебе приоткрыть завесу наших с Алайной отношений. Дело вот в чем. Когда мы с ней познакомились, я очень сильно ее полюбил. Готов был ради нее на все. А она, к сожалению, меня вообще не воспринимала. Со временем мы сблизились, и я узнал, что она была влюблена в…вампира.

- Что? - Вик аж вскрикнул от изумления. - Кто, тетя Али?! В вампира?! Ты, верно, шутишь?!

- Какие уж тут шутки.

- Прости, дядя Миша. Просто меня это так поразило. Она же так их ненавидит. И меня с самого моего детства учила злобной ненависти к любому из их рода.

- Да вот потому-то она их и ненавидит. Насколько я знаю, из ее слов, конечно, он не разделял ее чувств. Это и сделало ее такой жесткой, холодной и неприступной. Знаешь, как я ни старался, сколько усилий не прикладывал, все было тщетно. Я не знаю, кем был тот вампир, жив ли он еще, но знаю наверняка, что он оставил неизгладимый след в ее душе. После него уже никто не смог завладеть ее вниманием, любовью, сердцем. С годами я смирился со своей участью. Наверное, потому и занялся орхидеями. Я знаю, ты всегда гадал, чем же на самом деле является мое пристрастие к цветам. И знаешь, ты, наверное, прав. Это слабость. Мужчина не должен таким заниматься. Не надо, не возражай. - Михаил поднял предостерегающе руку.

- Я знаю, что ты хорошо ко мне относишься, и я не собираюсь ныть, что это Алайна меня таким сделала, или что это жизнь так распорядилась. Наверное, это просто я такой слабый. Не надо, не утешай меня. Я уже давно смирился со своей участью. Да и потом, кто знает, что хуже: быть влюбленным без ответа в древнего или в вампира? Так что…

Ну ладно, кажется, я немного ответил на твои вопросы. А насчет всего остального - не ищи, ничего не найдешь. Я уже пытался. Но всякий раз где-то что-то мне не давало докопаться до истоков. Я думаю, тебе стоит поговорить по душам с самой Алайной. И если она захочет тебе рассказать, то ты все узнаешь. Если же нет, то кто знает, может, так и лучше - жить в неведении. Знаешь, сейчас я бы уже и не ответил, что же на самом деле лучше: горькая правда или сладкое неведение. Может, и тебе не стоит копать так глубоко. Ты еще так молод, Вик, живи на полную, наслаждайся жизнью. А правда, если ей суждено, однажды, будь-то рано или поздно, но она выплывет на поверхность. Сама собой. Не надо, не гоняйся за ней, словно за призраком. Она ведь может очень больно ранить. Подумай вначале, не сгоряча, готов ли ты к такому? - Вик смотрел на своего дядю, словно чрез туманную завесу. Он не понимал его. Не понимал сегодня, сейчас. После того, как изменился. Он стоял и тупо смотрел сквозь Михаила, и не воспринимал то, о чем тот говорит. А Михаил продолжал философствовать еще о чем-то, но Вик его уже не слушал.