Фаддей Зелинский - Сказочная древность Эллады

• Название: Сказочная древность Эллады
• Автор: Фаддей Зелинский
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993

---

Тридцать с лишком женихов, цвет эллинской молодежи.

…Оно, конечно, почетно; мир еще не запомнит такого собрания. Но оно также и убыточно: гости живут на счет хозяина, опустошая его амбары, кладовые и стойла ежедневными пиршествами. Если это ему неудобно — пусть решает дело поскорее. А решать его боязно: одного осчастливишь, тридцать с лишком оскорбишь, пылких и злопамятных молодых людей. Как тут быть? Исхода нет, а дни текут.

Нет, исход найден, и нашел его умнейший во всем сборище женихов, Одиссей. Он скоро убедился, что выбор Елены вряд ли падет на него. Положим, он был очень умен и знал это, но ведь молодым красавицам обыкновенно не это нужно, а по блеску он с другими соперничать не мог; да и его маленькая каменистая Итака, отдаленный островок Ионийского моря, вряд ли соблазнит спартанскую царевну. И, говоря правду, на что ему красота выше человеческой доли? Ему нужна жена верная, приветливая, хозяйственная; такую он высмотрел себе в лице дочери Икария, Тиндареева брата, — тихой, ласковой и посвоему тоже прекрасной Пенелопы. И вот он идет к Тиндару и говорит ему: «Добудь мне твою племянницу Пенелопу, и я укажу тебе такой выход из затруднения, при котором мы все, сколько нас ни есть женихов, окажемся твоими не врагами, а союзниками».

Тиндар с радостью согласился.

— Но, — спросил он, — что же это за выход?

— Свяжи всех клятвой, что мы, на кого бы ни пал выбор твоей дочери, будем помогать ему против каждого, кто бы ни оказался его обидчиком в деле брака.

— А если не согласятся дать клятву?

— Как не согласятся? Ведь каждый считает себя намеченным счастливцем, будущим избранником твоей дочери; а стало быть, и клятву — полезной для себя.

Одиссей оказался прав. Не один, подобно Тиндарею, беспокоился при мысли, что в случае успеха все отвергнутые женихи составят заговор против него; идея клятвы была поэтому принята с восторгом. Она была дана после жертвоприношения, в самой торжественной обстановке. После нее в хорому была введена Елена. У той выбор был давно решен, притом такой, который вполне соответствовал желанию ее семьи: войдя в хорому, она подала руку Менелаю, брату своего зятя Агамемнона. Это была только помолвка; после нее женихи разъехались — было бы жестоко требовать от них, чтобы они были свидетелями счастья своего победоносного соперника.

Одиссей тоже уехал, но не один: Тиндар дал ему возможность похитить его племянницу. Икарий, однако, вовремя хватился, снарядил погоню и настиг беглецов. Обращаясь к дочери, он спросил ее, за кем она намерена последовать, за отцом или за похитителем. Пенелопа, вместо ответа, покраснела и покрыла свое лицо, сдвинув края своего покрывала. Тут гнев Икария остыл; он благословил скромную беглянку и на месте встречи велел поставить кумир Стыдливости. Впоследствии примеру Одиссея стали подражать и другие, и в Спарте возник обычай «умыкания невест».

Когда дом Тиндара был чист от шумных гостей, начались приготовления к свадьбе Менелая и Елены; гостями были родственники жениха и невесты и именитые граждане Спарты. Агамемнон был тогда после смерти Атрея царем Микен, и не только Микен, но и всей Арголиды: Аргос ведь тоже к нему отошел, так как Адраст, потеряв своего единственного сына в походе Эпигонов, умер бездетным. Правда, был там еще Диомед, сын его второго зятя Тидея, которому обстоятельства все еще не позволяли вернуться в Калидон; и Агамемнон охотно позволял ему жить у себя, пользуясь бранными услугами этого несравненного витязя. Менелай, его младший брат, теперь, благодаря браку с Еленой, стал наследником спартанского престола: оба сына Тиндара, аргонавты Полидевк и Кастор, были бездетны и скоро умерли. Так росла сила и власть Агамемнона в Пелопоннесе.

Боги не были гостями спартанской свадьбы, но Зевс с понятным участием за ней следил. Так мирно, семейно складывались дела. Елена выходит за брата своего зятя — в чем же скажется роковое значение дочери Немезиды? Его супруга, единобрачница Гера, тоже была довольна выбором Елены, скреплявшим семейные узы и подчинявшим стремления сердца соображениям государственной власти. Довольна была и Паллада, покровительница всего разумно рассчитанного и исполненного. Зато очень недовольна была Афродита. Будучи сама богиней красоты и любви, она видела в Елене, прекраснейшей из смертных, свою избранницу, как бы вторую земную Афродиту. Менелай был дельным, честным и благообразным витязем, но не более: Елена избрала его не по личному влечению, а потому, что он был братом Агамемнона и что этого желала семья. «Ты еще не знаешь любви, моя дорогая, — подумала она, — но я сделаю так, что ты ее познаешь». И она постановила расторгнуть этот состоявшийся не по ее законам брак.

48. ЯБЛОКО РАЗДОРА

Царице троянской, Гекубе, приснился однажды зловещий сон: ей показалось, что она родила не младенца, а пылающий факел и что от огня этого факела загорелась вся Троя. Она рассказала об этом своему мужу Приаму; тот созвал вещателей. Все в один голос решили, что от сына, имеющего родиться от Гекубы, родине грозит гибель. Когда поэтому этот сын родился, Приам, как ни больно ему было, постановил его принести в жертву отчизне. Он справил все обряды, положенные по случаю рождения ребенка, назвал его Парисом и затем передал его верному слуге Агелаю для того, чтобы он бросил его в лесах Иды, возвышающейся над Троей горы.

Агелай исполнил требуемое; через несколько дней он опять пошел проведать ребенка: наверное, думает, дикие звери его растерзали. Но, к своему удивлению и страху, он увидел ребенка живым и сосущим вымя добродушной медведицы. Видно, подумал он, сами боги берегут это дитя. Царю, однако, он ничего не сказал и постановил не спускать глаз с младенца. Вскоре затем дитя нашли пастухи и по месту нахождения назвали Идеем; так он и вырос между ними пастушком. Прошли годы; Идей стал отроком. (Однажды на стада напали разбойники; робкие пастухи оплошали, но Идей отважно вступил с ними в бой и прогнал насильников. Тут они прониклись уважением к нему и дали ему почетное имя Александр. Оно значит «отражающий мужей»; здесь впервые появляется это позднее столь славное имя.

Александр стал юношей, но юношей, во многом отличающимся от своих сверстников. Те любили шумные попойки, драки, ухаживания за деревенскими девушками — Александр чуждался и их, и их подруг, и хотя он всех их превосходил своей красотой и многие на него засматривались, но сам он ни одной не удостаивал своей взаимности. Зато он любил охоту, лесное уединение, любил переклички птиц, шум деревьев и прочие голоса природы, столь непонятные и столь близкие нашему сердцу. И тут он увидел одну из дочерей природы — или она его увидела — нимфу Энону; она пленила его, и они сошлись. Прекрасная, как и все нимфы, она согласилась разделить с ним его убогий кров и еще более убогий стол, стала хозяйкой его пастушьей избы. И началась для обоих счастливая жизнь, такая счастливая, что можно было только желать ее продления до старости и тихой смерти. Александр так и умер бы идейским пастухом, мужем нимфы Эноны.

И опять пара прекрасных очей с недовольством взглянула с неба на безмятежное счастье смертных: в этом ли любовь? Нет, она в дерзании, в страдании — если надо, в грехе и гибели.

Однажды Александр, возвращаясь вечером со стадом домой к своей заботливой хозяйке, показался ей как-то странно озабоченным и расстроенным. «Что случилось?» — он долго не хотел ей признаваться. Но ее нежная настойчивость склонила его к откровенности. Он начал:

— Присел я, по обыкновению, под сенью дуба; близился полдень; было жарко; я заснул. Вдруг чувствую чье-то прикосновение; просыпаюсь, вижу — передо мной Гермес, он касается меня своим золотым жезлом. Я тотчас вскакиваю на ноги. «Не пугайся, — говорит он мне, — благодари богов за высокую честь, которую они тебе оказывают. Мы праздновали свадьбу Пелея и Фетиды; все боги были приглашены, кроме злоименной Эриды, богини раздора. Она обиделась и решила нам отомстить. Сорвав особенно красное яблоко, она нацарапала на нем слово «Прекраснейшей» и бросила его в наше собрание. И все подняли спор о том, кому оно должно принадлежать. Разумеется, богине, но какой? Поспорив, другие отказались; но три настаивали на своем превосходстве, а именно Гера, Паллада и Афродита. Зевс решил поручить смертному третейский суд о их красоте — и судьею назначил тебя».

Вижу — тут же недалеко с летучей золотой колесницы спускаются они, многочтимые, все три. У меня даже в глазах потемнело; так ослепительна была их красота. Подошла ко мне Гера, с ласковой улыбкой отвела в сторону. «Если ты, — говорит, — мне присудишь первенство — я подарю тебе власть над Азией и над Элладой». За нею и Паллада: «Если ты мне присудишь первенство, я тебя сделаю первым полководцем и в Азии и в Элладе, и ты удивишь мир числом и блеском твоих побед». И напоследок Афродита: «Если ты мне присудишь первенство, я дам тебе в жены прекраснейшую женщину в Азии и в Элладе».