Валентин Осипов - Шолохов

• Название: Шолохов
• Автор: Валентин Осипов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-235-02797-3

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) стоит в ряду таких величайших мировых писателей, как Гомер, Сервантес, Лев Толстой. Его великая эпопея «Тихий Дон» — о трагедии казачества в Гражданской войне — останется памятником русского XX века на все времена. Жизнь самого Шолохова не менее драматична, нежели его знаменитого героя Григория Мелехова. Однако долгое время она находилась в тени его официального статуса — главного советского писателя, члена ЦК партии и депутата Верховного Совета. Автор книги В. О. Осипов, лауреат Всероссийской Шолоховской премии, был знаком с писателем более двадцати лет, не раз бывал у него в Вёшенской. На основе многолетних изысканий, архивных документов, до недавних пор хранившихся под грифом «Секретно», а также личных впечатлений автор попытался воссоздать жизнь великого писателя в хронологической последовательности и освободить его облик от налета привычного официоза и клеветы. Как любая первая попытка биографии для массового читателя, книга — полемична. В год 100-летия Шолохова издательство начинает свою шолоховиану и в дальнейшем надеется публиковать наиболее интересные работы о жизни и творчестве писателя.

---

В преддверии премии

С марта 1940-го начал работать Комитет по Сталинским премиям в области литературы и искусств. Утвержден председатель с двумя заместителями и 36 «рядовыми» представителями всех ветвей искусств и почти всех союзных республик. Потом в Комитете была создана секция литературы — восемь писателей, в том числе Шолохов, и два литературоведа.

Комитет дал директиву — формировать список претендентов на премию. Союз писателей не промедлил и в конце августа собрал свой президиум. Постановили представить на соискание премии Михаила Шолохова за роман «Тихий Дон»: «Ограничиваясь одной кандидатурой из ряда других, имеющих выдающиеся успехи за текущий год в прозе, поэзии, драматургии и критике, — Президиум ССП подчеркивает этим значение, придаваемое им присуждению премии им. Сталина».

Вскоре прошло заседание Ученого совета академического Института мировой литературы. Он тоже выдвинул «Тихий Дон».

И вдруг Фадеев спустя два месяца предложил президиуму Союза писателей пополнить список соискателей фамилиями еще четырех писателей (возможно, ЦК подсказал не выделять особо автора «Тихого Дона», подвергавшегося критике).

В числе новых кандидатур Сергей Сергеев-Ценский со своим романом «Севастопольская страда». Он живописует оборону Севастополя во время Крымской войны 1853–1856 годов.

…Все знали: премия имени Сталина является и премией Сталина. За вождем оставалось последнее слово, кого награждать. Он умел превращать свои политические взгляды в доходчивые директивы для писателей. К тому же слыл усердным читателем, чем отличался от всех остальных, кого призвал в свой «ареопаг». В воспоминаниях Н. С. Хрущева есть признание: «Некогда было читать художественную литературу. Помню, как-то Молотов спросил меня: „Товарищ Хрущев, вам удается читать?“ Я ответил: „Товарищ Молотов, очень мало“. „У меня тоже так получается. Все засасывают неотложные дела…“»

Интересно выглядит личность вождя, если взглянуть одновременно на его отношение к политике и к изящной словесности.

Знал о километрах юбилейных од в свою честь и проглотил колючую «статейку» Шолохова. Испытал позор первых месяцев войны с Финляндией, но ни разу не прицыкнул на тех борзописцев, чьи сочинения клубились ура-шапкозакидательством. В экономике не все ладно, но находит время дать приказ готовить постановление ЦК партии «О литературной критике и библиографии». В нем есть строки: «В большинстве газет и журналов почти исчезли литературно-критические материалы». А после этого запретительное предписание: «Ликвидировать искусственно созданную при СП секцию критики» или «Прекратить издание обособленного от писателей и литераторов журнала „Литературный критик“».

Отставание критики. От Шолохова она не отставала. О нем писали наперегонки. Даже Фадеев вниманием не обошел, упомянув в «Правде» о неожиданных занятиях Шолохова: «Появляется ряд блестящих сценарных работ. Назовем хотя бы написанные за последний год сценарии…» В их числе назвал сценарий «Поднятой целины» М. Шолохова и С. Ермолинского.

Что статьи, вышла отдельная книга В. Гоффеншефера «Михаил Шолохов» с биографией и разбором творчества. Самый последний абзац этого исследования обозначил главное: «В романах Шолохова ощущаешь черты и величие того нового, что будет называться советской классической литературой».

Дополнение. Одна из ярких особенностей таланта Шолохова — образность. Американский шолоховед Г. Ермолаев в своей книге «Михаил Шолохов и его творчество» (СПб., 2000) выявил в «Тихом Доне» 2146 сравнений (образных сопоставлений) только в категориях «человек», «животное», «природа», «предмет», «Бог», «черт» и т. д. К примеру: «Я без оружия, как баба с задратым подолом, — голый». Ученый сопоставил эту творческую статистику с «Войной и миром» Л. Толстого — здесь число сравнений 761, с «Доктором Живаго» Б. Пастернака — 729. Понятно, что эти подсчеты не являются оценками, а лишь сугубо творческими показателями.

Шолохов — великолепный творец метафор. Ермолаев выбрал из романа, например, глаголы, которые употреблены метафорически со словом «тишина». Какое же завидное многообразие: звенеть, расплескаться, застывать, цепенеть, дрожать, лечь, стыть, гудеть, баюкаться, нависать, пастись, покоиться, киснуть, распасться, лопнуть, репаться, трескаться, копиться, полоскаться, зреть, оседать, простереться, захрястнуть, пристыть, во весь рост встать, мертветь, ткаться, прясться.

В «Войне и мире» лишь одна таковая глагольная метафора — «воцарилась тишина».

Еще особенность шолоховского мастерства, по мнению ученого: «Около 60 различных оттенков цвета можно насчитать в его ранних рассказах и свыше 100 в „Тихом Доне“». Ермолаев даже обнаружил в этой палитре цвет «линялой заячьей шкурки».

Коалиция против романа

Ноябрь. Комитет по Сталинским премиям приступил к рассмотрению кандидатур. Он знакомится с тем списком, который пришел от секции литературы; теперь в нем семь фамилий.

В судьях кто? Последнее слово за Сталиным, а чье предпоследнее? Председатель Комитета — театральный режиссер Владимир Иванович Немирович-Данченко, увенчанный давнишней заслуженной славой. Уже немолод — 72 года, но многоопытен и искушен в литературе — сколько классики выпущено на сцену. Три года назад стал народным артистом СССР. И Сталинская премия не минет его, правда, через два года. Александр Фадеев здесь, пожалуй, главный авторитет — член ЦК и чаще остальных деятелей культуры общается со Сталиным. Алексей Толстой — председатель литсекции. Среди комитетчиков он единственный, кто хранит блестящие традиции серебряного века отечественной словесности. Александр Довженко — кинорежиссер, прославил себя кинофильмом «Щорс»; он тоже в этом году выдвинут на премию. Сталин его любит. Шолохов — один из двух заместителей Немировича-Данченко. Однако же никто его не видел даже на сборах секции.

Но не только они вершат судьбами соискателей. Дальше узнаем о других.

Как же шло обсуждение «Тихого Дона»? При закрытых, как и положено, дверях, но со стенографистками и без автора — таков обычай. Может, это и хорошо. Не для впечатлительной души, когда собратья по цеху препарируют твое детище, и часто не как творцы, а как политики. Не бойся суда — бойся судьи!

Алексей Толстой, вальяжный, по виду вельможный барин, первым заговорил:

— Книга «Тихий Дон» вызвала и восторги, и огорчения среди читателей… Конец «Тихого Дона» — замысел или ошибка? Я думаю, что ошибка. Григорий не должен уйти из литературы как бандит. Это неверно по отношению к народу и к революции. Ошибка в том только случае, если на четвертой книге «Тихий Дон» кончается. Но нам кажется, что эта ошибка будет исправлена волей читательских масс, требующих от автора продолжения жизни Григория Мелехова…

Фадеев взял слово:

— Все мы обижены концом произведения в самых лучших советских чувствах. Потому что четырнадцать лет ждали конца: а Шолохов привел любимого героя к моральному опустошению. Четырнадцать лет писал, как люди друг другу рубили головы, — и ничего не получилось в результате рубки. Люди доходят до полного морального опустошения, и из этой битвы ничего не родилось. Шолохов поставил читателя в тупик. И вот это ставит нас в затруднительное положение при оценке.

Продолжил, заинтриговывая:

— Шолохов с огромной силой таланта, зная казачью жизнь, быт, показал историю казачьей семьи, «обреченность» контрреволюционного дела…

И тут же — каверзно — уточнил словно опытный прокурор:

— Но ради чего и для чего? Что взамен родилось? Этого в романе нет…

Завершил речь приговором:

— Мое личное мнение, что там не показана победа сталинского дела.

Несчастный Фадеев, хотел быть святее папы римского. Он не догадывался, что над ним начинают сгущаться тучи политического недоверия. В 1948 году его отставят от руководства Союзом писателей.

Кинорежиссер Александр Довженко попросил слова:

— Я прочитал книгу «Тихий Дон» с чувством глубокой внутренней неудовлетворенности. Суммируются впечатления следующим образом: жил веками тихий Дон, жили казаки и казачки, ездили верхом, выпивали, пели, был какой-то сочный, пахучий, устоявшийся, теплый быт. Пришла революция, советская власть, большевики — разорили тихий Дон, разогнали, натравили брата на брата, сына на отца, мужа на жену, довели до оскудения страну, заразили триппером, сифилисом, посеяли грязь, злобу, погнали сильных, с темпераментом людей в бандиты, и на этом дело кончилось. Это огромная ошибка в замысле автора.

Несчастный Довженко, во время войны, в конце 1943-го, Сталину не понравится вначале один его документальный фильм о войне, затем другой — «Национализм!». Надолго с той поры исчезнет его имя с экрана и со страниц газет и журналов.