Валентин Осипов - Шолохов

• Название: Шолохов
• Автор: Валентин Осипов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5-235-02797-3

Михаил Александрович Шолохов (1905–1984) стоит в ряду таких величайших мировых писателей, как Гомер, Сервантес, Лев Толстой. Его великая эпопея «Тихий Дон» — о трагедии казачества в Гражданской войне — останется памятником русского XX века на все времена. Жизнь самого Шолохова не менее драматична, нежели его знаменитого героя Григория Мелехова. Однако долгое время она находилась в тени его официального статуса — главного советского писателя, члена ЦК партии и депутата Верховного Совета. Автор книги В. О. Осипов, лауреат Всероссийской Шолоховской премии, был знаком с писателем более двадцати лет, не раз бывал у него в Вёшенской. На основе многолетних изысканий, архивных документов, до недавних пор хранившихся под грифом «Секретно», а также личных впечатлений автор попытался воссоздать жизнь великого писателя в хронологической последовательности и освободить его облик от налета привычного официоза и клеветы. Как любая первая попытка биографии для массового читателя, книга — полемична. В год 100-летия Шолохова издательство начинает свою шолоховиану и в дальнейшем надеется публиковать наиболее интересные работы о жизни и творчестве писателя.

---

Опровержение 4. Читаю: «Удивляет, что Шолохов давал в течение лет согласие на многочисленные беспринципные правки „Тихого Дона“ — политические, фактические, сюжетные, стилистические».

Но как же можно забыть постоянные надругательства партийных и литературных цензоров над рукописью и автором? И зачем утаивать причины обоснованного саморедактирования: поубавил диалектизмов и того, о чем однажды сказал мне: «Подрастали мои дочери, и я внезапно подумал: как читать им слишком вольные сцены».

Опровержение 5. Солженицын пишет: «Автор с живостью и знанием описал мировую войну, на которой не бывал по своему десятилетнему возрасту, и гражданскую войну, оконченную, когда ему исполнилось 14 лет».

— Но разве сам Солженицын не писал об этой войне? А опыт Лермонтова («Бородино»), или Льва Толстого («Война и мир»), и сотен, сотен других творцов!

Мог бы продолжить опровержения (в полном виде они в упомянутой газете), но уже ясно: по саже хоть гладь, хоть нет — все черно.

Впрочем, на крепкий сук всегда найдется острый топор. И на «антишолоховиану» Солженицына с Медведевой нашелся. Да такой острый и увесистый, что от развесистых обвинений в плагиате ничего и не осталось.

Речь о книге «Кто написал „Тихий Дон“ (Проблема авторства „Тихого Дона“)». Ее создатели — группа шведско-норвежских ученых (филологи и программисты-электронщики) по идее и под руководством Гейро Хьетсо.

…Шолохов узнал, что некоему норвежскому слависту советский МИД не дает визу. Спросил — отчего? Ответили просто, в расчете на то, что он как член ЦК разделит праведность позиции ЦК:

— Он там влез в споры и этим подогревает тему плагиата. Разве для науки тема плагиата актуальна?

— А с кем спорит? — спросил Шолохов.

— Да с этим самым Солженицыным. Но кому это надо провокацию раздувать?!

В Осло ушла телеграмма. Хьетсо разбирал латинские буквы русского текста: «Буду рад видет вас вешенской добро пожаловат михаил шолохов».

Вот она, виза!

Но еще и пропуск понадобился, чтобы пробиться через внезапно закрытый хитрованами въезд в Вёшки. Хьетсо прилетел в Москву и в своей гостинице хотел заказать билет на Дон. Ему в ответ — Шолохов болен. Упрям, однако. Нашел сподвижника, тот — за телефон. Вёшенец без всяких оговорок подтвердил желание повидаться. Любил настырных.

20 декабря 1977 года в послеобеденный час Хьетсо уже кланялся Шолохову. Тот в ответ по-норвежски: «Добро пожаловать!» Мария Петровна появилась и пригласила отобедать. Ждали, выходит, рассчитав, сколько понадобится на дорогу из Миллерово.

Писатель спросил у него, этого атамана научного коллектива:

— А что, мистер Хьетсо, разве без электронно-вычислительной машины ученым-литературоведам не видно разницы в стиле моих произведений и произведений Крюкова?

— Видно. Но ЭВМ авторитетнее. Ученые могут проявить симпатии и даже предвзятость, а ЭВМ — нет!

Писатель поудивлялся изобретательности иностранцев. Они первыми взялись за тот метод, который единственно обещал результат. Они придумали искать отцовство романа «по крови». У филологов, оказывается, есть такой прием — он еще никогда никого не подводил. Это потому, что любой писатель всю свою жизнь несет в общем-то единые приметы стилистики и словофонда. И впрямь как группа крови. Было бы что сравнивать… Они решили: коли нет никакого романа у Федора Крюкова (кандидатура на авторство «Тихого Дона» Медведевой и Солженицына), так надо изучить все его творчество со всеми повестями и рассказами.

Хьетсо все рассказывал и рассказывал. Соавторы, оказывается, взяли для сопоставительного разбора-анализа у Крюкова три книги, у него, Шолохова, две первые книги рассказов, обе книги «Поднятой целины» и «Тихий Дон» с книгами I, II, IV.

Обогатиться дополнительным чтением пришлось… И впрямь велика научная оснастка. Использовали 113 статей, книг и извлечений из иных трудов, в том числе 26 советских.

В книге «Кто написал „Тихий Дон“» четыре главы, 186 страниц. На этом поле, как узнал писатель, весьма глубокая пахота. Искались единство или различие, к примеру, в словарном фонде: насыщенность, совпадения, повторяемость, разновидность… Сопоставляли особенности написанного — средняя длина предложений и у Крюкова, и у Шолохова, распределение частей речи, частота применяемых союзов… Все это по 150 таблицам, графикам и формулам с мудреными названиями: «Различительный анализ с использованием…», «Корреляция длины фраз с длиной слов», «Словарный профиль», «Коэффициент типичности знаков», «Дистрибуция частотности»… Авторы не включили в книгу — не хотели перегружать — разделы исследования ритмики прозы, распределения классов слов.

Так вот и определялась «группа крови», а точнее, вычленялись литературные гены. Хьетсо пояснил Шолоховым не без гордости, что несколько лет ушло на сбор материала, на создание программ, собрали даже словарь на 61 тысячу единиц с описанием. Затем пришел черед беспристрастных ЭВМ.

Слово за словом электроника сравнила 150 тысяч слов в двенадцати тысячах предложений.

Хьетсо признался, что книга не для массового читателя, ее трудно читать. Это так: нелегко продираться сквозь тернии цифири и частолес таблиц. Правда, подстегиваешь себя жадным любопытством — каков же рождается приговор? Без публицистики! Без страстей!

Гость нашел для своих слушателей в самом конце книги одну страницу и, на ходу переводя, прочитал: «Применение математической статистики позволяет нам исключить возможность того, что роман написан Крюковым, тогда как авторство Шолохова исключить невозможно».

Хьетсо заключил:

— Для Д*, Солженицына и их пропагандистов доказано не только то, что Крюков не мог быть автором «Тихого Дона». Пожалуй, — выделил ученый, — важнее второе доказательство, что един автор у рассказов, повести и двух романов. Стало быть, нет места и для всех иных кандидатов в гении.

Он оказался прав. Скандинавы свой труд делали, оказывается, «на вырост». Это позже выяснилось, когда вместо битой карты с Крюковым появилась дюжина новых кандидатов в Шолоховы. Однако же появился надежный стоп-сигнал. Хотите выставить кого-либо на соискание звания гения? Так надо по меньшей мере доказать, что и рассказы, и «Поднятая целина» писаны этим вашим соискателем.

Интересно повел себя в гостях норвежец. Напрасно считают, что скандинавы сдержанны. Горяч оказался в спорах. Ему один ростовский филолог за столом сказал: «Шолохов начинался под влиянием „Тараса Бульбы“ Гоголя и „Казаков“ Толстого». Он в контратаку:

— Влияние, может, и было, но более ощутимо для начинающего автора влияние литературных поветрий 20-х годов: Пильняк, Бабель…

Шолохов встрепенулся. Филолог — в негодование. Но гость гнет свое:

— Известно, что тогда ваша литература обрела так называемую «рубленую прозу».

Он достал из портфеля карточку на плотной бумаге (ученые используют такие для справочных картотек) и прочитал из «Тихого Дона»: «Тысяча девятьсот шестнадцатый год. Октябрь. Ночь. Дождь и ветер. Полесье».

— Так вот то, что господин Шолохов в начале своего романного творчества использовал этот прием стилистики, тоже довод против обвинений в плагиате. Крюков был лишен возможности освоить этот литературный язык, он возник после его смерти…

Никто в СССР не узнал о книге скандинавов. Небывалый случай! Это потому, что ЦК по традиции оберегал народ от антисоветчины, и посему — ни слова ни о тех, кто клевещет на Шолохова, ни о тех, кто его защищает. Этакая глушилка, набили руку на глушении западных радиостанций. Ниспровергатели авторства Шолохова в свою очередь тоже стали замалчивать книгу. Это потому, что не смогли ее оспорить и решили не пропагандировать даже критикой. Ее и перевели-то для нашей страны спустя пять лет после выхода в Осло в 1984-м. Да и то не по инициативе издателей или ученых, а по указанию влиятельного тогда государственного деятеля В. К. Егорова. Заметили книгу, если не ошибаюсь, всего-то две-три газеты, один из откликов был мой.

Г. Хьетсо… С ним я познакомился на литературном вечере памяти Шолохова, когда норвежец приехал в Москву. Он выступил, но по скромности или сдержанности почти ничего не рассказал о себе. Уединились и только тогда удалось хоть что-то о нем узнать.

— Вообще-то я не был специалистом по Шолохову. До 1975 года занимался дореволюционной литературой России.

— Как так?

— Случайно прочитал книжечку Д*. Сразу почувствовал особую ее значимость по наличию предисловия Солженицына. Читаю и… какое-то неудовлетворение: замысел у Д* — ученого, а аргументы, однако, публициста. Слишком бездоказательно. Рассчитано, чтобы поверили на слово… Гипотеза, не больше! Это в основном только у вас в стране почитают «Стремя „Тихого Дона“» как научно обоснованный труд.