Валентин Осипов - Шолохов

• Название: Шолохов
• Автор: Валентин Осипов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-235-02797-3

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) стоит в ряду таких величайших мировых писателей, как Гомер, Сервантес, Лев Толстой. Его великая эпопея «Тихий Дон» — о трагедии казачества в Гражданской войне — останется памятником русского XX века на все времена. Жизнь самого Шолохова не менее драматична, нежели его знаменитого героя Григория Мелехова. Однако долгое время она находилась в тени его официального статуса — главного советского писателя, члена ЦК партии и депутата Верховного Совета. Автор книги В. О. Осипов, лауреат Всероссийской Шолоховской премии, был знаком с писателем более двадцати лет, не раз бывал у него в Вёшенской. На основе многолетних изысканий, архивных документов, до недавних пор хранившихся под грифом «Секретно», а также личных впечатлений автор попытался воссоздать жизнь великого писателя в хронологической последовательности и освободить его облик от налета привычного официоза и клеветы. Как любая первая попытка биографии для массового читателя, книга — полемична. В год 100-летия Шолохова издательство начинает свою шолоховиану и в дальнейшем надеется публиковать наиболее интересные работы о жизни и творчестве писателя.

---

…Молотов не забыл, как Шолохов обличал его в письме Сталину. На старости лет принялся защищаться (когда надиктовал биографу свои воспоминания): «Читаю критиков о Шолохове… Восхваляют: такой он был честный, гуманный, такой добрый, хороший! В Вёшенском районе арестовали несколько человек, так он каждого защищал. Поставил перед ЦК вопрос помочь хлебом… Но так тогда надо всем районам помогать, а за счет чего? За счет рабочих, что ли? Только колоссальное доверие к партии и, в частности, к Сталину помогало держать крестьян и рабочих, чтобы они терпели и шли на новые жертвы… Мы все-таки выстояли перед мировым империализмом». Понять его чувства можно, но и то явствует, что он догматик в оценках этой жуткой страницы прошлого.

Глава вторая ПРАВДА ЧЬЯ?

Сталин продолжает держать свой народ в неведении, что голод, что мор лютуют. Страна велика, глядишь, не все и прознают.

Предупреждение газеты

Вёшенец не убоялся, что за защиту земляков ему «пришьют казачий уклон».

Он берется за новое письмо в Кремль. Упрям — коли решил, то напишет и отошлет.

Мария Петровна одобрила затею — что ей оставалось: мужа не переупрямить. Но у самой, когда шла на почту отправлять письмо, сердце в перестук: казалось ей, что у мужа опасное намерение… Сколько же можно досаждать просьбами Сталину? Говорят, крут, не любит поперечников. К тому же как-никак помог… Конечно, ой, как скудна помощь…

И вот Сталин получает новое письмо. В нем Шолохов пытается открыть ему глаза на ростовскую партвласть: «Вы пишете, т. Сталин, „сделаете все, что потребуется“. А я боюсь одного: поручит крайком тому же Фролову (член бюро крайкома. — В. О.) расследовать вёшенские дела (ему однажды поручали такое), он и начнет расследовать. И получится так, что к ответственности будут привлечены только низовые работники, а руководящие ими останутся безнаказанными».

Сообщает вождю и о продолжающихся репрессиях на Дону: «По колхозам свирепствует произвол. Исключали только потому, что необобществленный дом колхозников приглянулся правлению колхоза.

Исключали, а потом начинали „раскулачивать“… около 2000 семейств. При таком положении все эти семьи обречены на голодную смерть.

Нарсуды присуждали на 10 лет не только тех, кто воровал… Судьи присуждали, боясь, как бы им не пришили „потворство классовому врагу“.

…РО ОГПУ спешно разыскивало контрреволюционеров для того, чтобы стимулировать ход хлебозаготовок».

Закончил так, будто оборвал себя на полуслове: «Ну, пожалуй, хватит утруждать Ваше внимание районными делами, да и всего не перескажешь».

Во имя спасения Дона Шолохов жертвовал своим творчеством. В послании Сталину было признание: «Письмо к Вам единственное, что написал с ноября пр. года. Для творческой работы последние полтора года были вычеркнуты».

Бедственное время. Устами Кондрата Майданникова в «Поднятой целине» Шолохов откровенно выразил чувства тех лет: «Какую нужду мы терпим, полубосые и полуголые ходим, а сами зубы сомкнем и работаем».

Люди жили надеждами. Одни верили, что обещания Сталина свято выполнить заветы Ленина сбудутся скоро-скоро. Другие верили, что не может быть плохо бесконечно. Верили и сплачивались. Или сплачивались, чтобы верить. Росла партия. Рос комсомол. Создавались ударные рабочие бригады. Обнародованы итоги первой пятилетки, и разве не порадовался Шолохов, что построены Сталинградский тракторный, Харьковский тракторный заводы, Ростсельмаш в Ростове, «Коммунар» в Запорожье, «Серп и молот» в Харькове. И все это для сельского хозяйства.

У Шолохова после писем на сердце разное: и тревога — как воспримет Сталин правду, и удовлетворение — он осознает чрезвычайную важность своего поступка.

В стране приказано молчать о бедствии, поэтому писателю надо дважды преодолевать себя — рисковать писать правду и рисковать не верить газетам, которые грубо обманывают.

Таким, как Шолохов, «Правда» дает грозный укорот в редакционной статье: «Заявление о голодной смерти миллионов советских граждан на Волге, Украине и Северном Кавказе является вульгарной клеветой, грязным наветом».

Потом и такое напечатает, будто именно для Шолохова — знай, за кого заступаешься: «Ряд колхозов Вёшенского района проявляют прямой саботаж…»

Нелегко бороться за правду. Среди казаков говаривают: либо полковник — либо покойник. Всяко могло быть под горячую сталинскую руку.

Москва: «Правительственная»

На станичной почте переполох — от Сталина телеграмма!

«23.04 — 7 ч. 57 м. из Москвы номер 101–59. Передано 23.4 в 0–40 м. Правительственная. Станица Вёшенская Вёшенского района Северо-Кавказского края Михаилу Шолохову тчк Ваше второе письмо только что получил тчк Кроме отпущенных недавно сорока тысяч пудов ржи отпускаем дополнительно для вёшенцев восемьдесят тысяч пудов тчк Верхне-Донскому району отпускаем сорок тысяч пудов тчк Надо было прислать ответ не письмом зпт а телеграммой тчк Получилась потеря времени тчк Сталин тчк».

Телеграмма от вождя с оповещением о помощи шла в открытую. Сколько же людей узнают и в Москве, и на Дону о сталинской заботе!

Не знала Вёшенская, что вослед молниеносной телеграмме Сталин отправил Шолохову письмо, где сообщил о своем отношении к положению дел на Дону. Телеграмма Сталина — для всех, письмо — одному.

Шесть небольших по размеру листков. Написано не на бланке и собственноручно. Почерк разборчивый. Видно, что Сталин торопился — строчки то и дело сползают.

«Т. Шолохову. Лично от И. Сталина.

Дорогой тов. Шолохов!

Оба Ваши письма получены, как Вам известно.

Помощь, какую требовали, оказана уже.

Для разбора дела прибудет к Вам, в Вёшенский район, т. Шкирятов, которому, — очень прошу Вас, — окажите помощь.

Это так. Но это не все, т. Шолохов».

На этом приятное чтение заканчивалось. Далее вождь взял другой тон:

«Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Об этом я хочу написать Вам несколько слов.

Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-совет. работы; вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма.

Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите неплохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма — не беллетристика, а типичная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы Вашего района (и не только Вашего района) проводили „итальянку“ (саботаж) и не прочь были оставить рабочих, Красную Армию — без хлеба. Тот факт, что саботаж был тихий и внешне безобидный (без крови), — этот факт не меняет того, что уважаемые хлеборобы по сути вели „тихую войну“ с Советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов.

Конечно, это обстоятельство ни в коей мере не может оправдать тех безобразий, которые были допущены, как уверяете Вы, нашими работниками. И виновные в этих безобразиях должны понести должные наказания. Но все же ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло показаться издали».

Здесь Шолохов не мог не приостановиться — это ему, вёшенцу, «могло показаться издали»?!

Прощальные слова все-таки, кажется, были написаны доброжелательно: «Ну, всего хорошего и жму Вашу руку. Ваш И. Сталин. 6/V-33 г.».

Письмо из Вёшек и Сталин… Не стал отрицать «садизм», правда, для него он — «иногда» и «нечаянно». Но и не дал Шолохову переиграть себя. Пообещал разбирательство, однако заранее оговорил, что Дон виновен в саботаже, а защитник Дона — в политической неразборчивости.

Шолохов должен был уразуметь свое писательское место в общем строю. Ему, неискушенному в высшей политике, преподан вполне земной урок: политика не его дело, не должно защищать тех, кто ведет «войну» с советской властью.

Он начал просматривать «Правду» с особым усердием — вдруг появится отклик на его общение с Кремлем. Его не было. Печаталось то, что углубляло подозрительное отношение к Дону. И тут-то Вёшенский район прогремел на всю страну: «На Северном Кавказе районы, расположенные рядом и находящиеся в одинаковых условиях, дают совершенно различные показатели сева! Например, Верхнедонской, Вёшенский, Константиновский засеяли на несколько десятков тысяч га (гектаров. — В. О.) меньше…» Через несколько номеров снова критика Вёшенского района.

Бросаются в глаза крупные заголовки: «Разоблачить вредительскую теорию», «За глубокую проверку и чистку рядов партии», «Северный Кавказ снизил темпы сева». Все это будто и впрямь для Шолохова: не защищай врагов-саботажников.