Валентин Осипов - Шолохов

• Название: Шолохов
• Автор: Валентин Осипов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-235-02797-3

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) стоит в ряду таких величайших мировых писателей, как Гомер, Сервантес, Лев Толстой. Его великая эпопея «Тихий Дон» — о трагедии казачества в Гражданской войне — останется памятником русского XX века на все времена. Жизнь самого Шолохова не менее драматична, нежели его знаменитого героя Григория Мелехова. Однако долгое время она находилась в тени его официального статуса — главного советского писателя, члена ЦК партии и депутата Верховного Совета. Автор книги В. О. Осипов, лауреат Всероссийской Шолоховской премии, был знаком с писателем более двадцати лет, не раз бывал у него в Вёшенской. На основе многолетних изысканий, архивных документов, до недавних пор хранившихся под грифом «Секретно», а также личных впечатлений автор попытался воссоздать жизнь великого писателя в хронологической последовательности и освободить его облик от налета привычного официоза и клеветы. Как любая первая попытка биографии для массового читателя, книга — полемична. В год 100-летия Шолохова издательство начинает свою шолоховиану и в дальнейшем надеется публиковать наиболее интересные работы о жизни и творчестве писателя.

---

Третье письмо шлет в октябре, тоже из Вёшенской. В нем та же чуткая поддержка: «Дорогой Островский! Спасибо за дружеское внимание, за письмо. С негодованием отметаю, как говорится, разговоры о твоей недолговечности и всем сердцем желаю тебе жить до старости, не старея…» Дальше вполне профессиональное общение двух писателей: «За этот месяц надо поработать до горького пота. Если не закончу „Тихий Дон“ — брехуном прослыву на весь белый свет, а перспектива эта мне не улыбается. Ездил в Москву, слезно просил освободить меня от поездки на антивоенный конгресс (в Париж. — В. О.). И вот я снова за столом, допоздна „перекрываю нормы“, а наутро прочитываю и за голову хватаюсь. Сии писательские чувства тебе самому известны, а потому и расписывать их нечего…»

Случилась и встреча попозже, в ноябре этого года, на московской квартире Островского. То-то радость была для прикованного к постели человека и его стойкой жены. Слепому писателю хватило чутья выявить творческую особицу Шолохова — независимость: «Знаешь, Миша, ищу честного человека, который бы покрыл прямо в лицо. Наша братия, писатели, разучились говорить по душам, а друзья боятся обидеть… Вот, Миша, ты и возьми рукопись в переплет…». Это он пишет в Вёшки о своем романе «Рожденные бурей».

Однако особой близости не получилось. Шолохов чтил его роман «Как закалялась сталь», но едва ли ему могла понравиться «агитация» Островского, когда прочитал его обращение к себе, опубликованное в «Литературной газете»: «Пусть вырастут и завладеют нашими сердцами казаки-большевики. Развенчайте, лишите романтики тех своих героев, кто залил кровью рабочих степи тихого Дона».

Дополнение. «Литературная газета» в середине ноября предоставила трибуну Илье Эренбургу, чтобы заклеймить Бунина: «Есть воздух, в котором дохнут птицы, вянут цветы. Это воздух зарубежных стран. По-прежнему кликушествует там Бунин…»

Шолохов и Бунин. Два лауреата Нобелевской премии. Шолохов ценил Бунина, не только его прозу, но и поэзию. И при этом к некоторым его вещам относился критически. В моем блокноте сохранилось интересное его высказывание на встрече с молодыми писателями: «У Бунина есть рассказ „Красный генерал“. Содержание его не сложное. Растут два мальчика. Один — сын помещика, другой — сын сапожника. Растут вместе и даже дружат. В первую империалистическую оба на фронте. Встречаются потом в разгар гражданской. Один — агент Деникина, другой — солдат революции. И вот тут-то сын сапожника командует: „К стенке, ваше благородие!“ Художественных достоинств в рассказе нет, а вот презрения к простому народу хоть отбавляй. Неприкрытая злоба! Великолепный лирик в прозе, здесь Бунин потерпел поражение как художник. А вы говорите, талант. А талантливые по-разному могут писать…»

Высказал мнение о бунинском рассказе «Господин из Сан-Франциско»: «Великий рассказ, но в нем видно высокомерие. „Смерть Ивана Ильича“ у Толстого сильнее — проще». Высоко оценил рассказ Бунина «Захар Воробьев».

Однако выразительна и такая деталь. Одна из участниц встречи, поэт Лариса Васильева, сказала ему: какое, дескать, счастье иметь писателю свою Вёшенскую; если бы Бунин жил в «своих» Вешках или, как Толстой, в Ясной Поляне, то иначе развивался бы. Шолохов поморщился и ответил, что Бунин нашел «свои» Вёшки в Европе, и его раздражает, когда он видит под рассказом Бунина мелко набранное «Приморские Альпы».

О том, как Бунин оценивал Шолохова, речь впереди.

Компромат

«Известия» 1 января напечатали статью Бухарина, где он объявил 1936 год началом «расцвета социалистического гуманизма».

Некоторым выпала доля своеобычно приветствовать отца этого соцгуманизма. Шолохов позже, в 1938-м, писал Сталину: «Красюков рассказывал, что в дни 1 мая в Ростовской тюрьме стон стоял от криков. Из одиночек кричали: „Да здравствует коммунистическая партия!“, „Да здравствует товарищ Сталин!“»

Март. Вёшенская. Энкавэдисты начинают охоту на Шолохова. Поручили собрать на него «компромат». По счастью, нашелся один отважный колхозник, Василий Александрович Благородов, — фамилия-то какова! — разоблачил провокатора. Написал в райком: «Он говорил в присутствии меня, Калинина М. Е., Мазанова Т. А., Бондаревой К. А., что Шолохов, когда набирал песенников в Москву, нанимал одного из песельников вложить в баян наган и убить тов. Сталина, после этого предлагал мне подписать материал, написанный им тов. Ежову, за это нам будет большая награда».

Смел казак, даже такое в заявлении написал: приехал начальник районного управления НКВД и одобрил затею с провокацией.

Об этой злобной чуши конечно же ни театр не знал, ни «Правда» ничего не печатала.

Провокация имела подоплеку. Шолохов помогал ставить оперу; об этом сообщалось и в программке. Он посоветовал театру привлечь вёшенских певунов и танцоров, чтобы Большой ощутил подлинный дух Дона. Необычная затея обернулась успехом. Дирижер Николай Голованов не зря высказывал благодарность писателю.

«Правда» другое сообщала: — на премьеру оперы «Тихий Дон» были приглашены 85 донских казаков-колхозников в качестве почетных зрителей. Вообще в эти дни центральная газета уделяла немало внимания Дону. 3 марта была помещена фотография конно-казачьего пробега по боевым дорогам отряда Подтелкова-Кривошлыкова, через два дня — фотография гостей с Дона в Большом театре с подписью, что среди них несколько казаков и казачек из Вёшенского района.

В середине марта оперная эпопея завершилась. В «Правде» появилось большое «Письмо колхозников — донских казаков и казачек — товарищу Сталину». Казаки и казачки благодарили вождя за возможность приехать в столицу, чтобы прослушать оперу, но главное — за счастливую колхозную жизнь, да все в таких вот псевдоказачьих выражениях: «Мы дюже и накрепко любим эту жизнь. Наша она, и лучшее ее не придумаешь…»

Каково было Шолохову читать это фальшь-письмо? Минуло всего три года после голода, еще не заросли могилы и не просохли горючие слезы…

Идут в Вёшенскую один за другим мартовские номера «Правды». Опубликован отчет о собрании писателей — в основном критика. Одни писатели осуждаются за формализм, другие — за «влияние формализма». Кто же эти формалисты? Они названы: Леонид Леонов, Константин Федин, Иван Катаев, Илья Эренбург, Борис Пильняк, Владимир Киршон, Корнелий Зелинский. Кстати, в эти же дни появилась заметочка, что создана опера «Поднятая целина»…

Шолохов не нашел себя в правдинских списках «прокаженных», но узнал из оперного буклетика, что им тоже недовольны: «Некоторые критики обвиняют писателя в том, что он слишком много внимания уделил старому казачьему быту и даже этот быт идеализировал». Тут же вспомнил, что именно по этой причине запрещали фильм «Тихий Дон».

Тревожно. Хорошо, что райком в Вёшенской не изменяет. Петр Луговой писателя любит и бережет.

26 апреля 1936 года районная газета «Большевистский Дон» сообщила о том, что в станице Вёшенской начался обмен партбилетов: «Партбилет № 0981052 получил пролетарский писатель Михаил Шолохов, член первичной парторганизации редакции „Большевистского Дона“. В беседе с Шолоховым перед вручением нового партбилета секретарь РК т. Луговой отметил активную работу Шолохова как члена Вёшенской районной партийной организации, члена бюро райкома ВКП(б) и райисполкома. Приняв партбилет, Шолохов сказал секретарю, что высоко ценит звание члена Коммунистической партии».

Высоко ценит и потому не разменивает правду на конъюнктуру.

Вот появляется под его пером в «Тихом Доне» разговор Михаила Кошевого и Григория Мелехова после его возвращения с польского фронта.

«…Григорий сказал:

— Что-то у нас не так… По тебе вижу, не так! Не по душе тебе мой приезд? Или я ошибаюсь?

— Нет, ты угадал, не по душе…

— Враги мы с тобой…

— Были.

— Да, видно, и будем…

— Так ты чего же, Михаил, боишься? Что я опять буду против Советской власти бунтовать?

— Ничего я не боюсь, а между прочим думаю: случись какая-нибудь заварушка — и ты переметнешься на другую сторону.

— Я мог бы там перейти к полякам, как ты думаешь? У нас целая часть перешла к ним.

— Не успел?

— Нет, не схотел. Я отслужил свое. Никому больше не хочу служить. Навоевался за свой век предостаточно и уморился душой страшно. Все мне надоело, и революция и контрреволюция. Нехай бы вся эта… нехай оно все идет пропадом! Хочу пожить возле своих детишек, заняться хозяйством, вот и все…

Впрочем, никакие заверения уже не могли убедить Кошевого, Григорий понял это и умолк. Он испытал мгновенную и горькую досаду на себя. Какого черта он оправдывался, пытался что-то доказать?.. Григорий встал.